А ужанков лекции студия убогая. Московская сретенская духовная семинария

Ужанков Александр Николаевич, родился в 1955 году в г. Щорс, Черниговской обл., на Украине. Профессор, доктор филологических наук, кандидат культурологии. Окончил русское отделение филологического факультета Львовского государственного университета им. И.Франко (1980).

На последнем курсе стал печататься в «Комсомольской правде», куда, после окончания университета, и был приглашен корреспондентом в «Пресс-бюро», затем перешел в отдел литературы и искусства (1981-82). После «Комсомолки» работал редактором отдела критики журнала «Октябрь», старшим редактором издательства «Советский писатель» СП СССР, Генеральным директором специализированного издательско-торгового предприятия «Наследие», созданного по распоряжению Совмина СССР при Академии наук СССР (1988-89).

С 1989 г. на научной работе в Институте мировой литературы им. А.М.Горького АН СССР, с 1992 г. - на преподавательской работе. Был деканом филологического факультета и проректором по научной работе Государственной академии славянской культуры. Инициатор создания и первый исполнительный директор «Общества исследователей Древней Руси» при ИМЛИ АН СССР (затем РАН).

С 2006 г. по н/в - проректор по научной работе Литературного института им. А.М. Горького. Профессор Московского государственного университета им. М. Ломоносова (МГУ), Российской Академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, Института истории культур (УНИК), Сретенской Духовной семинарии (СДС), Высших богословских курсов при Московской духовной академии.

Читал лекции в Карловом университете (Чехия, Прага), Университете Палермо (Италия), Львовском национальном университете (Украина), Балтийском федеральном университете (г.Калининград), Кемеровском госуниверситете и др.

Член Союза журналистов СССР (1985) и Союза писателей России (2000). Ответственный редактор (2006), затем Председатель редакционного совета «Вестника Литературного института им. А.М. Горького» (2012), член редколлегии серии «Религиозно-философское наследие Древней Руси» (ИФ РАН), член редколлегии литературно-публицистического альманаха «Русло» (С-Петербург). Автор и ведущий программы о русской литературе «Фактор времени» на телеканале «Просвещение» (с 2011), автор лекций на ТВ «Культура» в программе «Академия» (с 2011).

Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации. Действительный член (академик) Академии Российской словесности.

Член Общественного совета при Министерстве культуры РФ.

Теоретик и историк русской литературы и культуры Древней Руси.

Ему принадлежат исследования по новой датировке «Слова о Законе и Благодати», «Жития Феодосия Печерского», «Чтения о Борисе и Глебе», «Сказания о Борисе и Глебе», «Слова о полку Игореве», «Слова о погибели Русской земли», «Повести о житии Александра Невского», «Летописца Даниила Галицкого» и др.

Он предложил новую концепцию осмысления древнерусского летописания, связав ее с эсхатологическими представлениями русских средневековых книжников; обнаружил следы влияния библейской «Книги пророка Иеремии» на «Слово о полку Игореве»; по-новому интерпретировал «Повесть о Петре и Февронии Муромских»; исследовал эволюцию изображения природы в древнерусской словесности; историю жанра древнерусской повести, разработал новую методику по датировке древнерусских произведений, создал новую «Историческую поэтику древнерусской словесности» и т.д.

Разработал теорию стадиального развития русской литературы ХI - первой трети ХVIII века и теорию литературных формаций Древней Руси.

Результаты его исследований вошли в вузовские и школьные учебники.

Работы А.Н.Ужанкова переведены на украинский, итальянский и английский языки.

Теоретиком и историком литературы и культуры Древней Руси, преподавателем Сретенской духовной семинарии, проректором Литературного института им. Максима Горького.

– Александр Николаевич, современный человек, живущий в постоянном цейтноте, безусловно, знает, что читать необходимо – для того чтобы понимать мир вокруг себя, понимать себя. Но у него есть и множество иных желаний, которые оттесняют чтение на второй план. Так какие книги должны заполнить этот «второй план»? Что нужно прочитать во что бы то ни стало?

– Тут вопрос приоритетов. И чтение чтению рознь. Скажем, газеты, периодику можно читать и в метро. Детективы, чтобы убить время (это потрясающее выражение: «убить время»), тоже можно читать в метро. Но Достоевского!.. Я не понимаю, когда читают Достоевского в метро.

Дань сегодняшнему времени – электронные книги. У меня их несколько, но я ими почти не пользуюсь. Я люблю держать в руках книгу изданную, напечатанную. У нее определенный шрифт, есть поля, без которых я не могу читать. Я всегда читаю с карандашом, и всегда на полях делаю какие-то пометы. И как потом интересно перечитывать! Интересно смотреть, какие места отмечены, видеть свои мысли, которые записал на полях, рядом.

Меня в свое время поразил Горький: он всегда очень быстро читал – и всегда с карандашом в руках. Все книги его библиотеки – она сохранилась, находится в Музее Горького, это около 10 000 книг, – так вот, все книги его библиотеки – с пометами! Он читал очень внимательно. А ведь он еще и молодым авторам отвечал. Но практически все литературоведы и все писатели читают с карандашом. Это, так сказать, аксиома.

Так что же нужно прочесть в первую очередь? Скажу так: лучше меньше, да лучше. Ведь даже в русской литературе очень много имен. Курс, который, например, я читаю в Сретенской семинарии, рассчитан почти на четыре года, и при этом я не говорю о многих писателях, на творчестве которых мне бы очень хотелось остановиться, причем это даже писатели не второго плана, а первого. Потому что лучше глубже разобрать произведения Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Достоевского, Толстого, рассмотреть их более скрупулезно. Я даю самое главное – методику чтения текстов. А дальше пусть ребята идут уже сами, они научились правильно читать.

