И сказал, что интервью с L`One назначено на завтра. Счастью моему не было предела! Лева у нас уже в третий раз, но пресс-конференцию для журналистов устраивает впервые. Список вопросов был составлен очень быстро, так что я с нетерпением ждала встречи с ним!
Журналисты всевозможных СМИ собрались в конференц-зале и с трепетом ждали любимого артиста, так как среди них преимущественно была молодежь. Сразу было понятно по волнению, что творчество Левы им определенно нравится.
Обычно на всевозможных пресс-конференциях вопросы достаточно банальны и, в основном, про творчество от и до, а также про новый альбом. Поэтому я сразу предупредила, что мои вопросы немного личного характера, в отличие от вопросов остальных журналистов. Но что Лева ответил: «Без проблем!» Поэтому я ринулась в бой!
сайт : Ты недавно отмечал свой день рождения, как, где и с кем это было?
L`one : Ежегодно в свой день рождения я делаю концерты, как-то уже вошло в привычку. Преимущественно концерты были в Москве, но в этом году я придумал тур, состоящий из концертов по 29 городам России, так как мне исполнилось 29 лет. И мы решили его открыть с моего родного города, Якутска. На концерте было очень много друзей и знакомых, а если говорить про празднование, то отпраздновал я в узком семейном кругу со своими родителями и семьей, которых я привез в Якутск. Скромно посидели, а уже на следующий день я полетел в Хабаровск.
сайт : Так, тогда получается тебя можно назвать, на данный момент, самым гастролирующим рэпером России?
L`one : Я думаю, что вполне можно меня так назвать, потому что в прошлом году мы дали порядка 200 концертов, а в этом году, я думаю, наберется примерно такое же число. Сегодня 13-ый город тура из 29! И это город Чебоксары!
сайт : Интересно узнать, какая музыка у тебя сейчас в плеере?
L`one : Я всеяден вообще. В моем плеере вы найдете все от J-zy до Нины Катамадзе. К тяжелой музыке я тоже хорошо отношусь. В прошлом я был фанатом Limp Bizkit. У меня даже есть небольшой шрам на руке: так активно я слушал их музыку, что разбил люстру. (Улыбается ).
сайт : Где тебе больше всего нравится писать свои тексты песен? Уезжаешь заграницу куда-то, где спокойно или тебя вдохновляет мегаполис?
L`one : В последнее время, я все чаще пишу где попало: от отелей до пробок. Но, наверное, главное место - это студия. Дома, в последнее время, вообще не пишу песни. Дома получается только спать, поэтому, наверное, отвечу, что на студии. Там рабочая обстановка.
сайт : Ты отличаешься от образа русского рэп-исполнителя. Знаешь, чем?
L`one : Ну, догадываюсь. (Улыбается ). Сейчас образ русского рэп-исполнителя - это образ человека, не умеющего грамотно разговаривать, хорошо выглядеть и, в принципе, он чихал на все, что происходит вокруг него. Я вот как-то стараюсь по-другому себя вести, (по-другому воспитан) и донести нечто другое до слушателей и в массы. Поэтому, наверное, меня можно назвать русским рэпером, но русским рэпером другой генерации.
сайт : Ну, ты и на сцене себя ведешь нестандартно: ты очень пластичный, динамичный, и при этом заряжаешь весь зал. Я видела твое выступление в Воронеже, там была небольшая сцена. Но мне казалось, что она была для тебя такой маленькой, что тебе хотелось куда-то выпрыгнуть.
L`one : Спасибо, мне очень приятно. Да, есть такое, не спорю. Не люблю маленькие сцены, люблю большие пространства. Люблю перемещаться по сцене. А в плане какой-то пластичности, скорее всего, это из-за спорта, я - кандидат в мастера спорта по баскетболу. Я и сейчас занимаюсь баскетболом и футболом. Наверное, это оттуда. И, как говорит мой тренер, на сцене я веду себя так же, как веду себя на площадке. (Смеется ).
сайт : Твой стиль в одежде - это тоже отголоски спорта? У тебя какой-то неповторимый стиль. У тебя есть стилист? Или ты все сам подбираешь?
L`one : Я - большой фанат спортивных марок: коллекционирую баскетбольные кроссовки. Мой стилист - это мой мозг. (Улыбается ). Сам хожу по магазинам, сам подбираю одежду.
сайт : Трек «все танцуют локтями» - безумно популярный. Тебя не напрягает то, что часть публики тебя воспринимает только по этому треку?
Lone: Да нет, не напрягает. Это самая главная песня, и, по сути, благодаря ей я и езжу по России. Просто сейчас, благодаря альбому «Одинокая Вселенная», я пытался рассказать слушателю как раз о том, что LOne - это не только человек, который умеет «двигать локтями», но есть и другой «я», с большим внутренним миром и со своими «скелетами в шкафу». «Локти» позволили мне быть там, где я сейчас нахожусь и давать интервью здесь, в городе Чебоксары.
сайт : Будут ли у вас сниматься клипы в ближайшее время? Как попасть к тебе в клип?
L`one (Смеется ): Да, ближайшее время будут экранизированы некоторые клипы. Но, как вы заметили, на моем альбоме «Одинокая Вселенная» очень мало песен, где можно было отснять красивых девушек. Сейчас в планах снять клип под песню «Адреналин» (это достаточно серьезная песня).
сайт : Песни серьезные, откуда вдохновение для таких песен?
L`one : Я большой фанат Камчатки. Именно там появилась идея снять клип под песню «Океан», потому что океан - это большое энергетическое месиво, которое заряжает тебя на дальнейшие подвиги. Океан, Камчатка, перемещения по России и небо -все это для творчества. Но если в каком-то городе, где я бываю, присутствуют природные пейзажи, то почему нет? Сегодня я в Чебоксарах, нахожусь рядом с Волгой, и, если удастся побывать на берегу, то, возможно, чем-то вдохновлюсь. Город пока еще не получилось посмотреть. Но я наслышан от друзей, что у вас чистый и опрятный город, а также - вкусные конфеты.
сайт : Что ты посоветуешь начинающим рэп-исполнителям? Как заявить о себе? С чего начать?
L`one : Не идти на поводу у тенденций, наверное, это самое главное, и оставаться собой. Зачастую, в нашей стране думают, что успех зависит от теле-ротации, ротации на радио и от популярности печатных изданий. На самом деле это не так, все решает творчество. Нужно максимально уделять внимание своей музыке, и потом уже твоя музыка тебя «вытолкнет» вперед. И стараться не быть ни на кого похожим.
сайт : А продюсировать кого-то не хочешь?
Тут вопрос задал Сергей с газеты «PRO-город»: Хочу задать вопрос, который лично меня интересует, считаете ли Вы, что ради исполнения своей мечты, ради творчества, можно рискнуть всем и идти к своей цели без всяких гарантий?
L`one : Ты сейчас говоришь, как моя мама. (Смеется ).Конечно, но я не могу к этому призывать. В моем случае это сработало, но здесь присутствует некий момент удачи. Призывая людей идти на баррикады, нужно быть ответственным. Но такого призыва, чтобы все бросали свои дела и поехали покорять Москву, я бы давать не стал. Но рисковать нужно и не смотреть на вещи каким-то «замыленным» взглядом. А я, как спортсмен, могу сказать, что в какой-то момент он рискует всем. Оставаться в этой сфере дальше либо заниматься другим делом. Основываясь на этом принципе, я и живу.
Наше интервью прервал менеджер Левана, сказав, что вопросов на сегодня хватит. Но Лева сказал, что мы можем продолжать, так как ему с нами интересно.
сайт : Где тебе комфортно: в Москве, Якутске или где-то еще?
L`one : Я вообще считаю, что не живу в каком-то городе, я вообще космополитичен. Мой дом - планета Земля, я чувствую себя человеком мира. У меня есть татуировки с широтой и долготой Якутска, долготой и широтой Москвы. И я оставил место для того, чтобы указать широту и долготу еще одного или нескольких городов, где я буду жить. Мне кажется, что, возможно, я буду жить в Лос-Анджелесе или Токио.
сайт : Когда ты в первый раз приезжал в Чебоксары, то сказал, что у нас очень красивые девушки. Не это ли причина того, что ты сюда приезжаешь уже в третий раз?
L`one : Ха-ха. Тогда это причина того, что я вообще по всей России катаюсь. В первую очередь, мне нравится публика. И если в прошлый раз в такую ужасную погоду мы раскачали зал, то что же будет в этот раз?! Мои люди - со мной. У многих людей возникает вопрос, что я что-то употребляю во время выступлений. Что якобы выхожу к зрителям со стеклянными глазами. Но люди много чего говорят! Пошаливает, конечно, иногда сердце, но это только потому, что сплю мало. А так, я вроде еще не такой старый. (Смеется ).
сайт : Ты говорил о том, что тебе интереснее выступать, нежели писать музыку?
L`one : Несомненно, мне нравится процесс выступлений и концертов гораздо больше, чем создание музыки вообще. То есть, в тот момент, когда ты пишешь песню или уже записал ее, это единовременный выплеск эндорфинов. А позже песня, на протяжение многих лет, может дарить тебе разные эмоции в разных точках мира, мне это нравится намного больше!
сайт : Первый раз ты вышел на сцену?
