13 МАЯ 1956 года в писательский поселок Переделкино под Москвой приехало огромное количество машин: "скорая", милиция, КГБ. Застрелился бывший генеральный секретарь Союза писателей Александр Фадеев, автор романов "Молодая гвардия" и "Разгром". ЦК партии в некрологе, обошедшем все печатные издания страны, извещал: "Фадеев в течение многих лет страдал алкоголизмом... В состоянии тяжелой депрессии, вызванной очередным приступом, Фадеев покончил жизнь самоубийством". "Это неправда", - рассказал "АиФ" сын писателя Михаил.
ВСЕ разговоры о том, что папа был закоренелым алкоголиком и домой его приводили под руки, - преувеличение. Иногда, во время творческих неудач и когда он входил в противоречие с собственной совестью, у него случались запои. Но я его пьяным никогда не видел.
Когда он умер, вскрытие показало - не то что цирроза, но даже следов алкоголя в его крови не было. За три месяца до смерти он и капли спиртного в рот не брал.
Александр Твардовский на похороны друга не пришел. Его видели на кладбище через год. Он, пьяный, рыдал, обняв памятник, и обвинял в смерти Фадеева его жену, Ангелину Степанову.
Папу очень любили женщины, и он отвечал им взаимностью, но обвинять кого-то из них, а уж тем более маму в том, что именно она не уберегла отца, я никогда бы не стал. Мама действительно была необычной писательской женой. Она была ведущей актрисой МХАТа и жила не только семьей, но и своей работой.
Степанова и Фадеев встретились в Париже в 1937 г. Тогда Фадеев после развода со своей первой женой Валерией Герасимовой (двоюродной сестрой Сергея Герасимова) встречался с актрисой Тамарой Адельгейм. Из Парижа он ей писал письма, в которых намечал их совместное будущее. Но внезапно переписка прервалась - Фадеев встретил новую любовь.
После приезда из Парижа они стали жить вместе, и жизнь эта действительно была непростой. Мама всю себя посвящала театру, и это, естественно, сказывалось на семейных отношениях. Отцу не хватало элементарной теплоты. Он прекрасно понимал, что никогда не сможет изменить женщину, которую любит, поэтому мирился с этим ее "недостатком". Она же в свою очередь мирилась с его "увлечениями на стороне".
С женой Михаила Булгакова Фадеев познакомился, когда первый раз навестил уже тяжело болевшего писателя - 11 ноября 1939 года. После этого визиты стали довольно частыми.
Елена Булгакова была своеобразной женщиной. Она действительно завела роман с моим отцом, но они не очень долго были вместе. Кроме Булгаковой у отца был роман с Маргаритой Алигер, которая безумно любила его и родила ему дочь Машу. С Машей я подружился уже после смерти отца. Она была хорошим человеком, но очень одиноким, как и сам Фадеев, поэтому тоже свела счеты с жизнью.
Я не знаю, каким образом отец вымолил у мамы прощение, но через год после рождения Маши, в 1944-м, на свет появился я. И вскоре они с мамой зарегистрировали свой брак. Мама прощала Фадееву его измены и никогда о них не напоминала.
Палач или жертва?
ЖЕНА Фадеева никогда не осуждала мужа за его работу. Его осудили его же коллеги за то, что он вместе с Маршаком и Олешей одобрил смертный приговор обвиняемым по делу "антисоветского троцкистского центра". За то, что Ахматову и Пастернака называл "пошлостью советской литературы" и клеймил их на всех собраниях Союза писателей.
Говорят, что большинство вернувшихся после реабилитации в 1956-м писателей, считавших Фадеева виновным в репрессиях, не замедлили выказать ему "свое почтение". Рассказывают, что один из них прямо с поезда приехал на дачу к Фадееву, плюнул ему в лицо, а потом пошел домой и повесился.
Все эти байки сочинены уже после смерти папы. Тот писатель, в смерти которого обвиняют Фадеева, на самом деле не повесился, а вскрыл себе вены. И не в 1956-м, а в 1958 году, через два года после самоубийства папы. Таких легенд о Фадееве до сих пор ходит очень много.
Про пошлость стихов Ахматовой папа писал, потому что боролся с "антинародным искусством" и заставлял себя верить, что правда на стороне партии. С другой стороны, он уже не как генеральный секретарь, а как человек помогал Ахматовой освободить ее сына из заключения.
Что касается статей и писем, то их подписывали все - от Тынянова до Бабеля. Поэтому я думаю, что одна фадеевская роспись в списке многочисленных подписей ничего не решала.
За несколько часов до смерти Фадеев разговаривал со своей сестрой. Он говорил: "Они думают, что я могу что-то сделать, а я ничего не могу".
Помочь он мог только в очень редких случаях, потому что, как и все, был подневольным человеком, пешкой в чужой игре. Конечно, он, как и все, говорил, что безмерно любит Сталина, что положит за него свою жизнь. Как и все, он боялся за жизнь своей семьи.