В принципе у преподавателя задача № 1 – научить читать. Казалось бы, в школе мы учимся читать, и мы умеем читать, но… мы умеем только глотать буквы, слова, предложения, сюжет постигать и потом его пересказывать – а в этом, кстати, особенно поднаторели всякие энциклопедии. Действительно, зачем читать четыре тома «Войны и мира», если можно 8 или 16 страниц пробежать какого-то непонятного текста – и будешь уже иметь представление о романе и слыть даже образованным человеком, потому что ты в принципе знаешь, о чем «Война и мир». Но спрашивается: зачем Толстому нужно было пять лет каторжного труда? Он сибарит, он любит балы, рулетку, карты, и он отказывается от всего этого ради того, чтобы написать роман, – причем не ради гонорара, подчеркиваю, и даже не ради славы, хотя он человек был тщеславный. Но он хотел что-то донести нам! А нам это не нужно, нам 8 страниц достаточно…

Главное ведь – наше отношение к тому, что мы читаем. По сути художественное произведение – это духовное зеркало, в которое мы смотрим, и оно показывает то, что мы видим. Если мы увидим только один детектив, значит – это такое наше содержание. Если мы увидим богословский смысл, значит, мы уже чуток продвинулись духовно, значит, мы уже видим то, что другой не замечает. Может быть, даже и автор сам не предполагал, что этот смысл у него есть, но мы его увидели. О чем это свидетельствует? О том, что у нас уже духовное зрение отточено, мы это можем видеть.

– Крайне важный для понимания прочитанного вопрос: каковы правила, следуя которым человек обретет радость от чтения? Ведь мы знаем, что духовную жизнь человек тогда начинает ценить, когда ощущает первые победы над собою.

– В чтении то же самое: когда будут первые открытия, когда человек в, казалось бы, уже давным-давно известном тексте вдруг найдет что-то неожиданное для себя.

Мы с бывшими студентами некоторых вузов, в которых я когда-то преподавал, практикуем следующее. Периодически – скажем, раз в месяц – мы встречаемся где-нибудь. И заранее договариваемся, какое произведение все читают. Это основное условие: чтобы все прочитали. На этих встречах мы его обсуждаем. И происходят открытия! Во-первых, когда они читали, они уже, оказывается, сделали кучу открытий, и теперь, когда мы собрались вместе и начинаем обсуждение, – каждый делится этими открытиями. Понимаете, как интересно?! Это гораздо интереснее, чем читать детективы, намного интереснее. И вы и представить себе не можете, как они радуются этим открытиям! Почему? Потому что это маленькие победы над собой, над, так сказать, рутиной. Все они «сидят» в интернете, большинство из них – журналисты, причем профессиональные журналисты, так что читают они очень много, и, тем не менее, для них это отдушина – прочитать небольшое произведение, а потом всем вместе его обсудить, его разобрать, посмотреть, открыть смыслы. И в этом тоже большая радость. И чем дальше они взрослеют, тем больше им открывается – это тот же самый духовный рост, только благодаря литературе.

– Свои лекции вы никогда не читаете «по бумажке» и уж тем более – никогда по напечатанному тексту. И если вы обращаетесь к каким-то вспомогательным материалам, то это всегда – ваши наброски от руки, сделанные на небольших листочках, которые, можно сказать, уникальны. И в этом плане уникальна и ваша манера подачи информации. Что мне, как читателю, может дать такой способ работы с текстом, когда я выписываю для себя что-либо от руки, делаю заметки, а не просто читаю упоминавшиеся уже электронные книги, планшеты, как это привычно для многих сегодня?

– Рукопись – это твое. Даже когда книгу пишешь, если пишешь от руки, – это твое. Достоевский когда-то говорил, что нужно непременно обмакивать перо в чернильницу: потому что пока перо несешь к ней, а потом к листу бумаги – обдумываешь мысль. Нужно всё время думать. Когда строчишь, обдумывание как бы пропадает; когда процесс письма идет медленно – есть возможность думать. Конечно, он говорил и с некоей иронией, но смысл в этом глубокий.

Когда ты пишешь своей рукой, этот текст действительно твой и ничей иной – и твоим почерком написан, и как бы твоя энергетика в нем сохраняется.

Когда же текст набран на компьютере, то я правлю всё равно рукой – делаю распечатку и в нее вношу изменения. Можно, конечно, и на компьютере править, но лучше – так: лучше видишь, где какое слово поменять, где сделать стилистическую правку.

А когда выходит книга – на нее смотришь как на совершенно чужеродное создание. С тобой ничто ее не связывает – печатные буквы, бумага, какой-то переплет… ну, может, разве что фамилия твоя. И то неизвестно еще, ты написал книгу или какие-то идеи пришли свыше. Поэтому и на фамилию тоже смотришь несколько с опаской: она там стоит, а твоя ли это книга? можешь ли ты сказать, что это моя книга?

А эти мои бумажки – я каждую букву в них знаю. И если надо что-то заменить – заменяю, пишу другую… Они копятся, потом эти заметки будут как-то использованы: в статье ли, в новой ли лекции, в докладе… Все они собираются сначала в конвертики, потом конвертики – в папки, потом в большую папку всё складывается. И всё систематизировано. Но самое важное – я об этом и студентам говорю, когда они пишут курсовые или дипломные работы: первые мысли, которые появляются при чтении текста, непременно фиксируйте – они бывают самыми интересными. Потом вы к ним вернетесь. Не зафиксировали – всё, вы их забудете. Это как сон: когда снится, ты помнишь и присутствуешь во сне, как только проснулся – еще, может быть, поначалу помнишь, а вечером уже нет. Вот точно так же с этой мыслью. Но она бывает крайне драгоценна. Ведь это тот самый контакт, особенно если духовную литературу читаешь, сверху посланный контакт. И чтобы он не прерывался – запиши, зафиксируй где-то. Потом к этому непременно вернешься. У меня даже есть специальный блокнот – не дневник, нет, а для каких-то попутных мыслей, что называется. И когда спустя какое-то время его перечитываешь – поражаешься: это не твои мысли, я так подумать не мог! Но эти мысли украсят любую статью, любой доклад, любую лекцию. Поэтому ребятам я всегда говорю: «Читать нужно с карандашом и эти попутные мысли непременно фиксировать».