L`one : Впервые я вышел на сцену в сельском клубе с собственной хореографической постановкой под песню «Сан-Франциско» группы «Кар-мен», после чего я безудержно ревел в гримерке. (Улыбается ) Но это было очень запоминающе. В качестве рэп-исполнителя я выступил в 1998 году на сцене клуба родного Якутска со своей песней «Помпеи», посвященной подводной лодке Курск.
сайт : Каково это: чувствовать себя знаменитым?
L`one : Знаменитость – это достаточно одинокое чувство, признаюсь честно. Потому что изначально ты хочешь стать успешным и знаменитым, а потом надеваешь темные очки на глаза. Конечно, приятно, когда подходят и узнают на улице, но это достаточно утомительно. Это отнимает очень много энергии у тебя. Хочется больше личного пространства. Я пишу музыку не ради популярности, а потому что люблю ее. Песня «Одиночество» как раз об этом. Послушайте ее.
сайт : Когда ты в последний раз был на концерте в качестве зрителя, а не артиста?
L`one : Последний раз я был на концерте в качестве слушателя прошлым летом. Это был концерт группы Linkin Park в Москве. Я, к сожалению, купил билеты в VIP, с целью потом спуститься на танцпол, но почему-то, на танцпол не пускали. (Смеется ). Приходилось вскакивать с места и выслушивать крики: «Сядь! Ты мешаешь мне снимать!» Тогда я получил колоссальное удовольствие от крутого шоу! Хочется, чтобы в нашей стране артисты уделили больше внимания своим шоу-программам.
сайт : Что ты пожелаешь нашим читателям?
L`one : Я призываю всех заниматься любимым делом, тем, что действительно сделает вас счастливыми. Если работа превращается в рутину, значит, пора сменить обстановку. Не пускайте корни, путешествуйте! Не идите на поводу у тенденций и оставайтесь собой! И, конечно же, слушайте качественную музыку!
После интервью Лева всем раздал автографы и сделал совместное фото. Наше с ним фото я быстро выложила в Инстаграм. Удивительно, что через несколько часов я увидела на нашей совместной фотографии «лайк» от L`One .
Текст:
Фото: , , Владимир Прокопьев
.
выступления
Специально для сайта sports.ru L"One дал большое интервью, с которого вы сможете узнать много подробностей жизни Левана.
– Ты и баскетбол. Как это получилось?
– Это смешная история – меня в пятом классе выгнали с урока музыки за то, что мы угорали на задней парте и не пели со всеми остальными. В этот самый момент тренер ходил по школе и набирал новую группу на баскетбол. Он увидел нас и предложил прийти.
Я, кстати, начинал играть в кроссовках Converse – никаких других у меня на тот момент не было. Я предполагаю, почему у меня такая кроссовочная болезнь сейчас. Достать их в Якутске было невозможно: был один-единственный магазин Reebok, куда привозили кроссовки Аллена Айверсона, более или менее интересовавшие меня. За всем остальным надо было или ехать в Москву, или просить кого-то. И вот в гостинице города Читы с пятого этажа у меня своровали кроссовки. До соревнований – сутки. Видимо, в моей психике это оставило серьезный след.
– Как ты играл без кроссовок?
– В кроссовках тренера – на два размера больше, поэтому мне пришлось надевать шерстяной носок. При этом сыграл я очень круто. Мы заняли третье место, а команда из Иркутска – второе, она отобралась на финал чемпионата России в Электросталь. Им так понравилась моя игра, что они сказали: «Лева, берем тебя на финал – на усиление».
– Кого ты играл?
– Первого номера, разводящего, так скажем. В моей биографии есть такой яркий момент, что я был капитаном республики Якутия по баскетболу – по юношам, разумеется. Меня брали в дубль команды «Саха-Якутия», которая тогда была в Суперлиге Б.
По Европам мы не ездили, но были международные турниры, на которые приезжали команды Тайваня, Ирана, Индии. Некоторые индусы, кстати, играли в чалмах – впервые в жизни видел такое. Самое запоминающееся – финал международных Игр «Дети Азии», кажется, в 2000 году. Мы победили, я на радостях выкинул футболку в толпу. Но потом понял, что хочу ее себе на память, – подошел к зрителям и попросил ее обратно. Сейчас на концертах я продолжаю эту практику – выкидываю кепки, майки, кроссовки в зал.
– Почему из баскетбола тебе пришлось уйти?
– Все началось 8 января. Накануне был праздник, мы чуть погуляли, поэтому я решил прийти на тренировку пораньше и немного продышаться. И за 5 минут до начала своей тренировки я сломал палец на правой руке – просто неудачно мяч прилетел. 14 января мы должны были ехать на второй выезд лиги ДЮБЛ – кажется, в Новосибирск. Первый был в Красноярске, там я сыграл достаточно хорошо – по словам моего тренера, скауты из казанского УНИКСа положили на меня глаз и хотели посмотреть в деле снова. Тренер хотел, чтобы я поехал – хотя бы ради поддержания командного духа. Но несмотря на все уговоры, родители меня не отпустили…
С этого момента все пошло на убыль. Сначала – боковые связки колена. Потом – то ли артрит, то ли подагра, до сих пор нет точного диагноза, а фишка в том, что суставы превращаются в арбузоподобные объекты и, даже когда на них приземляется простыня, ощущение, как будто по ним бьют скамейкой.
– Когда твой друг Тимофей Мозгов подписал контракт с «Кливлендом», ты радовался: «Летом поеду знакомиться с Леброном». Леброн Джеймс или Майкл Джордан?
– Майкл Джордан. Безотносительное безоговорочное первое место в истории баскетбола. Мой кумир. Человек, который даже не играя в баскетбол, продолжает мотивировать меня на то, чтобы стать кем-то и добиться чего-то. В моей песне «Все или ничего» есть строчка: «Майкл примет меня в Зал славы. И я не шучу». У меня есть ролевые модели, да. Я смотрю на них и понимаю, кем я хочу стать в этой жизни.
– Самое яркое впечатление о нем?
– Flu Game, игра с температурой. 1997 год, финал с «Ютой». Он заболел, но вышел на площадку, сыграл нереально круто и после матча Скотти Пиппен утаскивал его с площадки почти без сознания.
– Ты можешь смотреть европейский баскетбол?
– Неинтересно. Черт побери, другой вид спорта. Все по-другому! Все-таки в Америке баскетбол – это игра один на один. Баскетбол в Европе – это игра 5 на 5. Зонная защита, давай, встаем! И прочие штуки.
Ради европейского матча я не буду не спать до 4.30 утра. Ради НБА – безусловно. Сегодня ночью смотрел «Кливленд» – «Юта». Понятно, что сейчас начинаю следить за «Кливлендом» из-за Мозгова. Еще следил за «Бруклином» – из-за причастности Прохорова и номинальной причастности Jay-Z. Начиналась сказка про них интересно: Джейсон Кидд у руля, небольшой набор старичков, которые могли держать всех в кулаке. Но…
А так – «Лос-Анджелес» остается в моем сердце. Это из-за Мэджика Джонсона. У меня были проблемы с химией в школе, потому что они были в пятницу первыми уроками. В это же время у моего друга по кабельному телевидению показывали китайский ESPN – и там по пятницам всегда был баскетбол. И часто там был именно «Лос-Анджелес». Химию приходилось пропускать.
Мэджик Джонсон – это магия. У него достаточно странная топорная техника. Майкл по сравнению с ним гуттаперчевый, а Мэджик – это волшебство, я был заворожен тем, как он играет.
– В конце 2013 году ты рассказывал, что мечтаешь о своем спортклубе.
– Пока я восстанавливаю баскетбольные площадки в Москве. В планах – выпустить собственную баскетбольную форму и под нее набрать свою баскетбольную команду. В свое время я тренировал детей школьного возраста. Это было в немецкой школе в Москве.
– Как ты туда попал?
– Там работают демократичные люди, которые были рады, что достаточно известный рэпер будет преподавать их детям баскетбол. Это было каждую среду, двухчасовая секция баскетбола. Там учатся немцы: или совсем немцы, или те, у кого мама или папа из Германии. Кто-то говорит на русском, кто-то – на английском, кто-то – только на немецком. На одной из тренировок испытал очень неловкий момент. Пацан класса, наверное, шестого, очень невысокий, очень щупленький, подошел и спросил: «Тренер, почему они не дают мне пас?» Ответить сложно: надо и объяснить, и сделать это так, чтобы не отбить у него желание прийти на следующую тренировку. Не помню, как я выкрутился.
Тренировки были самые настоящие: свое место в тренерской, разминка, упражнения, игра. Иногда приглашал своих друзей из стритбола или баскетбола, тогда тренировка превращалась в мастер-класс. Понятно, что парням-школьникам даже увидеть, как делают стретчинг в профессиональном баскетболе, – это целое событие.
– Ты только что вернулся из отпуска. Откуда именно?
– 1 января прыгнули с любимой в самолет и улетели в Амстердам. Впервые поехали отдыхать без ребенка – это всегда особенное событие в семье молодых родителей. А потом вернулись, забрали пацана и полетели в Париж. Как раз застали там все январские события. Могу сказать, что в воздухе царил мир. Когда многотысячная толпа шла нам навстречу, никаких переживаний не было. Без криков, без транспарантов, без агрессии – очень мирно.