Мне рассказывали, как папа впервые не на шутку испугался. Тогда он был редактором журнала "Красная новь" и в очередной номер отдал в печать повесть Платонова "Впрок". При этом подчеркнул те строки, которые могли вызвать нарекания и которые следовало вычеркнуть. В корректуре подумали, что Фадеев, наоборот, решил выделить эту мысль, и напечатали подчеркнутый отрывок жирным шрифтом. Сталин прочитал рассказ и рядом с выделенным текстом подписал: "Сволочь". Вызвал к себе отца и обругал как только мог. Папа от вождя вернулся белый как полотно.
Не думаю, что его привел в восторг и приказ Сталина переписать очень дорогой для него роман - "Молодую гвардию". Вождь народов сначала не прочитал книгу полностью, но все-таки дал отцу за нее Сталинскую премию. Через год он посмотрел фильм Герасимова "Молодая гвардия" и был возмущен, потому что не увидел там руководящей роли партии. Из хорошего романа отцу пришлось сделать нечитабельную книгу. Только его семья знает, какими страданиями ему это далось.
После смерти Сталина и разоблачения культа личности папа остался в полном одиночестве. От него все отвернулись. Это был уже не тот Фадеев, который свято верил в правильность партийного курса. Кто-то очень верно подметил тогдашнее его состояние: "Его поставили часовым, но только позже он узнал, что возле сортира".
Отец хотел исправить совершенные ошибки и демократизировать Союз писателей, избавить его от ненужного балласта: "людей неталантливых, мелких, злопамятных". Но после смерти Фадеева в Союз напринимали бог знает кого.
В начале осени 1953 года он послал на имя Г. Маленкова и Н. Хрущева одну за другой три докладные записки о ситуации в Союзе писателей. Хрущев записки прочитал и полностью отверг критику партийного курса в отношении советской литературы, а Фадееву посоветовал лечиться, так как подобные мысли можно объяснить только "болезненным состоянием". С этого времени Александр Фадеев был отстранен от руководства Союзом писателей.
Выстрел
ПОЧЕМУ-ТО никто из близких не заметил перемен в отце. 13 мая 1956 года был совершенно обыкновенным днем для нас, и отец казался таким, как всегда. Мы ночевали с ним на втором этаже, и утром я первым спустился вниз к завтраку. Там уже сидели наша домработница, дядя Петя, бабушкин брат по маминой линии, и Евгения Книпович. Папа тоже спустился вниз и предложил мне пойти погулять - хотел, чтобы я ушел из дома. Шел дождь, и я отказался. Тогда папа пошел наверх - и вскоре раздался щелчок.
На непонятный звук никто не обратил внимания. Через некоторое время я пошел звать папу к завтраку, открыл дверь в спальню и увидел, что папа лежал мертвый на кровати, на его груди растекалось пятно крови, а в откинутой руке был пистолет. Он выстрелил себе прямо в сердце. Мама в то время была с театром на заграничных гастролях. Когда вернулась, на нее было страшно смотреть.
Александр Фадеев оставил предсмертное письмо. Его никому не дали прочитать и спрятали в архиве ЦК. Ходили слухи, что в ЦК приказали письмо уничтожить. Только в 1990-м его напечатали в партийной газете "Гласность":
"В ЦК КПСС
Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы - в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40-50 лет... Литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных. Единицы тех, кто сохранил в душе священный огонь, находятся в положении париев и - по возрасту своему - скоро умрут. И нет никакого уже стимула в душе, чтобы творить...
Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушиваются подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни.
Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.
Прошу похоронить меня рядом с матерью моей.
Ал. Фадеев"
Мой отец был талантливым человеком, но идеологические шоры помешали ему стать большим писателем. Сегодня о нем почти забыли, в школьной программе книги Фадеева больше не значатся. Наверное, чтобы понять масштаб его личности и таланта, должны пройти годы.
13 мая 1956 года покончил с собой писатель и руководитель советской литературы Александр Фадеев. Из доклада председателя КГБ И.А. Серова в ЦК КПСС: "13 мая 1956 года, примерно в 15.00, у себя на даче, в Переделкино Кунцевского района, выстрелом из револьвера покончил жизнь самоубийством кандидат в члены ЦК КПСС писатель Фадеев Александр Александрович. При осмотре рабочего кабинета сотрудниками КГБ Фадеев лежал в постели раздетым с огнестрельной раной в области сердца. Здесь же на постели находился револьвер системы "Наган" с одной стреляной гильзой. На тумбочке, возле кровати, находилось письмо с адресом "В ЦК КПСС", которое при этом прилагаю".
Первым мертвого Фадеева увидел его 11-летний сын Миша. Его мать, знаменитая актриса Ангелина Степанова, в это время находилась на гастролях в Югославии. О смерти мужа она узнала из газет в Киеве на обратном пути...