– Александр Николаевич, приходится признать, что современная школа зачастую отбивает у учащихся интерес к чтению русской классики. Какие бы вы могли дать советы человеку, вновь желающему открыть для себя этот удивительно богатый духовный мир русской литературы?

– Совет один – читать. Как можно больше читать! Начну с самого элементарного. Когда я говорю со студентами, особенно на первой лекции, то задаю им «каверзные вопросы»: «Скажите, вы читали эти произведения?» – «Читали». – «И какая у них основная идея?» Они начинают вспоминать, пытаются что-то отвечать. Говорю: «А вы уверены?» И когда чуть поглубже начинаем копать, оказывается, что, действительно, изучение литературных произведений в школе – очень-очень поверхностное. Может быть, для школы, особенно для средних классов, это и позволительно, потому что там нужно учитывать и возраст ребенка, и его возможности – и психические, и психологические: насколько он может воспринимать те или иные произведения. В старших классах должен быть уже более серьезный подход. В этот период происходит формирование мировоззрения, там подход в изучении произведений будет намного сложнее.

Своим студентам я всегда говорю, что любое произведение русской литературы нужно читать как минимум два раза. Первый раз – это знакомство с сюжетом. Второй раз – знакомство с деталями.

Чтобы понять, какую идею несет или вносит писатель XIX века в свое сочинение, нужно обращать внимание как раз на детали. Когда-то у меня был замечательный учитель – профессор Алексей Владимирович Чичерин, который закончил гимназию еще до революции. И он говорил: «Нас учили медленному чтению – или пристальному чтению». То есть гимназисты не торопились читать, их не обучали скорочтению. Почему? Потому что если быстро читаешь, то не замечаешь детали, не постигаешь смысла.

И он нас также учил медленному чтению. Поэтому и я своих студентов тоже учу пристальному чтению. Я говорю им: «Я мостик между XXI и XIX веком. Почему? Потому что мои учителя родились в XIX веке, они учили меня, теперь я учу вас, уже в XXI веке».

— И вновь возвратимся к теме современного молодого человека и современной уже литературы — не классики, о которой мы говорили в прошлых беседах. Видите ли вы среди произведений сегодняшних авторов такие, которые можно было бы посоветовать для прочтения верующему человеку? Все-таки человек верующий ищет глубину в любой книге. И может ли такая глубокая литература быть интересной и понятной человеку невоцерковленному?

— Вопросы, конечно же, довольно-таки сложные. С чем сравнивать современную литературу? Если с классикой сравнивать, то, конечно, современная литература проигрывает. Но свято место пусто не бывает. Если не будут злаки расти, то вырастут плевелы. Так можно ли найти в современной литературе такое, что будет полезно для православного читателя? Можно, оказывается. У нас сейчас очень богатая духовная поэзия. Я для себя открыл огромное количество авторов. Через конкурсы и премии, например петербургскую премию Александра Невского, которая учреждена Александро-Невской Лаврой. Совершенно замечательные поэты принимают участие в этих конкурсах. Эта духовная поэзия дает мне как литературоведу, как историку литераторы надеяться на то, что у нас появится и такая же замечательная проза. Почему? Потому что у нас и начало XIX века было именно таким: сначала расцвет поэзии, а потом пошла проза. Вот и у нас сейчас, можно сказать, расцвет духовной поэзии. И уже начинается проза.

Добавить комментарий

Метод медленного чтения (Александр Ужанков)

Беседы о русской литературе

— Александр Николаевич, современный человек, живущий в постоянном цейтноте, безусловно, знает, что читать необходимо — для того чтобы понимать мир вокруг себя, понимать себя. Но у него есть и множество иных желаний, которые оттесняют чтение на второй план. Так какие книги должны заполнить этот «второй план»? Что нужно прочитать во что бы то ни стало?

— Тут вопрос приоритетов. И чтение чтению рознь. Скажем, газеты, периодику можно читать и в метро. Детективы, чтобы убить время (это потрясающее выражение: «убить время»), тоже можно читать в метро. Но Достоевского!.. Я не понимаю, когда читают Достоевского в метро.

Дань сегодняшнему времени — электронные книги. У меня их несколько, но я ими почти не пользуюсь. Я люблю держать в руках книгу изданную, напечатанную. У нее определенный шрифт, есть поля, без которых я не могу читать. Я всегда читаю с карандашом, и всегда на полях делаю какие-то пометы. И как потом интересно перечитывать! Интересно смотреть, какие места отмечены, видеть свои мысли, которые записал на полях, рядом.

Добавить комментарий

Учитесь правильно читать! (Александр Ужанков)

Беседы о русской литературе

Александр Николаевич, приходится признать, что современная школа зачастую отбивает у учащихся интерес к чтению русской классики. Какие бы вы могли дать советы человеку, вновь желающему открыть для себя этот удивительно богатый духовный мир русской литературы?