– Твоя позиция по карикатурам Charlie Hebdo?
– Творчество должно быть свободно. Творчество не может иметь цензуры. Цензура – это страшно.
– Ты верующий человек?
– Я верю в Бога, да. Но я при этом современный человек. У меня много друзей, которые проповедуют ислам; мы с ними много разговаривали на этот счет. Я приводил им в пример: изображение Иисуса Христа не раз встречается у современных художников, на карикатурах и не только.
– Все говорят, что Запад наш враг. А ты рванул туда в отпуск.
– Я вообще собирался в Штаты на весь январь. Но моя матушка – она, наверное, из той категории, которая считает, что Запад наш враг – говорила: «Ты чего? Это же Америка! Фу». Я человек мира, все геополитические процессы, которые происходят вокруг нас, идут параллельно со мной. И несмотря на все, что происходит, я считаю: сейчас в России очень плодородная почва для таких современных людей, как мы, как я. Если мы понимаем, что терять нечего – а сейчас именно так и есть, – есть подозрение, что будет свет молодым, зеленым и успешным. На этой почве произойдет очищение – и того же русского футбола, и не только. Зажиточная жизнь, когда деньги были из ниоткуда, уйдет – появятся возможности для специалистов.
А Запад… Для меня Запад не враг. В Штаты я не поехал, потому что я все делаю в последний момент. Билеты заранее не были куплены, а когда мы собрались, они стали стоить космических денег. Я хотел лететь с ребенком, поэтому должен был брать бизнес-класс, так вот он в эти даты стоил 763 тысячи рублей на двоих взрослых и ребенка без места. Сесть на аварийное кресло в экономе – без проблем, но не с полуторагодовалым парнем, который за 12 часов снесет там голову и мне, и всем остальным. Я почесал затылок и поехал в Европу.
– Тимати, твой коллега и одновременно босс твоего рекорд-лейбла, – друг Рамзана Кадырова. Ты тоже его друг?
– Мы даже не знакомы.
– Ты не выступал в Чечне?
– Ни разу. Я вообще на юге России выступал только в Ставрополе, Ростове и Краснодаре.
– Может ли работать в BlackStar кто-то, кто не разделяет политические взгляды вашего босса?
– Я, например. Я не все его взгляды разделяю.
– Это какие?
– Тимати в большей степени пропрезидентский артист, чем я. Это не мешает ему быть хорошим артистом, а нам – хорошими друзьями. Возможно, из-за всех своих историй прошлого, из-за игр с законом не люблю всю эту структуру, называемую политикой. И не люблю с этим соприкасаться.
Хотя когда мне есть что сказать, я говорю. Я был на Болотной 4 декабря. Я бегал от космонавтов по Садовому кольцу на каком-то из митингов 31-го числа. У меня есть песня «СМИ», которую я расшифровываю как «Система манипуляции индивидуумом». У меня много мыслей на этот счет. Просто не считаю, что должен говорить об этом в музыке. Музыка создана для другого. Она даже во время войны должна давать возможность людям отвлечься. А превращать песни в остросоциальный рупор я не хочу.
– Считается, что русским футболистам сорвало голову от бабла. Многие из них твои друзья. Это чувствуется в общении?
– Если это играющий футболист, а не сидящий на банке – не чувствуется. Мы живем в современном мире – он так устроен, что ведущие спортсмены зарабатывают много.
Другой вопрос: к зарплатам нашего футбола у меня негативное ощущение. Например, стадион «Локомотив». Чтобы людям было приятно туда приходить, давно можно было бы его проапгрейдить, а не забить и положить на это толстый и длинный. Нет, мы осваиваем бюджет госкорпорации РЖД и платим зарплату Сапатеру, который бегает в дубле непонятно зачем. Поэтому я и надеюсь, что сейчас, в кризис, наш российский футбол станет на другой путь.
– Что именно тебе не нравится в «Локомотиве»?
– Осенью я сделал заявление: пока Ольга Юрьевна Смородская будет присутствовать в «Локомотиве», моей ноги на стадионе не будет. При этом я старался быть на всех домашних матчах – и в центре, и на Юге. Я душой и сердцем переживаю за клуб – еще со времен Зазы Джанашии, со времен Малхаза Асатиани. Грузины играли в «Локомотиве», папа сидел у телевизора в Якутии и переживал за них, я – вместе с ним.
Сейчас меня не устраивает тренерская чехарда, которая происходит в клубе. Не устраивает, что посещаемость клуба снизилась процентов на 50. Не устраивает проходная система на стадион. При этом я иногда посещаю европейские матчи и понимаю, что не так сложно устроить все для простых людей, которые не хотят есть холодные хот-доги за 300-500 рублей и пить чай из большого пластикового стакана. Всем этим должен заниматься клуб.
– Что тебя раздражает в русском футболе?
– Госкорпорации, которые стоят за клубами. На мой взгляд, это главный корень зла. У команд должны быть или полностью частные владельцы, или у них должно быть большинство акций. Примеры – «Ростов» и «Кубань». Когда профессиональный клуб не заточен на самоокупаемость, а идет по пути осваивания государственных, областных или городских бюджетов, это неправильно. Поэтому я очень надеюсь на стадионы, которые строят к ЧМ-2018. Надеюсь, что их появление даст не только повод повесить мэрам и губернаторам медаль на шею, но и возможность развивать футбол. С помощью которого появится локальный суппорт – его сейчас очень не хватает.
– Ты ругаешь госкорпорации. Ты никогда не выступал на корпоративе госкорпорации? Ни одной вечеринки для «Ростелекома» или РЖД?
– Нет. Я выступал на корпоративе «Локомотива». Толкнул речь со сцены, пожал руки своим друзьям и поехал дальше.
Я уже говорил: на волне санкций, кризиса и всего подобного появится шанс у молодых людей, которые разбираются в спортивном менеджменте. Финансирование будут обрубать, у госкорпораций будет все меньше интереса к футболу – надо будет зарабатывать деньги.
– Зато легионеры уедут. И уровень футбола упадет до условного чемпионата Бельгии.
– Я совсем не расстроюсь. Если я буду приходить на стадион, где думают о болельщиках, а болельщики приходят в количестве 20-25 тысяч человек, почему мне расстраиваться? Это зрелище, все поют, кричат и переживают!
– Среди спортсменов у тебя полно друзей. Тот, на кого можно положиться?
– У меня очень приятное общение с Кузнецовым. Смешно: он приехал меня встречать с Челябе в аэропорт, хотя мы даже не были знакомы. Я выхожу, организатор говорит: «А вам туда». Выхожу, там стоит «Порш Кайенн». Я собираюсь положить рюкзак в багажник, и тут выходит водитель. Я в теме, я сразу его узнал, мы познакомились и всю дорогу болтали как закадычные друзья.
– Ты рассказывал, что вырос в деревне, которой даже нет на карте.
– Это деревня Дельгей – от 50 до 100 деревянных одноэтажных домов. Поселкообразующее предприятие – леспромхоз, где все работают. Один детский сад, один сельский клуб и один продуктовый магазин. Ну и много счастливых людей, которые живут на берегу реки.
– Прямо счастливых?
– Абсолютно! Просто другие представления о жизни. Это мы сидим в мегаполисе и может запрыгнуть в самолет в любой момент, путешествовать. Там, чтобы куда-то уехать, ты должен сначала доплыть или в Улан-Удэ, или в Якутск – плыть около суток. Причем пароход останавливается на реке, и тебе от поселка надо плыть – к берегу причалить он не может.
Зато есть рыба, река, природа, баня и телевизор. Те-ле-ви-зор! Было круто: счастливое босоногое детство. Очень хочется туда когда-нибудь вернуться.
– Ты обожаешь Камчатку. Почему?
– Если рассматривать теорию реинкарнации, я стопроцентно жил где-то там раньше. Я это ощущаю, уже когда подлетаю к ней и смотрю в окно иллюминатора. Энергетика. Безумная красота: гейзеры, океан, сопки. Все это запихивает в тебя вдохновение просто тоннами. Но все бы это не срослось, если бы не люди, которые там живут. В оба моих приезда я сталкивался с очень честными и открытыми людьми, которые, чтобы помочь, могут бросить все.
Пример? Мы снимали клип, вылет домой уже приближался, нам нужно было для одной сцены добраться от океана к гейзерам – это довольно далеко и по серпантину. С нами был парень на маленьком джипе Suzuki на специальных колесах – он по асфальту на них не ездит, только на рыбалку, по песку. Если бы ехали на микроавтобусе со всей съемочной группой – точно опоздали бы. Он приспустил свои колеса и – вперед. Он пробыл с нами до трех часов ночи. Ехали обратно: туман по лобовое стекло, мы на высоте 3200, вокруг ни души, телефон не ловит. У парня дома жена и ребенок – бросил все и поехал помогать.
– Но он же за деньги это делал?
– Нет. Его просто попросили приехать на подмогу.
– Ты говорил: когда ты только переехал в Москву, на первых порах приходилось продавать «кое-что нелегальное». Речь о дисках?