Некролог в "Правде" оставлял очень странное впечатление. Это был, наверное, самый позорный некролог, какой можно было сочинить для крупного советского писателя, руководителя литературы и члена ЦК Коммунистической партии с 1939 года. Единственной причиной его гибели назывался алкоголизм. "Фадеев в течение многих лет страдал тяжелым недугом - алкоголизмом, который привел к ослаблению его творческой деятельности..." И все?! О том, что Фадеев пил, знали многие. Но зачем было писать об этом в "Правде"? Возмущенный Шолохов куда-то звонил, но ему там сказали, что после такого письма, которое оставил Фадеев... Говорили, что письмом был задет лично Хрущев, посчитавший этот поступок "недостойным коммуниста". Говорили, что некролог редактировали лично Суслов и Шепилов. Само письмо пролежало в архиве КГБ до 1990 года, когда было опубликовано по некоторой иронии судьбы в еженедельнике ЦК КПСС "Гласность".
То есть 34 года ЦК КПСС не решалось предать это письмо гласности. Вопрос - почему?
С одной стороны, ответ очевиден. Письмо задевало новых вождей партии, пришедших на смену Сталину. Да, но почему не опубликовали и после Хрущева?
Не потому ли, что в письме было нечто большее, чем осознание своей несчастной роли при Сталине ("Нас после смерти Ленина низвели до положения мальчишек...") и претензии к новому руководству ("Тот был хоть образован, а эти - невежды...")?
Письмо Фадеева было сумбурным, нелогичным и в чем-то жалким. Во-первых, он преувеличивал свое литературное значение. Во-вторых, никто не мешал ему снять с себя хотя бы часть непосильной ноши, на которую он жалуется, говоря, что его превратили "в лошадь ломового извоза". Об этой опасности его предупреждал еще Горький. Нельзя без изумления читать весь список его должностей, начиная с 20-х годов, когда он только-только вошел в литературу с действительно сильным романом "Разгром". Уже в 1924 году он был руководителем ростовского отделения РАПП (Российской ассоциации пролетарских писателей). В 1932 году после ликвидации РАПП (и затем расстрела некоторых наиболее активных руководителей) вошел в Оргкомитет по созданию Союза писателей СССР; с 1934 по 1939 год был заместителем Оргкомитета Союза писателей СССР, а затем стал его Генеральным секретарем. Между прочим, должность Генерального секретаря даже в Компартии хотя и существовала с 1922 года (первым занимал Сталин), но считалась "неуставной" и до смерти Сталина официально нигде не упоминалась. В отличие от Генерального секретаря всех писателей, которым был Фадеев с 1946 по 1954 год.
О Фадееве говорят, что он подписывал документы на писательские аресты. Будто бы Леониду Леонову сам признался, что в 30-е годы подписал их "тысячу". Гораздо реже вспоминают о том, что через него распределялись квартиры, машины, пособия, что к нему обращались все, в том числе и те, кто потом клеймил его как сталинского наймита. Что заставило его взвалить на себя весь этот груз? Психологически - тяжелый и действительно несовместимый с творческой работой. Но из письма понятно, что не так мучил его этот груз, как то, что этого груза он в одночасье лишился. В самой последней строке письма, перед тем как завещать похоронить себя рядом с матерью, жалуется на то, что "в течение трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять". То есть после смерти Сталина новая власть проявляет к нему неуважение... И вот это его мучает...
Корней Чуковский написал о смерти Фадеева: "Он был не создан для неудачничества, он так привык к роли вождя, решителя писательских судеб - что положение отставного литературного маршала для него было лютым мучением..."
Он застрелился 13 мая. А 20 февраля на ХХ партийном съезде, еще до выступления Хрущева "О культе личности..." (состоялось 25 февраля), его, как мальчишку, в пух и прах разнес Шолохов. О культе личности Сталина еще не говорили. Первым за культ личности поплатился его верный слуга. К тому же речь Хрущева не была опубликована, ее только разослали в партийные организации. А вот Фадеева высекли прилюдно, на всю страну:
"Фадеев оказался достаточно властолюбивым генсеком и не захотел считаться в работе с принципом коллегиальности. Остальным секретарям работать с ним стало невозможно. Пятнадцать лет тянулась эта волынка. Общими и дружными усилиями мы похитили у Фадеева пятнадцать лучших творческих лет его жизни, а в результате не имеем ни генсека, ни писателя.
А разве нельзя было в свое время сказать Фадееву: "Властолюбие в писательском деле - вещь никчемная. Союз писателей - не воинская часть и уж никак не штрафной батальон, и стоять по стойке "смирно" никто из писателей перед тобой не будет, товарищ Фадеев. Ты - умный и талантливый писатель, ты тяготеешь к рабочей тематике, садись и поезжай-ка годика на три-четыре в Магнитогорск, Свердловск, Челябинск или Запорожье и напиши хороший роман о рабочем классе"".