Совет один - читать. Как можно больше читать! Начну с самого элементарного. Когда я говорю со студентами, особенно на первой лекции, то задаю им «каверзные вопросы»: «Скажите, вы читали эти произведения?» - «Читали». - «И какая у них основная идея?» Они начинают вспоминать, пытаются что-то отвечать. Говорю: «А вы уверены?» И когда чуть поглубже начинаем копать, оказывается, что, действительно, изучение литературных произведений в школе - очень-очень поверхностное. Может быть, для школы, особенно для средних классов, это и позволительно, потому что там нужно учитывать и возраст ребенка, и его возможности - и психические, и психологические: насколько он может воспринимать те или иные произведения. В старших классах должен быть уже более серьезный подход. В этот период происходит формирование мировоззрения, там подход в изучении произведений будет намного сложнее.

Добавить комментарий

18 июня выдающемуся русскому филологу А. Н. Ужанкову исполняется 60 лет

18 июня выдающемуся русскому филологу, проректору Литературного института им. Горького, доктору наук, профессору А. Н. Ужанкову - 60!

Юбиляр родился на Украине - в г. Щорс, Черниговской обл. в 1955 году и окончил русское отделение филологического факультета Львовского государственного университета им. И.Франко (1980).

Александр Николаевич Ужанков заслужил всеобщее признание как ведущий специалист в области изучения истории и культуры Древней Руси, средневековой словесности, поэтики и философии, истории Русской Православной Церкви, русской литературы и культуры XVIII - XIX веков. Он автор более ста работ и исследований по теории и истории древнерусской словесности, член Союза журналистов СССР и Союза писателей России, действительный член (академик) Академии Российской словесности, член Общества исследователей Древней Руси. А.Н.Ужанков разработал новую концепцию осмысления древнерусского летописания, связав ее с эсхатологическими представлениями русских средневековых книжников. Результаты его исследований вошли в вузовские и школьные учебники. Его научные работы переведены на многие иностранные языки и присутствуют во всех крупнейших научных библиотеках мира. В 2014 г. книга А.Н. Ужанкова «„Слово о Законе и Благодати“ и другие творения митрополита Илариона Киевского» отмечена специальной премией «Духовный подвижник» Всероссийской историко-литературной премии «Александр Невский».

Александр Николаевич разработал новую методику по атрибутике и датировке древнерусских произведений. В частности, он уточнил время написания «Слова о Законе и Благодати», «Жития Феодосия Печерского», «Чтения о Борисе и Глебе» и «Сказания о Борисе и Глебе», «Слова о полку Игореве» и др. Установил автора и время написания «Слова о погибели Русской земли», «Повести о житии Александра Невского» и «Летописца Даниила Галицкого».

Добавить комментарий

Смерть А.С. Пушкина (В. И. Даль)

28 января 1837 года во втором часу пополудни встретил меня Башуцкий, едва я переступил порог его, роковым вопросом: «Слышали вы?» — и на ответ мой: «Нет», — рассказал, что Пушкин накануне смертельно ранен.

У Пушкина нашел я уже толпу в передней и в зале; страх ожидания пробегал по бледным лицам. Д-р Арендт и д-р Спасский пожимали плечами. Я подошел к болящему, он подал мне руку, улыбнулся и сказал: «Плохо, брат!» Я приблизился к одру смерти и не отходил от него до конца страшных суток. В первый раз сказал он мне ты, — я отвечал ему так же, и побратался с ним уже не для здешнего мира.

Пушкин заставил всех присутствовавших сдружиться с смертью, так спокойно он ожидал ее, так твердо был уверен, что последний час его ударил. Плетнев говорил: «Глядя на Пушкина, я в первый раз не боюсь смерти». Больной положительно отвергал утешения наши и на слова мои: «Все мы надеемся, не отчаивайся и ты!» — отвечал: «Нет, мне здесь не житье; я умру, да, видно, уже так надо». В ночи на 29 он повторял несколько раз подобное; спрашивал, например, который час? и на ответ мой снова спрашивал отрывисто и с расстановкою: «Долго ли мне так мучиться? пожалуйста, поскорее».

Добавить комментарий

Древнерусская книга - беседа Бога с человеком (Александр Ужанков)

Беседы о русской литературе

Мы с вами очень хорошо знаем, как начинается Евангелие от Иоанна: «В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог» (Ин. 1:1 ). Вот в Древней Руси к слову относились именно так, потому что Иисус Христос — воплощенное Слово и, соответственно, вся древнерусская письменность, а точнее, то, что выходило из-под пера древнерусских книжников — оно называлось словесностью. И эта традиция сохранилась и уже в Новое время, то есть уже в XVIII и XIX веке. Правда в XIX веке появляется новое понятие «беллетристика», то есть уже легкое чтение. Если древнерусская словесность, несомненно, это — богооткровенные творения и их нельзя даже называть сочинениями, то произведения Нового и Новейшего времени — это, несомненно, сочинения, то есть они сочиняются, они основаны на вымысле, типизации, обобщении. Неслучайно, что и Пушкин называл себя сочинителем — тогда еще слово писатель не вошло в обиход такой обширный как сейчас, поэтому все они были сочинители. А древнерусские авторы полагали, что все, что они фиксируют на письме сакральным церковнославянским языком — это Богооткровение.

Добавить комментарий

Восприятие творчества и писательского труда в Древней Руси (Александр Ужанков)

Сознание и самосознание древнерусского книжника

В истории отношения русских писателей к творческому труду можно выделить три периода , соответствовавших трем типам сознания: теоцентрическому, антропоцентрическому и эгоцентрическому.

1. Первый период — XI — конец XV века — синергетический.