– Ха. Нет, не о дисках – о другом. Это темная строка в моей биографии. Я с улыбкой на нее реагирую, потому что рассказываю тебе о ней здесь, а не в другом месте. В один момент я был на том дне, откуда обычно два пути: или мечта сбудется, или попадешь в тюрьму. Признаки дна? Полное отсутствие денег. Гречка с кетчупом как хорошее блюдо на обед и на ужин. Я стучусь в закрытые двери, а никому это не нужно. Ощущение никчемности и ненужности подталкивают тебя на заработок денег всеми возможными способами. Тогда еще в Москве был популярен контрафакт. Находчивый молодой грузин Леван Горозия пытался запустить руки и туда…
В общем, слава Богу, что теперь я занимаюсь музыкой. Все те усилия, которые я тратил на перевоз, продажу, звонки и бессонные ночи из-за того, как бы не попасться, стал тратить на музыку с группой Marselle. Ну и песня «Москва» помогла очень.
– «Один из моих планов на 2014 год – открыть гараж для масл-каров» (muscle car – класс автомобилей, существовавший в США в 60-70 гг прошлого века). Удалось?
– Да, он есть – BF гараж, за него отвечает мой хороший друг Стас. Нам привозят американские тачки, мы их восстанавливаем.
– То есть вы дилеры?
– Мы фанатики, это не для серьезного заработка. Допустим, ты захотел себе «Мустанг» 1975 года. Приходишь к нам, озвучиваешь бюджет. Мы находим машину в Штатах и предлагаем тебе.
Некоторые такие машины, которые есть в Москве, – это предмет искусства, не автомобиль. На него нет соответствующих документов, ты даже номера не поставишь.
Как-то у нас заказывали «Мустанг» 645 64 года, кабриолет. Их было выпущено 30 штук. Человек очень хотел найти. В Штатах он стоит порядка 60-80 тысяч долларов, в России после растаможки и всего остального это превращается в 200 тысяч.
– На чем сейчас ездишь ты?
– На Range Rover Sport – зима же. Летом езжу на разном – пока мы работаем в гараже, есть возможность выбирать. Этим летом собираюсь ездить на Lincoln Continental 1979. Хочу купить для него автомат Томпсона – чтобы лежал на заднем сидении.
Мне эти машины нравятся, потому что энергия у них совершенно другая. Звук. Тактильные ощущения. Ощущения езды – даже не гоняя, просто передвигаясь. Например, у Chevrolet Chevelle 400 сил, но тебе доставляет удовольствие не гнать, а просто ехать на этих пружинистых кочках. Все они не очень практичны: у многих, например, маленькие зеркала, по ним вообще невозможно ориентироваться. Но все равно это возможность прикоснуться к истории и почувствовать себя, как бы банально ни звучало, не таким как все.
– Твои друзья по BlackStar гоняют на Lamborghini и Ferrari. Для фанатов американской классики такие машины – как леопардовые одежды на девушке ?
– Леопардовые одежды вызывают у меня отторжение. А какой-нибудь Lambo Aventador – эстетическое наслаждение. Это машинка с фантиков, машинка из Turbo. Если бы у меня была возможность купить Lambo или Ferrari, то, наверное, я бы себе их купил. Но если бы такая возможность у меня была, я бы уже был коллекционером машин – это точно была бы не первая и не вторая машина в моем гараже.
– Весь интернет обсуждал покупку твоего друга Александра Кокорина. Как она тебе? И правда ли «Гелендваген», пусть и тюнингованный, может стоить 75 миллионов рублей?
– Я не люблю «Гелик». Mansory – контора, которая прокачивала эту машину, – мне не очень нравится. Тиману она нравится, мне более симпатично что-то другое. А так – серьезная машина. Я давно поймал себя на мысли: относиться к чужому вкусу надо позитивно. Потому что твой собственный вкус не всегда совпадает с позицией других.
– Сколько пар обуви в твоей коллекции кроссовок?
– Я не знаю. Честно, не знаю. Чтобы ты представлял: кроссовки – везде. В прихожей, в гардеробной, под кроватью, под диваном, в отдельном шкафу, где только кроссовки. Их несметное количество, я гоняюсь за ними по всему миру. Самая раритетная модель – наверное, Space Jam 1996 года.
– Ты оставил в Париже твит: «То неловкое чувство, когда заходишь в обувной магазин и понимаешь, что весь он у тебя есть». Это же преувеличение?
– Нет, правда. Это маленький магазин Opium, там около 35 пар – каждая из них у меня есть.
Сколько стоит эта коллекция, оценить тяжело. Их цена каждый раз меняется. Кроссовки, которые я покупал за $250, сейчас могут стоить $420. Space Jam, думаю, стоят полторы тысячи или выше. Есть кроссовки, которых в Россию привезли всего 27 пар – тоже большая редкость. Если продать все мои кроссовки, можно купить какой-нибудь Ford Focus 1.8 автомат.
– Какая конечная цель у этой коллекции?
– А зачем останавливаться? Я, например, хочу сделать себе часы. В стену встраивается механизм, на стену устанавливаются кроссовки коллекции Майкла Джордана – от первой до двенадцатой модели. Это не моя придумка, я такое встречал. Надеюсь, у меня когда-нибудь появится собственный дом – и там будут такие часы.
– Ты уже купил квартиру в Москве?
– В прошлом году. Но это Новая Москва, квартира пока достраивается. Я все еще живу в съемной.
– Когда ты почувствовал себя богатым человеком?
– Я не считаю себя богатым.
– Богатый – это сколько?
– Думаю, когда твой средний заработок в месяц составляет около 5 миллионов рублей.
– Во сколько раз у тебя меньше?
– Скажем так, я очень близок к этой цифре.
– Самый тупой корпоратив, на котором тебе приходилось работать?
– А-а-а! Вечеринка Гэтсби в Казахстане. Вообще непонятно, зачем я им был нужен и зачем я туда ездил. Вышел: «Эу-у-у, всем привет!» И ноль внимания. Там что-то происходит, а ты прыгаешь на сцене. Мы с моим диджеем решили, что это репетиция. В программе есть определенные точки, которые привлекают больше внимания – на них некоторые гости поворачивались в мою сторону. А так – репетиция.
Но вообще я стараюсь идти в ту сторону, чтобы даже в ночных клубах не выступать. Самое большое удовольствие – это вечерние концерты. Корпоративы – неотъемлемая часть любого артиста, но я стараюсь делать их максимально органичными.
Вообще в одно время я мог получить заслуженного артиста Казахстана. У меня диджей в конце года делает подсчет: проехали 156 концертов, в Питере были столько-то раз, в Москве – столько, в Ростове… В какой-то момент Алма-Ата была чуть ли не на третьем месте после Москвы и Питера.
– Ты постоянно ездишь по стране. Три вещи, которые тебе не нравятся в России сейчас?
Телевизор. В том числе я имею в виду и невозможность надеть интеллигентный костюм на спортивном телеканале. В том числе русские сериалы. В том числе пропаганда – поверь, в тех местах, где я бываю, далеко не все решает интернет.
Ну и дороги. Это банально, но это отражение всех процессов, которые у нас происходят. Самый трэш, который я видел, – дорога между Самарой и Ульяновском. Кромешный ад из ям в две полосы туда и обратно. Без фонарей, ночь, лес. Так ездить нельзя.
– Почему на спортивном канале надо быть именно в костюме?
– Костюм обязывает человека к чему-то. Он переключает тебя в другую стадию, как будто собирает тебя. Человек без костюма чувствует себя чересчур фривольно.
Мне хочется, чтобы появились люди, которые понимают: телевидение – это не радио. Телевидение должно быть телевидением. Как, простите мои маты, можно делать такие студии в 2015 году? Откройте интернет, откройте Youtube, посмотрите вокруг.
Кстати. Был в Риге на Comedy Club и увидел Володю Стогниенко – он с любимой стоял в сторонке. Я как школьник: надо подойти к Володе! Подошел: «Володя, я считаю вас лучшим комментатором России. Мне приятно слушать вас и наблюдать за вами». Володю и правда слушать очень приятно. Вот вчера «Атлетико» и «Барселона» играли – при всей остроте Василия Уткина, игра была скучной – и он с коллегой засыпал. Володя – не засыпает.
L’One дал новое интервью, в котором рассказал о жизни в Москве, о музыке в интернете, и о коллекции кроссовок.
L’One уже давно стал полноценным популярным артистом, и уже дал большое количество интервью. Новое интервью L’One дал для интернет-журнала ""Вкурсе "". Рассказал L’One о многом, в частности о жизни в Москве , о музыке, которая находится в свободном доступе в интернете, и о коллекции кроссовок. Количеством кроссовок, кстати, L’One удивил не только интервьюера, но, и многих читателей.
О Москве L’One отзывается только положительно. L’One заявляет, что Москва далеко не всех принимает хорошо, и не все приезжие с других городов смогут добиться поставленных целей в Москве . Но, L’One живет в Москве уже достаточно долго, и заявляет, что за это время сумел полюбить Москву , и Москва стала для него настоящим домом, не смотря на то, что родители и родственники живут в другом городе.
L’One знает, что многие его треки находятся в свободном доступе в интернете, и относится к этому спокойно. L’One заявляет, что сейчас люди стали понимать то, что музыка для артиста является заработком, и многие уже стали покупать легально альбомы и синглы на ""iTunes"". Также L’One считает, что музыка должна быть в свободном доступе для ознакомления с артистом, но, в ограниченном количестве. С Левой вполне можно согласиться.