Можно представить, что испытывал Фадеев, когда читал этот доклад.
Вообще при всем уважении к большому русскому писателю Шолохову нельзя не признать, что его речь на ХХ партсъезде была, мягко говоря, нелепой. Например, он предлагал для писателей, "которые хотят всерьез работать над произведениями, посвященными колхозной или совхозной тематике", построить по деревням отдельные дома, "и пусть себе живут и пишут на здоровье". "Строим мы дома для инженерно-технических работников. Почему нельзя построить для писателей?"
Это было похлеще горьковской идеи собрать всех писателей в Переделкине.
Может, он шутил?
После ХХ съезда Фадеев понял, что, во-первых, меняются "правила игры"; во-вторых, правила эти непонятны; в-третьих, его, Фадеева, играть по этим правилам не приглашают. После смерти Сталина его тоже с ним хоронят, как хоронили слуг с их господином в языческих культах. Он для них уже труп, дело за малым. Чтобы представить себе потрясение, которое он испытал... Вот Леонид Леонов... Он ведь даже не был членом партии... И вообще, в отличие от Фадеева, воевавшего против Колчака на Дальнем Востоке и подавлявшего Кронштадтский мятеж в 1921 году, у русского писателя Леонова было чуть ли не белогвардейское прошлое, которое он тщательно скрывал. Но весной 1956 года, сразу после хрущевского доклада, он испытал такое нервное потрясение, что вдруг оказался в больнице 4-го Главного управления Министерства здравоохранения. Диагноз: "паралич лицевых мышц". Проще говоря, отнялась левая сторона лица.
Кстати, в этой больнице в это же время находился и Фадеев. Лечился от многодневной бессонницы. Очень знаковая встреча.
Фадеев застрелился в середине мая. А в конце мая Борис Пастернак передал представителю итальянского издателя Фельтринелли роман "Доктор Живаго". Прощаясь с ним у калитки переделкинского дома, он как бы шутя сказал: "Вы пригласили меня на собственную казнь". Заметим, что в этой казни Фадеев не принимал участия.
Парадокс был в том, что "Доктор Живаго" был написан в сталинское время, а травили Пастернака во времена "оттепели".
Продолжим высказывание Чуковского о Фадееве: "Мне очень жаль милого А.А., в нем - под всеми наслоениями - чувствовался русский самородок, большой человек, но боже, что это были за наслоения! Вся брехня сталинской эпохи, все ее идиотские зверства, весь ее страшный бюрократизм, вся ее растленность и казенность находили в нем свое послушное орудие. Он - по существу добрый, человечный, любящий литературу "до слез умиления", должен был вести весь литературный корабль самым гибельным и позорным путем - и пытался совместить человечность с гэпэушничеством... Отсюда зигзаги его поведения, отсюда его замученная СОВЕСТЬ в последние годы..."
За месяц до его самоубийства Ахматова подарила Фадееву свою книгу с автографом: "Большому писателю и доброму человеку". Как это понимать? Ведь в 1946 году после постановления А.А. Жданова он публично называл ее "барыней" и "пошлостью советской литературы". В 1939 году он наложил запрет на публикацию ее стихов в "Московском альманахе". Но одновременно, как член ЦК партии, хлопотал о жилье и персональной пенсии для нее, а в 1940 году выдвинул ее на Сталинскую премию. Пытался помочь освобождению из лагеря ее сына Льва Гумилева... Помогал болевшему Платонову, обнищавшему Зощенко, заступался за Заболоцкого...
Предсмертное письмо Фадеева - это глубокий человеческий документ и как бы спектр двух эпох: сталинской и хрущевской на их разломе. Он заставляет о многом задуматься даже сегодня. Например, о том, что между государством и культурой всегда существовали, существуют и будут существовать "правила игры", которые кто-то устанавливает и которые должны быть понятными. А играть в эти игры или нет - это вопрос творческий и человеческий. И всегда между государством и культурой будут находиться люди, которые правила эти выражают не на словах, а самой своей личностью.
От качеств этой личности, этих личностей многое зависит. От того, добровольцы они или проходимцы. И хуже всего, когда "литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных". Когда правила эти устанавливает "группа невежд, за исключением немногих честных людей, находящихся в состоянии такой же затравленности и потому не могущих сказать правду".