На первом его этапе, характеризующемся идеалистическим мышлением (XI в. — первая половина XIV в.), творчество осмысляется как Божественный акт. Писатель, точнее — «списатель» — выступает по послушанию как посредник в передаче в письменах сакрального смысла, открытого ему по Благодати. В процессе писания осуществляется синергетическая связь Бога и человека . Поэтому творение не признается как результат волевого усилия писателя. Потому-то в этот период еще нет авторского осмысления текста как собственного творения, потому нет и авторской собственности на текст. Его переписывают и изменяют последующие «редакторы».

Подробнее
о Восприятие творчества и писательского труда в Древней Руси (Александр Ужанков)
С 1989 г. на научной работе в Институте мировой литературы им. А.М.Горького АН СССР, с 1992 г. - на преподавательской работе. Был деканом филологического факультета и проректором по научной работе Государственной академии славянской культуры. Инициатор создания и первый исполнительный директор «Общества исследователей Древней Руси» при ИМЛИ АН СССР (затем РАН).

С 2006 г. по н/в - проректор по научной работе Литературного института им. А.М. Горького. Профессор Московского государственного университета им. М. Ломоносова (МГУ), Российской Академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, Института истории культур (УНИК), Сретенской Духовной семинарии (СДС), Высших богословских курсов при Московской духовной академии.
- Подробнее о Ужанков Александр Николаевич. Биография

Портал Православие.Ru предлагает читателям цикл бесед о русской словесности и культуре с профессором Александром Николаевичем Ужанковым, теоретиком и историком литературы и культуры Древней Руси, преподавателем Сретенской духовной семинарии, проректором Литературного института им. Максима Горького.

Деталь – царица смысла. Если мы замечаем детали, мы сможем понять смысл

Еще формалисты, сначала немцы в конце XIX века, потом и русские формалисты начала XX века, выявили, что в мировой литературе существует всего лишь 36 сюжетов – правда, некоторые насчитали 38. Но это не суть неважно: 36 или 38 сюжетов. А всё остальное – их вариации. Значит, сюжет не столь важен для раскрытия смысла. Важны детали. Деталь – царица смысла. То есть если мы замечаем детали, то мы тогда сможем понять смысл. Так вот: если мы берем древнерусскую словесность – то в ней нет художественности, там нет образов, и там происходит отражение действительности через идею или посредством идеи – это очень важно. Древнерусская литература – она вся идейна, но она и религиозна, естественно, но вся идейна. Когда в переходный период к Новому времени появляется образ, то тогда уже действительность отражается посредством образа. Посредством художественного восприятия мира и происходит его отражение в произведении.

Алексей Владимирович Чичерин

Так вот, посредством внимательного и вдумчивого чтения мы можем открывать смыслы. Даже в тех произведениях, которые, казалось бы, нам очень хорошо знакомы.

Скажем, «Преступление и наказание». Если мы будем говорить о сюжете – это просто детектив. Какой-то юноша-студент убил старуху – вот и преступление, а наказание – каторга; то есть уголовное преступление и уголовное наказание.

Второй уровень восприятия – это открытие нравственного преступления, потому что он преступил нравственную черту – заповедь «не убей» – и обретает нравственное наказание – угрызения совести. Он долго мучается и не может вынести «это», как он называет убийство. Он даже не в силах назвать всё своими именами: свое преступление – убийством. Он не может вынести «это», и для него выход самый простой – донести на себя. Но это неверный выход, это не есть покаяние, это не перемена ума или перемена сознания – как переводится с греческого языка слово «покаяние». Он просто готов понести наказание за совершенное убийство и пойти на каторгу.

Третий уровень понимания романа Достоевского – богословский. Почему? Потому что Раскольников – это новый Каин

И, наконец, третий уровень понимания – богословский уровень. Почему? Потому что Раскольников – это новый Каин. Если первый и второй уровни мы еще как-то самостоятельно можем увидеть и осмыслить, то для понимания третьего, богословского, уровня необходимы определенные знания. Чтобы увидеть и истолковать параллели между Раскольниковым и Каином, нужно неплохо знать, во-первых, Священное Писание, во-вторых, очень хорошо знать Евангелие. Вспомним, что Достоевский на каторге имел право читать только Новый Завет, который ему подарила Наталья Фонвизина, жена одного из декабристов. И он за пять лет выучил его чуть ли не наизусть. Поэтому все произведения, написанные Достоевским после каторги и ссылки, можно читать и раскрывать только с помощью ключа – Нового Завета, и прежде всего Евангелия, иначе не получится.

В школе этого не проходят, то есть на этот уровень школьники никогда не выйдут, но даже и в вузах на этот уровень не выходят, поэтому, конечно же, очень многое зависит от преподавателя, как он заинтересует школьника или студента. Но важно также, чтобы была определенная база, потому что любое произведение русской словесности надо рассматривать, во-первых, в контексте своего времени; во-вторых, в окружении других произведений; и в-третьих, с позиции мировоззрения самого писателя. Вот почему нужно знать и мировоззрение писателя. Скажем, Пушкин в юности был атеистом, но стал глубоко верующим человеком. Следовательно, нельзя с одних и тех же позиций рассматривать его лирику периода Царскосельского лицея и те произведения, которые были написаны им в Михайловском и после Михайловского. Это два совершенно разных по мировоззрению писателя и поэта.

Владимир Кошевой (Раскольников). Кадр из фильма «Преступление и наказание»

Так что, не учитывая разные обстоятельства в жизни писателя и эволюцию его мировоззрения, мы обречены на непонимание и его творчества, и всей русской литературы. Да и мы сами меняемся с каждым годом, значит, изменяется и наше восприятие литературных произведений.