Также L’One рассказал еще один очень интересный факт о себе. Оказалось, что L’One является большим поклонником кроссовок. Мы знаем, что ST тоже очень любит кроссовки, но, похоже, L’One любит их больше. L’One заявил, что в его коллекции находится около полусотни пар кроссовок, некоторые он даже еще не носил. L’One считает, что у мужчины самый важный элемент внешнего вида - обувь.
Интервью с L’One подготовил Артем Кузьмин , и на официальном сайте интернет-журнала ""Вкурсе "" (www.vkurse.ru) вы можете почитать полную версию интервью.
Кадровое агенство
Хотите заказать новость о себе, своем релизе, новом клипе, новой песне? Напишите Сергею Завалко кликнув по ссылке: написать сообщение (написать сообщение может даже не зарегистрированный посетитель сайта).
| Читайте интервью с участниками SV Battle 3 и 4 перейдя по ссылке: |
Когда Левану Горозия было 16 лет, он жил в Якутске и был капитаном юношеской сборной республики по баскетболу. Оборвав карьеру из-за травмы, в 20 лет он переехал в Москву, сколотил группу Marselle и начал ходить на домашние матчи московского «Локомотива». В 26 – запустил сольную карьеру под псевдонимом L’One и подписал контракт с рекорд-лейблом BlackStar – это тот, где Тимати и много других пафосных молодых людей, которых часто показывают по телевизору.
Даже если про русский рэп вы знаете меньше, чем про стендовую стрельбу, эта песня наверняка настигала вас – хоть в маршрутке, хоть в спортзале, хоть в овощной лавке.
Сейчас L’One собирает полные залы по всей России, дружит с самыми актуальными русскими спортсменами и мечтает собрать собственную баскетбольную команду. Юрий Дудь встретился с ним в январе и поговорил о жизни.
– Ты и баскетбол. Как это получилось?
– Это смешная история – меня в пятом классе выгнали с урока музыки за то, что мы угорали на задней парте и не пели со всеми остальными. В этот самый момент тренер ходил по школе и набирал новую группу на баскетбол. Он увидел нас и предложил прийти.
Я, кстати, начинал играть в кроссовках Converse – никаких других у меня на тот момент не было. Я предполагаю, почему у меня такая кроссовочная болезнь сейчас. Достать их в Якутске было невозможно: был один-единственный магазин Reebok, куда привозили кроссовки Аллена Айверсона, более или менее интересовавшие меня. За всем остальным надо было или ехать в Москву, или просить кого-то. И вот в гостинице города Читы с пятого этажа у меня своровали кроссовки. До соревнований – сутки. Видимо, в моей психике это оставило серьезный след.
– Как ты играл без кроссовок?
– В кроссовках тренера – на два размера больше, поэтому мне пришлось надевать шерстяной носок. При этом сыграл я очень круто. Мы заняли третье место, а команда из Иркутска – второе, она отобралась на финал чемпионата России в Электросталь. Им так понравилась моя игра, что они сказали: «Лева, берем тебя на финал – на усиление».
– Кого ты играл?
– Первого номера, разводящего, так скажем. В моей биографии есть такой яркий момент, что я был капитаном республики Якутия по баскетболу – по юношам, разумеется. Меня брали в дубль команды «Саха-Якутия», которая тогда была в Суперлиге Б.
По Европам мы не ездили, но были международные турниры, на которые приезжали команды Тайваня, Ирана, Индии. Некоторые индусы, кстати, играли в чалмах – впервые в жизни видел такое. Самое запоминающееся – финал международных Игр «Дети Азии», кажется, в 2000 году. Мы победили, я на радостях выкинул футболку в толпу. Но потом понял, что хочу ее себе на память, – подошел к зрителям и попросил ее обратно. Сейчас на концертах я продолжаю эту практику – выкидываю кепки, майки, кроссовки в зал.
– Почему из баскетбола тебе пришлось уйти?
– Все началось 8 января. Накануне был праздник, мы чуть погуляли, поэтому я решил прийти на тренировку пораньше и немного продышаться. И за 5 минут до начала своей тренировки я сломал палец на правой руке – просто неудачно мяч прилетел. 14 января мы должны были ехать на второй выезд лиги ДЮБЛ – кажется, в Новосибирск. Первый был в Красноярске, там я сыграл достаточно хорошо – по словам моего тренера, скауты из казанского УНИКСа положили на меня глаз и хотели посмотреть в деле снова. Тренер хотел, чтобы я поехал – хотя бы ради поддержания командного духа. Но несмотря на все уговоры, родители меня не отпустили…
С этого момента все пошло на убыль. Сначала – боковые связки колена. Потом – то ли артрит, то ли подагра, до сих пор нет точного диагноза, а фишка в том, что суставы превращаются в арбузоподобные объекты и, даже когда на них приземляется простыня, ощущение, как будто по ним бьют скамейкой.
– Когда твой друг Тимофей Мозгов подписал контракт с «Кливлендом», ты радовался: «Летом поеду знакомиться с Леброном». Леброн Джеймс или Майкл Джордан?
– Майкл Джордан. Безотносительное безоговорочное первое место в истории баскетбола. Мой кумир. Человек, который даже не играя в баскетбол, продолжает мотивировать меня на то, чтобы стать кем-то и добиться чего-то. В моей песне «Все или ничего» есть строчка: «Майкл примет меня в Зал славы. И я не шучу». У меня есть ролевые модели, да. Я смотрю на них и понимаю, кем я хочу стать в этой жизни.
– Самое яркое впечатление о нем?
– Flu Game, игра с температурой. 1997 год, финал с «Ютой». Он заболел, но вышел на площадку, сыграл нереально круто и после матча Скотти Пиппен утаскивал его с площадки почти без сознания.
– Ты можешь смотреть европейский баскетбол?
– Неинтересно. Черт побери, другой вид спорта. Все по-другому! Все-таки в Америке баскетбол – это игра один на один. Баскетбол в Европе – это игра 5 на 5. Зонная защита, давай, встаем! И прочие штуки.
Ради европейского матча я не буду не спать до 4.30 утра. Ради НБА – безусловно. Сегодня ночью смотрел «Кливленд» – «Юта». Понятно, что сейчас начинаю следить за «Кливлендом» из-за Мозгова. Еще следил за «Бруклином» – из-за причастности Прохорова и номинальной причастности Jay-Z. Начиналась сказка про них интересно: Джейсон Кидд у руля, небольшой набор старичков, которые могли держать всех в кулаке. Но…
А так – «Лос-Анджелес» остается в моем сердце. Это из-за Мэджика Джонсона. У меня были проблемы с химией в школе, потому что они были в пятницу первыми уроками. В это же время у моего друга по кабельному телевидению показывали китайский ESPN – и там по пятницам всегда был баскетбол. И часто там был именно «Лос-Анджелес». Химию приходилось пропускать.
Мэджик Джонсон – это магия. У него достаточно странная топорная техника. Майкл по сравнению с ним гуттаперчевый, а Мэджик – это волшебство, я был заворожен тем, как он играет.
– В конце 2013 году ты рассказывал, что мечтаешь о своем спортклубе.
– Пока я восстанавливаю баскетбольные площадки в Москве. В планах – выпустить собственную баскетбольную форму и под нее набрать свою баскетбольную команду. В свое время я тренировал детей школьного возраста. Это было в немецкой школе в Москве.
– Как ты туда попал?
– Там работают демократичные люди, которые были рады, что достаточно известный рэпер будет преподавать их детям баскетбол. Это было каждую среду, двухчасовая секция баскетбола. Там учатся немцы: или совсем немцы, или те, у кого мама или папа из Германии. Кто-то говорит на русском, кто-то – на английском, кто-то – только на немецком. На одной из тренировок испытал очень неловкий момент. Пацан класса, наверное, шестого, очень невысокий, очень щупленький, подошел и спросил: «Тренер, почему они не дают мне пас?» Ответить сложно: надо и объяснить, и сделать это так, чтобы не отбить у него желание прийти на следующую тренировку. Не помню, как я выкрутился.
Тренировки были самые настоящие: свое место в тренерской, разминка, упражнения, игра. Иногда приглашал своих друзей из стритбола или баскетбола, тогда тренировка превращалась в мастер-класс. Понятно, что парням-школьникам даже увидеть, как делают стретчинг в профессиональном баскетболе, – это целое событие.
– Ты только что вернулся из отпуска. Откуда именно?
– 1 января прыгнули с любимой в самолет и улетели в Амстердам. Впервые поехали отдыхать без ребенка – это всегда особенное событие в семье молодых родителей. А потом вернулись, забрали пацана и полетели в Париж. Как раз застали там все январские события. Могу сказать, что в воздухе царил мир. Когда многотысячная толпа шла нам навстречу, никаких переживаний не было. Без криков, без транспарантов, без агрессии – очень мирно.
– Твоя позиция по карикатурам Charlie Hebdo?
– Творчество должно быть свободно. Творчество не может иметь цензуры. Цензура – это страшно.
– Ты верующий человек?
– Я верю в Бога, да. Но я при этом современный человек. У меня много друзей, которые проповедуют ислам; мы с ними много разговаривали на этот счет. Я приводил им в пример: изображение Иисуса Христа не раз встречается у современных художников, на карикатурах и не только.