«Совместить человечность с гепеушничеством»
13 мая 1956 года застрелился известный советский писатель, лауреат Сталинской премии, секретарь (1939-1944) и генеральный секретарь (1946-1954) Союза писателей Александр Фадеев. В предсмертном письме он называет причиной своего самоубийства уничтожение литературы, а себя — одной из жертв этого процесса. В каком-то смысле это соответствует действительности. Успешный писатель и могущественный партийный деятель, Фадеев много лет был зачинщиком и проводником государственных репрессий, объясняя свое участие в литературных преследованиях как искренним служением интересам советского государства, так и желанием уберечь литераторов от еще больших бед, чем те, что им выпали. И действительно известны случаи, когда он использовал свое влияние, чтобы защитить тех же писателей, которых клеймил в служебных записках и публичных выступлениях.
После смерти Сталина Фадеев впал в немилость и не сумел удержаться на посту «писательского министра». Оставшийся не у дел и почти официально объявленный ответственным за жертвы в писательской среде, Фадеев попытался одновременно свести счеты с жизнью и с партийным руководством: в адресованном ЦК КПСС предсмертном письме он обвинил новые власти в продолжении и даже усугублении сталинской политики уничтожения литературы. Но тут мастер аппаратных игр просчитался: письмо на тридцать с лишним лет было спрятано в закрытом архиве, а официально причиной смерти объявили алкоголизм Фадеева.
...лучшие кадры литературы...
Из статьи Александра Фадеева о повести Андрея Платонова «Впрок»
«Красная новь», 1931 год
Повесть Платонова «Впрок» с чрезвычайной наглядностью демонстрирует все наиболее типичные свойства кулацкого агента самой последней формации — периода ликвидации купечества как класса и является контрреволюционной по содержанию. Платонов постарался прикрыть классово враждебный характер своей «хроники» тем, что облек ее в стилистическую одежонку простячества и юродивости.
Андрей Платонов (настоящее имя Андрей Платонович Климентов; родился 1 сентября 1899, Воронеж, Российская империя — 5 января 1951, Москва, СССР) — русский писатель советского периода и драматург XX века
...погибли...
Из характеристики Ивана Катаева (1902-1939), данной Александром Фадеевым для Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б)
29 января 1937 года
Знаю Ив. Катаева с 1926 года. Знаю, что во все время нашего знакомства и в разговорах и на партийных собраниях выступал и голосовал против уклонов, в том числе и против троцкизма. <…> Однако <…> в нем по-прежнему не изжиты интеллигентские пережитки <…>
Иван Иванович Катаев (1902-1939) — русский советский писатель.
...можно ждать еще худшего...
Из письма Николая Асеева А. А. Жданову о закрытом заседании президиума Союза советских писателей
9 октября 1939 года
Вчера <...> я был поставлен товарищем Фадеевым в тяжелое и глупое положение на Правлении ССП по вопросу о книжке Тихона Чурилина. Тов. Фадеев, зная мое положительное суждение о талантливости Чурилина вообще и не предупредив меня о том, что книжка резко осуждена вами, нашел нужным вовлечь меня в длительный спор о ней, спор, имевший очевидной целью противопоставить мою скромную литературную убежденность вашему непререкаемому политическому авторитету. <...> Меня в моем мнении поддержали столь разные по вкусам люди, как К. А. Тренев, В. Б. Шкловский, С. Я. Маршак. Тогда тов. Фадеев предъявил нам ваши отметки на страницах книги...
Николай Николаевич Асеев (1889-1963) — русский советский поэт, сценарист, деятель русского футуризма. Был другом В. В. Маяковского, Б. Л. Пастернака.
...на растерзание...
Из письма Александра Фадеева в ЦК ВКП(б) о статье Викентия Вересаева
7 мая 1941 года
Направляю Вам для ознакомления политически небезынтересную статью Вересаева, присланную для напечатания в «Литературной газете». <...> Вересаев не может вслух сказать, что его «угнетает» контроль Главлита, политические требования наших журналов и издательств, и он прикрывается вопросами стиля и вообще художественной стороной дела. А общий тон статьи — вопль о «свободе печати» в буржуазном смысле.
Из выступления Александра Фадеева на заседании президиума Союза советских писателей
6 декабря 1943 года
[о стихотворении Ильи Сельвинского «Кого баюкала Россия»]
Он начинен этой ерундой, чуждым представлением о государстве, о родине.
[о повести Михаила Зощенко «Перед восходом солнца»]
Черты этой обывательщины, к сожалению, в природе советского общества, но если считать уровень наших людей таковым, то тогда не понятно, что мы за государство, что мы за народ? <...>Мы, писатели, что мы? Мы же не холуи в своем государстве, мы отвечаем за наше государство.
Из статьи об обсуждении постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград»
«Правда», 10 октября 1946 года
В своем выступлении генеральный секретарь Союза советских писателей А. Фадеев вскрыл природу аполитичной, оторванной от жизни народа поэзии Б. Пастернака, а также дал критический анализ идейных ошибок в творческом пути И. Сельвинского, отметил серьезные недостатки отдельных произведений П. Антокольского, С. Кирсанова, других поэтов <...>.
А.А. Фадеев выступает на Всесоюзном совещании Фотография 1951
...подлость, ложь и клевета...