Многие произведения я перечитываю если не ежегодно, то раз в два года – несомненно, чтобы обновить в памяти. И когда готовишься к лекциям и практическим занятиям, чтобы выделить какие-то интересные моменты, то самое удивительное, что каждый раз что-нибудь новое находишь и для себя. В этом и величие, и сила русской словесности! Именно потому никогда не бывает скучно читать классику, ибо она пробуждает твою собственную мысль, приходят интересные озарения, осознание исторической связи прошлого и действительности, открытие многогранной личности писателя. Скажем, через лирику можно лучше понять поэта, через прозаические художественные произведения можно понять его мировоззрение и так далее.

Книга – это общение. Без книги не может развиваться личность

В минувшем году у нас широко отмечался юбилей Лермонтова – 200 лет со дня рождения. Но мало кто обращает внимание на то, как много читал Лермонтов. С самого детства, и когда учился в Благородном пансионе при университете, и когда два года был студентом философского факультета Московского университета, он очень много читал. У него мало было друзей – в общем-то, почти не было друзей, но самым настоящим его другом была книга. И многие отмечали, что на переменах его всегда видели сидящим на подоконнике с какой-нибудь книгой. Потому что книга – это особое общение. Без книги не может развиваться личность – это сразу я могу сказать. Многие полагают, что интернет может заменить знания, но в интернете нет знаний, есть лишь информация. Во-первых, знания – это определенная система. А во-вторых, в интернете можно отыскать текст, скажем, художественного произведения, но, чтобы его интерпретировать, нужно хорошенько поработать творчески самому, или с кем-то побеседовать из друзей, или поговорить с учителем, или вести дневник.

Вот то, что я всегда рекомендую своим студентам, – вести дневник. Почему? Потому что это – самонаблюдение. Это не просто отражение прочитанного, какая-то оценка действительности, но это наблюдение за собою, за своим ростом – каким ты был год назад или каким был 10 лет назад; ты можешь увидеть и круг своего общения, и чтения, и оценить ход своих мыслей, как они развиваются.

М.Ю. Лермонтов

Если же говорить о тех произведениях, которые непременно нужно прочесть, то это, собственно, вся школьная программа. Это, естественно, Пушкин: и «Евгений Онегин», и «Капитанская дочка», но между ними непременно должен быть и «Борис Годунов». Почему? Потому что в данном случае мы имеем пример переосмысления Александром Сергеевичем и сюжета, и самих исторических событий. И до Пушкина писали на этот исторический сюжет, но, правда, до него в центре внимания драматургов был Дмитрий Самозванец. Даже Лопе де Вега написал трагедию «Дмитрий Самозванец», и Сумароков написал. Пушкин же пишет по-другому, хотя поначалу он тоже думал писать о Дмитрии Самозванце, но в конечном итоге его привлек Борис Годунов, его заинтересовала трагическая судьба такой сильной личности, как Борис Годунов. А трагедия, в чем она заключалась? Убийца на троне, его нравственные терзания. Это было созвучно его времени, потому что император Александр I взошел на престол после трагической смерти своего отца. Виновен он или не виновен? Александр I всегда ощущал свою вину в гибели Павла I. Вот Пушкин неслучайно и взял этот сюжет, потому что что-то было в этой атмосфере созвучно Смутному времени. И в отношениях к императору многие видели отражение отношений к Борису Годунову. Но, с другой стороны, Пушкин обращает внимание и на ответственность народа в ходе истории. Почему? Потому что народ-то выкрикнул: «Бориску на царство»! Значит, народ тоже отвечает за преступника на троне, если он его избрал? Несомненно. Почему народ и безмолвствует в конце, понимаете? Он не хочет быть соучастником нового кровавого преступления.

То есть каждое произведение нужно уметь истолковать соответствующим образом.

Печорина нельзя воспринимать так, как его «проходят» в школе, – с ореолом романтичности

Если говорить о Лермонтове, то это непременно «Герой нашего времени». Но воспринимать его следует только не так, не романтически, как его «проходят» в школе: это герой замечательный, с ореолом романтичности, ну, правда, изгой, «лишний» человек – и всем его жалко. Но почитайте внимательно предисловие Лермонтова к этому сочинению: он свидетельствует, что обобщил все пороки современного ему общества в этом человеке. То есть это самый порочный человек, который только может быть. И тогда посмотрите на образ Печорина через эти пороки. Что мы видим? Я не говорю обо всех девятнадцати заповедях для христианина. Девять заповедей блаженства вообще не касаются Печорина, хотя человек он первоначально был религиозный, во всяком случае воспитывался в той среде. Вспомните «Тамань», когда он заходит в дом и сразу же поворачивается в красный угол, чтобы перекреститься, но не видит икон. «Дурной признак», – думает он. Понимаете, он-то замечает такие детали. Посмотрите: Печорин нарушает все десять ветхозаветных заповедей. Все десять заповедей, которые уберегают человека от греха. Вот болезнь, которую называет Лермонтов. Он говорит, что болезнь им указана, а как из нее излечиться – Бог весть. Понимаете? И, опять-таки, Лермонтов дает поле свободы воображению и сознанию читателя. Я, писатель, указал болезнь, а вот как вы будете из нее выходить, обнаружишь ли и ты, читатель, эту болезнь у себя? Диагноз поставлен. Посмотри на себя, если обнаружил такое – значит, меняйся. Русская литература как раз и способствует изменению человека.

У Гоголя – опять же-таки с правильным толкованием – могу рекомендовать и «Ревизор». Что такое финальная сцена в «Ревизоре»? Это картина Страшного суда. Нужно понимать, почему все они замерли. «В чем застану, в том и сужу», – сказал Господь. Когда настанет Божий суд, не сможешь уже пошевелить ни одним членом – ни рукой, ни ногой, и ничего уже не сможешь изменить в своей судьбе. Вот это должно воздействовать, сильно должно воздействовать на зрителя и читателя, полагал Гоголь.