– Все говорят, что Запад наш враг. А ты рванул туда в отпуск.
– Я вообще собирался в Штаты на весь январь. Но моя матушка – она, наверное, из той категории, которая считает, что Запад наш враг – говорила: «Ты чего? Это же Америка! Фу». Я человек мира, все геополитические процессы, которые происходят вокруг нас, идут параллельно со мной. И несмотря на все, что происходит, я считаю: сейчас в России очень плодородная почва для таких современных людей, как мы, как я. Если мы понимаем, что терять нечего – а сейчас именно так и есть, – есть подозрение, что будет свет молодым, зеленым и успешным. На этой почве произойдет очищение – и того же русского футбола, и не только. Зажиточная жизнь, когда деньги были из ниоткуда, уйдет – появятся возможности для специалистов.
А Запад… Для меня Запад не враг. В Штаты я не поехал, потому что я все делаю в последний момент. Билеты заранее не были куплены, а когда мы собрались, они стали стоить космических денег. Я хотел лететь с ребенком, поэтому должен был брать бизнес-класс, так вот он в эти даты стоил 763 тысячи рублей на двоих взрослых и ребенка без места. Сесть на аварийное кресло в экономе – без проблем, но не с полуторагодовалым парнем, который за 12 часов снесет там голову и мне, и всем остальным. Я почесал затылок и поехал в Европу.
– Тимати, твой коллега и одновременно босс твоего рекорд-лейбла, – друг Рамзана Кадырова. Ты тоже его друг?
– Мы даже не знакомы.
– Ты не выступал в Чечне?
– Ни разу. Я вообще на юге России выступал только в Ставрополе, Ростове и Краснодаре.
– Может ли работать в BlackStar кто-то, кто не разделяет политические взгляды вашего босса?
– Я, например. Я не все его взгляды разделяю.
– Это какие?
– Тимати в большей степени пропрезидентский артист, чем я. Это не мешает ему быть хорошим артистом, а нам – хорошими друзьями. Возможно, из-за всех своих историй прошлого, из-за игр с законом не люблю всю эту структуру, называемую политикой. И не люблю с этим соприкасаться.
Хотя когда мне есть что сказать, я говорю. Я был на Болотной 4 декабря. Я бегал от космонавтов по Садовому кольцу на каком-то из митингов 31-го числа. У меня есть песня «СМИ», которую я расшифровываю как «Система манипуляции индивидуумом». У меня много мыслей на этот счет. Просто не считаю, что должен говорить об этом в музыке. Музыка создана для другого. Она даже во время войны должна давать возможность людям отвлечься. А превращать песни в остросоциальный рупор я не хочу.
– Считается, что русским футболистам сорвало голову от бабла. Многие из них твои друзья. Это чувствуется в общении?
– Если это играющий футболист, а не сидящий на банке – не чувствуется. Мы живем в современном мире – он так устроен, что ведущие спортсмены зарабатывают много.
Другой вопрос: к зарплатам нашего футбола у меня негативное ощущение. Например, стадион «Локомотив». Чтобы людям было приятно туда приходить, давно можно было бы его проапгрейдить, а не забить и положить на это толстый и длинный. Нет, мы осваиваем бюджет госкорпорации РЖД и платим зарплату Сапатеру, который бегает в дубле непонятно зачем. Поэтому я и надеюсь, что сейчас, в кризис, наш российский футбол станет на другой путь.
– Что именно тебе не нравится в «Локомотиве»?
– Осенью я сделал заявление: пока Ольга Юрьевна Смородская будет присутствовать в «Локомотиве», моей ноги на стадионе не будет. При этом я старался быть на всех домашних матчах – и в центре, и на Юге. Я душой и сердцем переживаю за клуб – еще со времен Зазы Джанашии, со времен Малхаза Асатиани. Грузины играли в «Локомотиве», папа сидел у телевизора в Якутии и переживал за них, я – вместе с ним.
Сейчас меня не устраивает тренерская чехарда, которая происходит в клубе. Не устраивает, что посещаемость клуба снизилась процентов на 50. Не устраивает проходная система на стадион. При этом я иногда посещаю европейские матчи и понимаю, что не так сложно устроить все для простых людей, которые не хотят есть холодные хот-доги за 300-500 рублей и пить чай из большого пластикового стакана. Всем этим должен заниматься клуб.
– Что тебя раздражает в русском футболе?
– Госкорпорации, которые стоят за клубами. На мой взгляд, это главный корень зла. У команд должны быть или полностью частные владельцы, или у них должно быть большинство акций. Примеры – «Ростов» и «Кубань». Когда профессиональный клуб не заточен на самоокупаемость, а идет по пути осваивания государственных, областных или городских бюджетов, это неправильно. Поэтому я очень надеюсь на стадионы, которые строят к ЧМ-2018. Надеюсь, что их появление даст не только повод повесить мэрам и губернаторам медаль на шею, но и возможность развивать футбол. С помощью которого появится локальный суппорт – его сейчас очень не хватает.
– Ты ругаешь госкорпорации. Ты никогда не выступал на корпоративе госкорпорации? Ни одной вечеринки для «Ростелекома» или РЖД?
– Нет. Я выступал на корпоративе «Локомотива». Толкнул речь со сцены, пожал руки своим друзьям и поехал дальше.
Я уже говорил: на волне санкций, кризиса и всего подобного появится шанс у молодых людей, которые разбираются в спортивном менеджменте. Финансирование будут обрубать, у госкорпораций будет все меньше интереса к футболу – надо будет зарабатывать деньги.
– Зато легионеры уедут. И уровень футбола упадет до условного чемпионата Бельгии.
– Я совсем не расстроюсь. Если я буду приходить на стадион, где думают о болельщиках, а болельщики приходят в количестве 20-25 тысяч человек, почему мне расстраиваться? Это зрелище, все поют, кричат и переживают!
– Среди спортсменов у тебя полно друзей. Тот, на кого можно положиться?
– У меня очень приятное общение с Кузнецовым. Смешно: он приехал меня встречать с Челябе в аэропорт, хотя мы даже не были знакомы. Я выхожу, организатор говорит: «А вам туда». Выхожу, там стоит «Порш Кайенн». Я собираюсь положить рюкзак в багажник, и тут выходит водитель. Я в теме, я сразу его узнал, мы познакомились и всю дорогу болтали как закадычные друзья.
– Ты рассказывал, что вырос в деревне, которой даже нет на карте.
– Это деревня Дельгей – от 50 до 100 деревянных одноэтажных домов. Поселкообразующее предприятие – леспромхоз, где все работают. Один детский сад, один сельский клуб и один продуктовый магазин. Ну и много счастливых людей, которые живут на берегу реки.
– Прямо счастливых?
– Абсолютно! Просто другие представления о жизни. Это мы сидим в мегаполисе и может запрыгнуть в самолет в любой момент, путешествовать. Там, чтобы куда-то уехать, ты должен сначала доплыть или в Улан-Удэ, или в Якутск – плыть около суток. Причем пароход останавливается на реке, и тебе от поселка надо плыть – к берегу причалить он не может.
Зато есть рыба, река, природа, баня и телевизор. Те-ле-ви-зор! Было круто: счастливое босоногое детство. Очень хочется туда когда-нибудь вернуться.
– Ты обожаешь Камчатку. Почему?
– Если рассматривать теорию реинкарнации, я стопроцентно жил где-то там раньше. Я это ощущаю, уже когда подлетаю к ней и смотрю в окно иллюминатора. Энергетика. Безумная красота: гейзеры, океан, сопки. Все это запихивает в тебя вдохновение просто тоннами. Но все бы это не срослось, если бы не люди, которые там живут. В оба моих приезда я сталкивался с очень честными и открытыми людьми, которые, чтобы помочь, могут бросить все.
Пример? Мы снимали клип, вылет домой уже приближался, нам нужно было для одной сцены добраться от океана к гейзерам – это довольно далеко и по серпантину. С нами был парень на маленьком джипе Suzuki на специальных колесах – он по асфальту на них не ездит, только на рыбалку, по песку. Если бы ехали на микроавтобусе со всей съемочной группой – точно опоздали бы. Он приспустил свои колеса и – вперед. Он пробыл с нами до трех часов ночи. Ехали обратно: туман по лобовое стекло, мы на высоте 3200, вокруг ни души, телефон не ловит. У парня дома жена и ребенок – бросил все и поехал помогать.
– Но он же за деньги это делал?
– Нет. Его просто попросили приехать на подмогу.
– Ты говорил: когда ты только переехал в Москву, на первых порах приходилось продавать «кое-что нелегальное». Речь о дисках?
– Ха. Нет, не о дисках – о другом. Это темная строка в моей биографии. Я с улыбкой на нее реагирую, потому что рассказываю тебе о ней здесь, а не в другом месте. В один момент я был на том дне, откуда обычно два пути: или мечта сбудется, или попадешь в тюрьму. Признаки дна? Полное отсутствие денег. Гречка с кетчупом как хорошее блюдо на обед и на ужин. Я стучусь в закрытые двери, а никому это не нужно. Ощущение никчемности и ненужности подталкивают тебя на заработок денег всеми возможными способами. Тогда еще в Москве был популярен контрафакт. Находчивый молодой грузин Леван Горозия пытался запустить руки и туда…
В общем, слава Богу, что теперь я занимаюсь музыкой. Все те усилия, которые я тратил на перевоз, продажу, звонки и бессонные ночи из-за того, как бы не попасться, стал тратить на музыку с группой Marselle. Ну и песня «Москва» помогла очень.