Из пражского доклада Александра Фадеева «О традициях славянской литературы»
6 ноября 1946 года
Говорят, газеты за границей <...> уделяют много внимания той критике, которая появилась на страницах нашей печати по отношению к писателям Зощенко и Ахматовой. На это нужно ответить. <...> Что касается Ахматовой, то ее поэзию можно назвать последним наследством декадентства, оставшимся у нас. Стихи ее полны пессимизма, упадка,— что общего они имеют с нашей советской жизнью и почему мы должны воспитывать наше поколение так, чтобы оно впоследствии поступило, как многие буржуазные молодые люди во Франции в период истекшей мировой войны?
Из рассказа Анны Ахматовой, переданного в дневнике Любови Шапориной
20 января 1947 года
<…> вскоре после появления моей книги «Из шести книг» она была запрещена, был устроен скандал редактору, издательству. <...> Приезжал Фадеев, было бурное заседание в Союзе писателей и Фадеев страшно ругал мою книжку. Я не присутствовала на этом заседании. Но была вскоре на каком-то вечере там же. Фадеев увидел меня, соскочил с эстрады, целовал руки, объяснялся в любви.
Анна Андреевна Ахматова (1889 - 1966) — русская поэтесса, переводчица и литературовед, одна из наиболее значимых фигур русской литературы XX века.
...загублено…
Из письма Александра Фадеева в ЦК ВКП(б) о сборнике стихотворений Бориса Пастернака
6 апреля 1948 года
Довожу до Вашего сведения, что Секретариат ССП не разрешил выпустить в свет уже напечатанный сборник избранных произведений Б. Пастернака <...>. <...>секретариат не проследил за формированием сборника, доверился составителям, и в сборнике преобладают формалистические стихи аполитичного характера. К тому же начинается с идеологически вредного «вступления», а заканчивается пошлым стихом ахматовского толка «Свеча горела».
Из письма Александра Фадеева Анатолию Тарасенкову о сборнике стихотворений Заболоцкого
5 апреля 1948 года
Когда-то я читал сборник и в целом принял его. Но теперь, просматривая его более строгими глазами, учитывая особенно то, что произошло в музыкальной области, и то, что сборник Заболоцкого буквально будут рассматривать через лупу,— я нахожу, что он, сборник, должен быть сильно преобразован. <...> Пусть Николай Алексеевич не смущается, что <...> сборник покажется «маленьким». Зато он будет цельным.
Николай Алексеевич Заболоцкий (Заболотский) (1903 — 1958) — русский советский поэт.
...физически истреблены...
Из письма Александра Фадеева Иосифу Сталину об объединениях еврейских писателей
Январь — февраль 1949 года
Московское объединение еврейских писателей состоит из 45 писателей, киевское из 26 писателей, минское — из 6 писателей. <...> В последнее время деятельность объединений приобрела националистический характер. <...> Националистические тенденции проявляются также в поэтических произведениях, напечатанных в альманахах «Геймланд» и «Дер Штерн».
...меня даже не могут принять...
Из речи Михаила Шолохова на XX съезде ЦК КПСС
20 февраля 1956 года
Фадеев оказался достаточно властолюбивым генсеком и не захотел считаться в работе с принципом коллегиальности. Остальным секретарям работать с ним стало невозможно. Общими и дружными усилиями мы похитили у Фадеева пятнадцать лучших лет творческой жизни, а в результате не имеем ни генсека, ни писателя.
А. Фадеев и М. Шолохов осматривают военные трофеи. Фотография 1941
13 мая 1956 года, примерно в 15.00, у себя на даче, в Переделкино Кунцевского района, выстрелом из револьвера покончил жизнь самоубийством кандидат в члены ЦК КПСС писатель Фадеев Александр Александрович. <...> При осмотре рабочего кабинета сотрудниками КГБ Фадеев лежал в постели раздетым с огнестрельной раной в области сердца. Здесь же на постели находился револьвер системы «Наган» с одной стреляной гильзой. На тумбочке, возле кровати, находилось письмо с адресом «В ЦК КПСС», которое при этом прилагаю.
Фадеев Александр Александрович
...избавление от этого гнусного существования...
Из дневника Корнея Чуковского
13 мая 1956 года
Мне очень жаль милого А. А., в нем — под всеми наслоениями — чувствовался русский самородок, большой человек, но боже, что это были за наслоения! Вся брехня сталинской эпохи, все ее идиотские зверства, весь ее страшный бюрократизм, вся ее растленность и казенность находили в нем свое послушное орудие. Он — по существу добрый, человечный, любящий литературу «до слез умиления», должен был вести весь литературный корабль самым гибельным и позорным путем — и пытался совместить человечность с гепеушничеством. Отсюда зигзаги его поведения, отсюда его замученная СОВЕСТЬ в последние годы. Он был не создан для неудачничества, он так привык к роли вождя, решителя писательских судеб — что положение отставного литературного маршала для него было лютым мучением.