Ревизор. Немая сцена. Московский Художественный театр. 1908 г.

Можно рекомендовать к чтению и его романтические произведения, но обязательно посмотреть, как они написаны и с какой целью. Почему человек сильнее нечистой силы, и когда он сильнее? Когда он с Богом, когда он верующий. Почему, скажем, Фома Брут погибает в повести «Вий»? Потому что он маловерный, хотя и бурсак, учится в семинарии – понимаете? – а веры в нем нет. Он и напивается для храбрости, так сказать, перед тем, как идти в храм отчитывать панночку. Почему? Потому что слаб верой, он не верит, что Господь его может спасти. А что, горилка поможет, храбрости добавит? Понимаете, вот в каждом произведении есть своя определенная изюминка, ее нужно непременно видеть.

“Портрет” и “Шинель” следует изучать вместе – вот как они стоят в цикле “Петербургские повести”

Очень сильные произведения – я считаю, обязательно нужно эти произведения знать – и «Портрет», и «Шинель». Но их следует изучать вместе. Вот как они стоят в цикле «Петербургских повестей» Гоголя, так их и нужно рассматривать. Почему? Потому что «Портрет» посвящен рассмотрению таланта у человека, тому, что талантом надо служить Богу. Вот этот безымянный художник, который написал портрет ростовщика, в котором воплотил нечистую силу, чем и согрешил, потом раскаялся, ушел в монастырь и послужил Богу – написал «Рождество». Понимаете, мы видим здесь преображение личности. И повесть «Шинель». Разбирая ее, мы говорим о духовной нищете маленького человека Акакия Акакиевича, который собирает земные богатства, а не духовные.

Несомненно, «Тараса Бульбу» нужно прочитать, особенно через призму тех событий, которые происходят сейчас на Украине. И обратить внимание именно на вторую авторскую редакцию повести – это тоже немаловажный момент. Существуют первая и вторая редакции. Во второй редакции слово «русский» в значении «православный» употреблено Гоголем, если не ошибаюсь, 36 раз, а в первой редакции, по-моему, три или четыре раза.

Русский – значит православный. Это синонимы, и Гоголь это знал.

А как сейчас перевели эту повесть на украинский язык? Там вместо «русский» – употреблено слово «украинец», а это – совершенно другой смысл. Потому что русский – значит православный. Это – синонимы, и Гоголь это знал. Так было в Древней Руси и в древнерусской словесности, точно в таком же значении Гоголь употребляет это понятие и в своей повести. Вот когда мы посмотрим на «Тараса Бульбу» именно с этих позиций, то открывается особый смысл… Почему? Потому что там за веру православную, за землю русскую они сражаются и за братьев своих православных… Понимаете, тогда это совершенно другое восприятие. И еще нужно вспомнить: «Ну шо, сынко, помогли тебе твои ляхи?» Это звучит как предостережение для нас: помогают ли ляхи, и Запад в целом, или нет?

У Ф.М. Достоевского нужно хотя бы три произведения прочесть, по нарастающей. Это «Преступление и наказание», «Идиот» и «Братья Карамазовы». Сложные произведения, но читать надо именно так, по нарастающей. Достоевского нужно рассматривать и читать после Гоголя, потому что он отталкивается от Гоголя. И попытаться рассмотреть, какую проблему поднимает писатель. В первом романе – проблему гордой личности. И роман «Идиот» первоначально замысливался как роман о проявлении смирения в гордой личности. Но Достоевский дважды начинал и дважды бросал его – не получалось. Почему? Потому что гордый человек, такой, каким был Раскольников, не смиряется. И поэтому нужно было уже кроткого человека показать – князя Мышкина. С другой стороны, Достоевский ставит вопрос: если Россия – православная держава, если русские себя считают православными, то сохранили ли они Православие, действительно ли они истинно православные? Готовы ли они ко Второму пришествию Христа – вот в чем вопрос. Если они – богоизбранный народ и если русская идея – это хранение Православия до Страшного суда, то сохранили ли они его или нет? Скажем, в «Преступлении и наказании» мы видим относительно здоровое общество, подчеркиваю – относительно здоровое общество и двух больных людей – Свидригайлова и Раскольникова, то, скажем, в «Идиоте» – наоборот: тут два относительно здоровых человека. Получается: Настасья Филипповна и князь Мышкин – два относительно здоровых человека и абсолютно больное общество. Достоевский показывает: а кто может принять Христа, если общество-то больное?

Достоевский показывает: а кто может принять Христа, если общество-то больное?

Ну и, конечно же, вершина творчества писателя – «Братья Карамазовы», с главнейшим вопросом: где есть спасение – в миру, в Церкви или между миром и монастырем, как у Алеши Карамазова? Но это незавершенное произведение, потому что в нем фигурируют три брата и, по замыслу Достоевского, каждому из них должен был быть посвящен роман, а в целом это должна была быть трилогия. И, соответственно, в каждом из этих романов предполагалась доминирующая идея. В написанном романе доминирует Иван Карамазов, с его рационализмом, рассудочным сознанием. Во втором – Дмитрий Карамазов, со своими страстями. Третий роман должен был быть об Алеше и духовном развитии и его самого, и общества, и других героев, и читателя.

Понимаете, вопрос даже не в том, что читать, вопрос – как читать. Потому что у каждого писателя мы можем найти произведения очень сильные и очень слабые. Это естественно: каждый человек способен на взлеты и падения, ошибки и достижения. Конечно, чтобы в какой-то степени сократить время на поиск нужных произведений, лучше попросить совета у наставника, у учителя, у преподавателя, что нужно почитать. Но повторяю: у каждого писателя мы можем найти совершенно замечательные произведения, но самое главное – как мы их будем читать.