– «Один из моих планов на 2014 год – открыть гараж для масл-каров» (muscle car – класс автомобилей, существовавший в США в 60-70 гг прошлого века – сайт) . Удалось?
– Да, он есть – BF гараж, за него отвечает мой хороший друг Стас. Нам привозят американские тачки, мы их восстанавливаем.
– То есть вы дилеры?
– Мы фанатики, это не для серьезного заработка. Допустим, ты захотел себе «Мустанг» 1975 года. Приходишь к нам, озвучиваешь бюджет. Мы находим машину в Штатах и предлагаем тебе.
Некоторые такие машины, которые есть в Москве, – это предмет искусства, не автомобиль. На него нет соответствующих документов, ты даже номера не поставишь.
Как-то у нас заказывали «Мустанг» 645 64 года, кабриолет. Их было выпущено 30 штук. Человек очень хотел найти. В Штатах он стоит порядка 60-80 тысяч долларов, в России после растаможки и всего остального это превращается в 200 тысяч.
– На чем сейчас ездишь ты?
– На Range Rover Sport – зима же. Летом езжу на разном – пока мы работаем в гараже, есть возможность выбирать. Этим летом собираюсь ездить на Lincoln Continental 1979. Хочу купить для него автомат Томпсона – чтобы лежал на заднем сидении.
Мне эти машины нравятся, потому что энергия у них совершенно другая. Звук. Тактильные ощущения. Ощущения езды – даже не гоняя, просто передвигаясь. Например, у Chevrolet Chevelle 400 сил, но тебе доставляет удовольствие не гнать, а просто ехать на этих пружинистых кочках. Все они не очень практичны: у многих, например, маленькие зеркала, по ним вообще невозможно ориентироваться. Но все равно это возможность прикоснуться к истории и почувствовать себя, как бы банально ни звучало, не таким как все.
– Твои друзья по BlackStar гоняют на Lamborghini и Ferrari. Для фанатов американской классики такие машины – как леопардовые одежды на девушке?
– Леопардовые одежды вызывают у меня отторжение. А какой-нибудь Lambo Aventador – эстетическое наслаждение. Это машинка с фантиков, машинка из Turbo. Если бы у меня была возможность купить Lambo или Ferrari, то, наверное, я бы себе их купил. Но если бы такая возможность у меня была, я бы уже был коллекционером машин – это точно была бы не первая и не вторая машина в моем гараже.
– Весь интернет обсуждал Александра Кокорина. Как она тебе? И правда ли «Гелендваген», пусть и тюнингованный, может стоить 75 миллионов рублей?
– Я не люблю «Гелик». Mansory – контора, которая прокачивала эту машину, – мне не очень нравится. Тиману она нравится, мне более симпатично что-то другое. А так – серьезная машина. Я давно поймал себя на мысли: относиться к чужому вкусу надо позитивно. Потому что твой собственный вкус не всегда совпадает с позицией других.
– Сколько пар обуви в твоей коллекции кроссовок?
– Я не знаю. Честно, не знаю. Чтобы ты представлял: кроссовки – везде. В прихожей, в гардеробной, под кроватью, под диваном, в отдельном шкафу, где только кроссовки. Их несметное количество, я гоняюсь за ними по всему миру. Самая раритетная модель – наверное, Space Jam 1996 года.
– Ты оставил в Париже твит: «То неловкое чувство, когда заходишь в обувной магазин и понимаешь, что весь он у тебя есть». Это же преувеличение?
– Нет, правда. Это маленький магазин Opium, там около 35 пар – каждая из них у меня есть.
Сколько стоит эта коллекция, оценить тяжело. Их цена каждый раз меняется. Кроссовки, которые я покупал за $250, сейчас могут стоить $420. Space Jam, думаю, стоят полторы тысячи или выше. Есть кроссовки, которых в Россию привезли всего 27 пар – тоже большая редкость. Если продать все мои кроссовки, можно купить какой-нибудь Ford Focus 1.8 автомат.
– Какая конечная цель у этой коллекции?
– А зачем останавливаться? Я, например, хочу сделать себе часы. В стену встраивается механизм, на стену устанавливаются кроссовки коллекции Майкла Джордана – от первой до двенадцатой модели. Это не моя придумка, я такое встречал. Надеюсь, у меня когда-нибудь появится собственный дом – и там будут такие часы.
– Ты уже купил квартиру в Москве?
– В прошлом году. Но это Новая Москва, квартира пока достраивается. Я все еще живу в съемной.
– Когда ты почувствовал себя богатым человеком?
– Я не считаю себя богатым.
– Богатый – это сколько?
– Думаю, когда твой средний заработок в месяц составляет около 5 миллионов рублей.
– Во сколько раз у тебя меньше?
– Скажем так, я очень близок к этой цифре.
– Самый тупой корпоратив, на котором тебе приходилось работать?
– А-а-а! Вечеринка Гэтсби в Казахстане. Вообще непонятно, зачем я им был нужен и зачем я туда ездил. Вышел: «Эу-у-у, всем привет!» И ноль внимания. Там что-то происходит, а ты прыгаешь на сцене. Мы с моим диджеем решили, что это репетиция. В программе есть определенные точки, которые привлекают больше внимания – на них некоторые гости поворачивались в мою сторону. А так – репетиция.
Но вообще я стараюсь идти в ту сторону, чтобы даже в ночных клубах не выступать. Самое большое удовольствие – это вечерние концерты. Корпоративы – неотъемлемая часть любого артиста, но я стараюсь делать их максимально органичными.
Вообще в одно время я мог получить заслуженного артиста Казахстана. У меня диджей в конце года делает подсчет: проехали 156 концертов, в Питере были столько-то раз, в Москве – столько, в Ростове… В какой-то момент Алма-Ата была чуть ли не на третьем месте после Москвы и Питера.
– Ты постоянно ездишь по стране. Три вещи, которые тебе не нравятся в России сейчас?
Телевизор. В том числе я имею в виду и невозможность надеть интеллигентный костюм на спортивном телеканале. В том числе русские сериалы. В том числе пропаганда – поверь, в тех местах, где я бываю, далеко не все решает интернет.
Ну и дороги. Это банально, но это отражение всех процессов, которые у нас происходят. Самый трэш, который я видел, – дорога между Самарой и Ульяновском. Кромешный ад из ям в две полосы туда и обратно. Без фонарей, ночь, лес. Так ездить нельзя.
– Почему на спортивном канале надо быть именно в костюме?
– Костюм обязывает человека к чему-то. Он переключает тебя в другую стадию, как будто собирает тебя. Человек без костюма чувствует себя чересчур фривольно.
Мне хочется, чтобы появились люди, которые понимают: телевидение – это не радио. Телевидение должно быть телевидением. Как, простите мои маты, можно делать такие студии в 2015 году? Откройте интернет, откройте Youtube, посмотрите вокруг.
Кстати. Был в Риге на Comedy Club и увидел Володю Стогниенко – он с любимой стоял в сторонке. Я как школьник: надо подойти к Володе! Подошел: «Володя, я считаю вас лучшим комментатором России. Мне приятно слушать вас и наблюдать за вами». Володю и правда слушать очень приятно. Вот вчера «Атлетико» и «Барселона» играли – при всей остроте Василия Уткина, игра была скучной – и он с коллегой засыпал. Володя – не засыпает.
Одной из фишек нашумевшего клипа Касты "Сочиняй мечты" были кадры, где в метро спускается Тимати.
Одной из фишек нашумевшего клипа Касты "Сочиняй мечты" были кадры, где в метро спускается Тимати. Очевидцы рассказывают, что особого ажиотажа среди обитателей подземелья этот факт не вызвал. То ли не узнали, а то ли не поверили, что Босс способен спуститься в андерграунд.
Я еду в метро, со мной рядом новый подопечный лейбла Black Star, который в московской подземке чувствует себя вполне безмятежно. К нему никто не пристает и не просит сфотографироваться. Хотя по идее прямым следствием его недавнего шага - подписания контракта с лейблом Тимати Black Star - должна стать именно тяжелая беспокойная жизнь, когда спуститься в метро просто невозможно. Самые юные и пытливые наблюдатели примерно так и формулируют: "Продал андерграунд".
"С момента публикации новости я на сайт зашел один раз и больше не заходил. Слежу по твиттеру -там соотношение 60 на 40 в пользу позитива. Я не парюсь", - говорит L’One. Мы находимся на студии, куда он уже больше месяца ездит как на работу. Париться, действительно, некогда.
"В русском рэпе есть такой момент, - Леван начинает практически с манифеста. - Лидеры жанра не доносят до своей аудитории, что успех - это нормально. Они же успешные! Почему не сказать? Меня сейчас начали тыкать носом в цитаты из моих треков. Мол, "музыка ради музыки, а не ради денег". Или "у нас все ок, мы не продались". Объясняться не хочется. Взрослый человек прекрасно все поймет. Я давно мечтаю на все сто профессионально заниматься тем, чем я занимаюсь".