...надежда была хоть сказать...
Из официального некролога Фадееву в «Правде»
А. А. Фадеев в течение многих лет страдал тяжелым недугом — алкоголизмом, который привел к ослаблению его творческой деятельности <...>. В состоянии тяжелой депрессии, вызванной очередным приступом болезни, А. А. Фадеев покончил жизнь самоубийством.
В середине 1940-х гг. Александр Фадеев был одним из самых известных писателей, лауреатом Сталинской премии, полученной за роман «Молодая гвардия», членом ЦК КПСС, генеральным секретарем Союза писателей СССР.
Советский писатель Александр Фадеев
А после того, как к власти пришел Хрущев, Фадеева сняли с должности, вывели из состава ЦК партии и объявили «тенью Сталина», одобрявшей смертные приговоры литераторам во времена репрессий. В 1956 г. Фадеев покончил с собой, тогда причиной этого назвали алкоголизм, но самом деле все было гораздо сложнее и драматичней.
На самом деле решение «писательского министра», как называли Фадеева, не было необдуманным и сиюминутным. Некоторые современники писателя утверждают, что он готовился к этому шагу заранее, навещая друзей и прощаясь с близкими, и что суицид не мог быть совершен под воздействием алкоголя, так как, по их свидетельству, в последние три месяца он не пил. А некоторые уверены: перед тем, как уйти из жизни, Фадеев совершил литературное самоубийство, и именно факт его литературной несостоятельности, нашедший тогда подтверждение, и стал главной причиной случившегося.
Общий тираж романа «Молодая гвардия» составил около 25 млн экземпляров. Идея его создания у Фадеева появилась после того, как он прочитал в газете заметку о героической гибели в Краснодоне молодых подпольщиков, казненных фашистами. Когда в 1946 г. роман был издан, он был подвергнут резкой критике со стороны властей за то, что в произведении недостаточно внимания уделялось руководящей роли партии. Фадееву пришлось переписать роман, и его окончательная версия в 1951 г. пришлась по душе Сталину. Правда, многие не одобряли второй редакции романа - например, Симонов назвал это «напрасной тратой времени».
На самом деле в романе были куда более существенные отступления от жизненной правды, чем роль партии в этих событиях. В произведении руководителем организации изображен Олег Кошевой, хотя на самом деле он был рядовым ее участником. Дело в том, что во время своей поездки в Краснодон писатель остановился в доме матери Кошевого, и она стала главным источником информации и интерпретатором событий. Кроме того, настоящий руководитель подпольщиков, комиссар Виктор Третьякевич, был оклеветан и объявлен предателем. В романе писатель вывел его под вымышленной фамилией, но местные жители узнали в нем Третьякевича. Невинно пострадавшими оказались и некоторые жители Краснодона, незаслуженно обвиненные в связях с оккупантами.
После смерти Сталина и прихода к власти Хрущева для Фадеева начались тяжелые времена. На ХХ съезде КПСС в 1956 г. был осужден культ личности Сталина, а Михаил Шолохов выступил с критикой деятельности Фадеева в Союзе писателей. Его назвали одним из виновников репрессий в среде писателей и обвинили в причастности к травле Зощенко, Ахматовой, Платонова и Пастернака. Но на самом деле это было только половиной правды. В атмосфере тотальной критики и осуждения забывали упомянуть о том, что Фадеев в 1948 г. выделил из фондов Союза писателей значительную сумму для Зощенко, передавал деньги на лечение Платонова его жене, защитил Ольгу Берггольц от депортации.
После этого Фадеева вывели из ЦК КПСС и сняли с должности. Для него это было полным крахом. Свой последний роман «Черная металлургия» он так и не закончил, так как узнал о том, что материалы, которыми он пользовался, оказались фальшивыми, а факты - недостоверными. Писатель впал в депрессию, начал пить, страдал бессонницами. От него все отвернулись. Своему другу, писателю Юрию Либединскому Фадеев признался: «Совесть мучает. Трудно жить, Юра, с окровавленными руками».
13 мая 1956 г. на даче в Переделкино Александр Фадеев застрелился. По официальному заключению медицинской комиссии, самоубийство было совершено в результате расстройства нервной системы, спровоцированного хроническим алкоголизмом. Эта версия и была обнародована.
Его предсмертная записка была изъята сотрудниками спецслужб и опубликована лишь в 1990 г. Она пролила свет на многие обстоятельства этой трагедии: «Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы физически истреблены. <…> Меня превратили в лошадь ломового извоза, всю жизнь я плелся под кладью бездарных, неоправданных, могущих быть выполненными любым человеком, неисчислимых бюрократических дел. <…> Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня рядом с матерью моей».