Путь к идеалам Святой Руси. Вспоминая святого князя

15/28 июля, в день памяти святого равноапостольного князя Владимира, в России и на Украине установлено празднование Дня крещения Руси. Равноапостольный князь был не только просветителем и крестителем, он был любящим отцом для своего народа, подвигнувшим его державной рукой на путь в Царствие Небесное. А что же в наши дни? В чем и как могут люди, облеченные властью сегодня, подражать святому князю, чтобы приблизить свой народ к идеалам Святой Руси? А все мы чем и как можем по-настоящему почтить память святого князя в своей жизни, своих поступках и делах?

Специальность по диплому:

Преподаватель русского языка и литературы

Квалификация по диплому:

Преподаватель

Повышение квалификации:

МГИК, 2018 г.

Места работы:

С 1989 г. на научной работе в Институте мировой литературы им. М.Горького АН СССР,
С 1992 г. – на преподавательской работе.
Профессор Московского государственного лингвистического университета (1992-2012).
Декан филологического факультета и проректор по научной работе Государственной академии славянской культуры (1996-2006).
Проректор по научной работе и профессор Литературного института им. А.М. Горького (2006-2016).
Профессор НИЯУ МИФИ (с 2014 г.)
Профессор Сретенской Духовной семинарии (с 1999 г.).
Руководитель Центра фундаментальных исследований русской средневековой культуры Российского НИИ культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева.
Действительный член (академик) Академии Российской словесности.
Член Бюро Научного совета по изучению и охране культурного и природного наследия РАН.
Член Общества исследователей Древней Руси.
Член Совета по науке при Министерстве культуры РФ.
Член Союза журналистов СССР и Союза писателей России.

Инициатор создания и первый исполнительный директор «Общества исследователей Древней Руси» при ИМЛИ АН СССР.
Главный редактор журнала «Вестник МГУКИ», главный редактор журнала «Культура и образование», член редакционного совета «Вестника Кемеровского государственного университета культуры и искусств» и «Нового филологического вестника», член редколлегии серии «Религиозно-философское наследие Древней Руси» (ИФ РАН), член редколлегии литературно-публицистического альманаха «Русло» (С-Петербург) и др.
Автор и ведущий программы о русской литературе «Фактор времени» на телеканале «Просвещение» (с 2011),
автор лекций на ТВ «Культура» в программе «Академия» (с 2011).
Читал лекции в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, Московском физико-техническом университете (МФТИ), Академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, Балтийском федеральном университете (г. Калининград), Кемеровском государственном университете, Томском педагогическом государственном университете, Токийском университете (Япония), Киотском университете (Япония), Карловом университете (Чехия, Прага), Университете Палермо (Италия), Львовском национальном университете (Украина) и др.

Награды и достижения:

Лауреат Всероссийской православной литературной премии имени святого благоверного князя Александра Невского;
Лауреат Всероссийской историко-литературной премии «Александр Невский»,
Лауреат литературной премии им. А.С. Грибоедова;
Лауреат литературной премии им. А.П. Чехова,
Лауреат Союза писателей Евразии «Литературный Олимп».

Основные научные публикации, учебные издания:

Специалист в области литературы, истории и культуры Древней Руси. Ему принадлежат исследования по новой датировке «Слова о Законе и Благодати», «Жития Феодосия Печерского», «Чтения о Борисе и Глебе», «Сказания о Борисе и Глебе», «Слова о полку Игореве», «Слова о погибели Русской земли», «Повести о житии Александра Невского», «Летописца Даниила Галицкого» и др.

Предложил новую концепцию осмысления древнерусского летописания, связав ее с эсхатологическими представлениями русских средневековых книжников; обнаружил следы влияния библейской «Книги пророка Иеремии» на «Слово о полку Игореве»; по-новому интерпретировал «Повесть о Петре и Февронии Муромских»; исследовал эволюцию изображения природы в древнерусской словесности и иконографии; историю жанра древнерусской повести и т.д.

Разработал теорию стадиального развития русской литературы ХI – первой трети ХVIII века и теорию литературных формаций Древней Руси.

Русская бытовая повесть ХV – ХVII в. М.: Советская Россия, 1991;

Хрестоматия по древнерусской литературе ХI – ХVII веков. М.: Русский язык, 1991;

А.М. Ремизов. Сочинения. В 2-х томах. М.: Терра, 1993;

О принципах построения истории русской литературы ХI – первой трети ХVIII века. М., 1996;

Из лекций по истории русской литературы XI – первой трети XVIII в.: «Слово о Законе и Благодати». М., 1999;

О проблемах периодизации и специфике развития русской литературы XI – первой трети XVIII в. Калининград, РГУ им. И.Канта, 2007;

Стадиальное развитие русской литературы XI – первой трети XVIII века. Теория литературных формаций. М., 2008;

О специфике развития русской литературы XI – первой трети XVIII века. Стадии и формации. М., 2009;

Проблемы историографии и текстологии древнерусских памятников XI-XIII веков. М., 2009;

Повесть о Петре и Февронии Муромских. М.: Схолия, 2009;

Историческая поэтика древнерусской словесности. Генезис литературных формаций. М., 2011;

«Слово о Законе и Благодати» и другие творения митрополита Илариона Киевского. М., 2014;

«Слово о полку Игореве» и его эпоха. М., 2015.

Дисциплины:

История отечественной литературы (древнерусский период),
«Картина мира» древнерусского книжника