Я интересуюсь, неужели предыдущий опыт работы не был достаточно профессиональным? Выясняется, что почти всегда у L’One был какой-то менеджмент.
"Когда мы только выпустили трек "Москва", у нас уже появились продюсеры, - объясняет он. - Потом это соглашение было расторгнуто, а мы стали сотрудничать с Phlatline. Началась эта важная для меня история одной большой семьи. Мы вообще не сидели без дела, постоянно какие-то движухи, много работы, сотрудничество внутри коллектива... Я рад, что так все получилось. Захожу ли сейчас в клуб Runway? Периодически захожу в "Жара-бар". Там все свои, можно зайти поиграть в FIFA или просто в хорошем настроении прыгать на сцене. В Runway все же музыка не моя".
Слово "лейбл" для среднего рэп-слушателя или начинающего артиста носит чарующий и слегка загадочный ореол. Большинство читателей, обсуждающих, правильно ли поступил L"One, имеют смутное представление о том, что это вообще такое. Формулу давным давно вывел Slim: "Место, где кидают, называется лейбл". Лет 10 назад это были такие организации, которые могли накатить твой альбом на CD, а отдельным счастливчикам снять клип. Кажется, сегодня без этого как-то обходятся. Я спрашиваю у L"One, зачем вообще рэперам лейбл.
"Лейблы нужны, - просто уверен он. - Я пятую неделю на студии, с меня снят весь остальной геморрой. Вообще весь, какой только существует. То есть, все вопросы, касающиеся съемки клипов, не знаю... А я просто сижу на студии и выполняю свои прямые обязанности".
Ставлю вопрос иначе: зачем такой лейбл, как Black Star? Репутационные потери не то что возможны, а, считай, неизбежны.
"Первое, чего все боятся - я не пойду к поп-аудитории. Песен с Жанной Фриске пока, к сожалению, не ждите, - смеется L"One. - На лейбле Black Star открыли новое направление, которое будет хип-хопом. Мне не говорят: "Надо записать вот что". Ведь я не человек, который пришел с улицы или кастинг прошел. Они это прекрасно понимают".
"Хорошо бы вообще разобраться, что есть поп, - говорю. - Потому что рэп про райончик - это сейчас стопроцентный поп".
"Нуу... Я с тобой согласен - помедлив, отвечает L"One. - Знаешь у меня какая еще цель? Показать, что русский рэп может по-другому звучать. И он будет круто звучать, и концерты будут круто выглядеть, вот в этом я уверен. Американские ди-джеи приезжают и делают шоу просто из своей игры. А в России люди выходят на сцену, ну, я не могу сказать "чтобы отбыть номер". Но складывается ощущение, что человек уже доволен тем, что он на сцене. Я не знаю, как можно идти смотреть на сет Баста Раймса, а потом идти и делать... то что ты делаешь".
"Я на лейбле Black Star, я буду делать хип-хоп, - обозначает он положение дел. - Я просто это к тому, что некоторые уже скептически начали относиться к моей персоне. Что очень неприятно, потому что вроде общались, вроде нормально все. Кто конкретно? Птаха вообще позвонил: "Ну ты чё? Совсем?" Надо оговориться, мы давно дружим, и кто бы что ни говорил, для меня из всей московской тусовки это человек, с которым я всегда нормально. Но я не понял, почему я чего-то совсем, если я двигаюсь вперед".
Ситуация начинает вырисовываться: L"One искал себе менеджмент и искал не только на Black Star.
"Ходил. Общался, - лаконично подтверждает он факт переговоров с другими лейблами. - Это был такой период, когда мы сначала разбежались с Phlatline, потом взяли паузу как группа Marselle. Могу назвать его негативным. Очень долго пытался понять, что вообще дальше делать. Плюс ты должен семью содержать. Денег от музыки хватало. Но в этот период я превратился в человека, который каждый понедельник просыпается с мыслью "Нужны бабки". Я решил, что мне нужно заниматься музыкой как работой. Ну а так как я находился в активном поиске и намерений не скрывал, то однажды мне озвучили предложение. "Не хочешь? Мы хотим". Я тоже захотел".
Судя по рассказу Левана, переговоры с Black Star проходили, увы, без "майбахов" и частных самолетов.
"Все было как обычно, - говорит он. - Сначала я ездил в офис, встречался с Пашу, встречался с Олей, генеральным директором Black Star. После чего я поехал на студию к Тиману. И мы просто посидели, послушали материал, поболтали. Ну вот как мы с тобой до включенного диктофона болтали о русском рэпе и, в принципе, о делах. Ему понравилось. Смотри, в чем ситуация. Тот материал, который он слышал, это та грань, которую мы с Nel"ом поймали. Не совсем песни про улицу. Не бесконечная песня про свою жизнь. Мы так и условились, что будем дальше двигаться в выбранном направлении".
"Тимати интересен русский рэп, - подтверждает L’One то, о чем все мы давно догадывались. - Мы с ним сходимся в одной крамольной мысли. В русском рэпе не хватает коммуникации между артистами. Потому что это один большой огромный рынок. Аудитория. Если бы когда-то все русские рэперы сели за один стол. Сели, поговорили, пришли к общей концепции развития... Это было бы катализатором движения вперед".
Он продолжает: "Я хочу, чтобы между профессионалами русского рэп существовало больше коммуникации. Иначе все разрознено, каждый считает: "Моя хата с краю", никакого движения нет. Посмотрите, что происходит на Западе. Коммуникация между артистами происходит очень глобально".
Я спрашиваю, услышим ли мы когда-нибудь еще название Marselle, или это слово теперь будет однозначно ассоциироваться с поп-группой из Петербурга.
"Что касается группы Marselle, то есть такая мысль, которую нам стоило бы донести, когда мы только взяли творческую паузу, - пускается в объяснения L’One. - Мы взяли то ее, чтобы остаться друзьями. Потому что происходящее немного портило тот коннект между нами, который существовал столько лет. Если говорить прямым текстом, то мы устали друг от друга капитально. Капитально устали как две творческие личности. И мы просто остались хорошими друзьями. И сейчас общаемся даже лучше, чем общались до этого момента. Это, наверное, самое главное. Что будет с группой Marselle через год, два? Не знаю, все возможно, тем более и Nel не собирается сушить весла. А его продакшн будет присутствовать на моем альбоме”.
Похожая история и во взаимоотношениях с ST, некогда коллегой по Phlatlne.
"С ST мы продолжаем общаться, - говорит Леван. - Не так часто, как раньше. Но Лысый всегда знает, что я его люблю и всегда рад видеть. ST - человек совсем не последний в моей жизни. С ним связано о-очень много моментов, которые приятно сесть и вспомнить. Когда станем старыми, возможно мы с Санькой сядем и будем вспоминать. Мы же были клубными МС в “Жаре” первой - клубе, в очереди к которому стояли по 200 человек и не могли войти. Московский рэп всегда тусовался, и с "Жарой" связан миллион историй, которые можно сидеть и вспоминать".
Я интересуюсь, почему контракт Левана все обсуждают, а контракт его приятеля ST - о нем будто и не знают?
"Видимо, решили не говорить, - пожимает плечами собеседник. - Но все же знают, на самом деле. В Москве все знают. Все, практически русские рэперы работают с определенными лейблами, у них есть менеджмент, у них есть люди, которые вкладывают в них деньги. Это давным давно другая картинка, которая возможно рисуется слушателю. Которые приходят на концерт, видят что артист собирает, логично представить, что он зарабатывает с этого деньги. И все, кто делает сейчас хип-хоп, все хотят зарабатывать. И не скрывают - ну или просто не афишируют".
"Что получается - все по-тихому делают бизнес, а продажный один я? - спрашивает он со смехом. - Ох, Лёва продался! А что я продался - можно сказать, я на работу устроился".
В финале разговора Леван все-таки делает то, от чего зарекался в начале интервью - начинает объяснять.
"Люди должны понимать, что хорошие артисты, как Каста, как Вася, как Тиман - а он хороший артист, взгляните на его живые выступления... Так вот, хорошие артисты просто любят делать музыку. Деньги в русском рэпе не самоцель - так сложилось. Но, что скрывать, артисту нужно на что-то жить".
"Хорошо бы артисты донесли, что быть успешным не то что бы круто, но... Ну вот как у Влади о мечтах. Круто заниматься тем, что ты любишь, круто стремиться к этому. Ведь даже подписание на лейбл Black Star не гарантирует мне завтра тысячные залы. И не то что завтра - вообще не гарантирует. Все зависит от меня, от моей работоспособности. Ну и чуточку от удачи. Например, я в баскетбол попал, потому что меня с урока музыки выгнали. А потом в рэп пришел, потому что тяжелую травму на баскетболе получил".
"Я знаю всю индустрию, если это можно так назвать. Я начинал с самых низов - работал клубным МС. Не говоря о том, что я вообще из Якутска, а до Якутска в деревне жил. Которой нет на карте. Чего мне стесняться? Я засиделся в начинающих. Есть ощущение, что способен на многое. Есть цели. Они не связаны с кремлевским дворцом и превращением в одиозную фигуру шоу-бизнеса. Это стремление быть услышанным - услышанным максимально широко".
Загрузка...