По сообщению "Правды", причиной самоубийства Александра Фадеева был алкоголизм. "Но это была очередная неправда "Правды",- возражает литератор Ю. Кротков,- так как в литературных кругах Москвы хорошо знали, что Александр Александрович последние три месяца перед выстрелом не пил. Он был все это время совершенно трезвым, что вызывало общее удивление, И покончил С жизнью в состоянии ясного рассудка. Более того, известно, что Фадеев долго и тщательно готовился к этому решающему акту. Известно, что он ездил по памятным местам, посещал старых друзей, как бы прощаясь с тем, что ему было дорого...
Непосредственным поводом к выстрелу явилось следующее.
После того как началась реабилитация невинно пострадавших при Сталине, некоторые жертвы Фадеева (то есть те, кто был арестован и посажен по ордерам, завизированным Фадеевым) вернулись в Москву. Среди них был писатель, которого я обозначу буквой М., так как с нее начиналась его фамилия. Этот писатель публично назвал Фадеева негодяем и чуть ли не плюнул ему в лицо. После этого М. повесился .
Что ж, и это молча проглотить? Были такие, которые глотали и даже улыбались. Но ведь писатель М. повесился, он вынес все невзгоды сталинских исправительно-трудовых лагерей, выжил, а вот вернулся а тут, в Москве, назвав Фадеева негодяем, повесился. Надо было быть полнейшим ничтожеством, чтобы не почувствовать глубины этого факта.
Тени жертв, видимо, стали преследовать Фадеева. Но это не все, хотя одного этого уже было бы достаточно для того, чтобы прийти к мысли, что наступил час расплаты".
Другой аспект трагедии Фадеева заключался в жестоком творческом кризисе. Кончилась неудачей его работа над романом "Черная металлургия", ибо материалы, которыми пользовался писатель, оказались фальшивыми. В какой-то момент Фадеев почувствовал, что уже не в силах написать ничего свежего, яркого, по-настоящему значительного.
Одна из жительниц подмосковного поселка
Переделкино (где была дача Фадеева) рассказала Ю.
Кроткову:
- В тот день (День самоубийства) встретились
мы по случаю подле Бахметьевской дачи, он мне и
говорит: "Эх, приятельница, все у нас убивают и
убивают. Вот пастух имеет свои заботы, вот у
артиста, значит, пьеса, а что у писателя? А у
писателя-думка. Так вот, приятельница, убивают
думку, убивают..."
Разговор состоялся не накануне гибели писателя, а ранее, поскольку есть свидетельства, что с ночи 12 мая до самой смерти Фадеев находился у себя на даче. Как говорит домработница Ландышева, утром 13 мая Фадеев приходил к ней на кухню, но от завтрака отказался. Выглядел очень взволнованным. Потом он поднялся к себе в кабинет и написал два письма. Одно было адресовано жене - актрисе Московского художественного театра, другое - в ЦК КПСС. Закончив писать, Фадеев лег на диван, обложился подушками и выстрелил из револьвера системы "наган" прямо в сердце.
Накануне самоубийства у себя на московской квартире Фадеев встречался с писателями С. Маршаком и Н. Погодиным. Е. Книпович, секретарша Фадеева, рассказывала, что после разговора с Маршаком Фадеев никак не мог успокоиться, хотел уснуть, но снотворные не помогли.
Письмо, адресованное Фадеевым в ЦК КПСС,
было партийными чиновниками "арестовано" и
увидело свет лишь спустя 34 года после смерти
писателя. Начиналось оно так:
"Не вижу возможности дальше жить, так как
искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено
самоуверенно-невежественным руководством партии
и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие
кадры литературы - в числе, которое даже не снилось
царским сатрапам, физически истреблены или
погибли, благодаря преступному попустительству
власть имущих; лучшие люди литературы умерли в
преждевременном возрасте; все остальное,
мало-мальски способное создавать истинные ценности,
умерло, не достигнув 40-50 лет". А вот финал
письма: "Литература - этот высший плод нового
строя - унижена, затравлена, загублена.
Самодовольство нуворишей от великого ленинского
учения даже тогда, когда они клянутся им, этим
учением, привело к полному недоверию к ним с моей
стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем
от сатрапа Сталина. Тот хоть был образован, а эти -
невежды.
Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я в превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушиваются подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.
Прошу похоронить меня рядом с матерью моей".
Очевидно, Ю. Кротков имеет в виду писателя Ивана Макарьева, репрессированного в 1937 г. и реабилитированного в 1956 г. Однако, во-первых, Макарьев покончил с собой в 1958 г. (через два года после Фадеева), во-вторых, он сделал это, вскрыв себе вены, а не повесившись, и, в-третьих, причина самоубийства как свидетельствуют Л. Копелев и Р. Орлова, была иной - он пропил две тысячи рублей партийных взносов и страшился "персонального дела".
Загрузка...