Тексты Беккета не просто являются знаковыми для искусства ХХ века, но представляют собой нечто вроде исторической летописи модернизма: ни один другой писатель не продемонстрировал столь ошеломительной и масштабной эволюции от языковой избыточности к безмолвию. Начав с «многоэтажных» языковых конструкций, Беккет постепенно избавлялся от всяких примет вычурности – изощренность смыслами сменялась бессвязными осколками аллюзий, а затем оказалась вытеснена пронзительным чувством пустоты.
Среди писателей, озабоченных проблемой истлeвания языка, Беккет – быть может, единственный, кто не просто перенес опыт заката культуры в собственные тексты, но прошел по этой линии от начала до конца: «Я осознал свой собственный путь как обеднение, оскудение, отсутствие знания – как путь вычитания, а не сложения». На протяжении всей жизни он словно отрезал лишние куски от своего тела, пока, наконец, не добрался до скелета.
Примечательно, однако, что, отказываясь разъяснять свои пьесы, драматург посвящал большое количество времени комментариям относительно того, как нужно играть их на сцене (в этом смысле особенно интересны письма режиссерам Роже Блену и Алану Шнайдеру). В случае Беккета подзаголовки «радиопьеса» или «телепьеса» принципиальны: он детально продумывал любой звук и каждый крупный план – в этом смысле вполне понятно его несогласие на экранизацию «В ожидании Годо». Хотя репетиции с актерами нередко влекли за собой исправления в сценариях, как правило это было связано с необходимостью максимально удалить из текста потенциал к толкованиям.
Рецепция произведений Беккета в России производит неоднозначное впечатление: опубликованы переводы всех его романов, большинства пьес, стихотворений, эссе и нескольких рассказов, но при этом работы, посвященные текстам нобелевского лауреата и основоположника театра абсурда, по-прежнему можно пересчитать по пальцам. Поразительно, но на русском языке отсутствуют даже сколь-либо полные биографические исследования о Беккете, что закономерно приводит к неточностям в изложении событий его жизни и складыванию мифов о нем, в свою очередь сказывающихся на интерпретации художественных текстов.
Впрочем, пытаясь написать очерк о жизни Беккета и выделяя отдельные события, стоит вспомнить о том, что сам он не раз издевался над жанром биографии писателя. А прежде чем называть дату его рождения, стоит вспомнить одну из первых фраз романа «Моллой»: «Я начал с начала, представляете, каков старый мудак». Казалось бы, непросто отыскать столь же радикальную стратегию, нацеленную на создание самореферентных текстов и их очищение от любого рода событий, тем более фактов жизни автора. Но вопреки этому, знание биографии Беккета не только позволяет прояснить отдельные аспекты его текстов, но и проследить этапы их стилистической эволюции: знаменитый «путь вычитания» становится особенно наглядным при взгляде на хронологию создания произведений. Намеки на те или иные события вроде бы тщательно стерты, но странным образом они продолжают присутствовать в текстах, как висящие на стене обрывки фотографий – одновременно и порождая воспоминания, и не давая приблизиться к ним.
Сэмюэль Беккет в “Трех диалогах” писал: “выражать нечего, выражать нечем, выражать не из чего, нет силы выражать, нет желания выражать, равно как и обязательства выражать”.
Эти слова в полной мере иллюстрируют творчество великого ирландца (или все-таки француза), находившегося в самом расцвете сил (впрочем, такое выражение вряд ли может быть применимо в данном конкретном случае) именно во второй половине 40-х годов, когда им была создана пьеса “В ожидании Годо” и трилогия “Моллой-Мэлон умирает-Безымянный”.
Итак, Сэмюэль Беккет родился 13 апреля 1906 года в пригороде Дублина – поселке Фоксрок. День рождения пришелся на Страстную Пятницу, и сам он никогда не забывал об этом совпадении: «Ты появился на свет в темноте девятого часа, ты испустил первый крик в час, когда возгласил громким голосом и испустил дух Спаситель». Через восемьдесят три года аналогия была довершена смертью, пришедшейся на канун рождественских праздников.
Он был младшим из двух сыновей в семье Уильяма и Мэй Беккет. Впоследствии, как и Сальвадор Дали, он утверждал, что помнит блаженно-благоденственный период пребывания в материнской утробе. Событие рождения в его текстах неизменно преподносилось как трагедия, а одной из главных метафор стал мотив возвращения в утробу – воссоединения с изначальной пустотой. Однако отношения с матерью у сына складывались хуже, чем с отцом, взаимопонимания с которым Беккет не терял до дня его смерти. Одним из самых больших удовольствий детства было общение с ним во время пеших прогулок – образ блуждающих взрослого и ребенка часто повторяется в поздних текстах.
В начальной и средней школе Беккет, несмотря на участие в спортивных играх, нередко предпочитал шумным компаниям уединенное чтение, что способствовало расширению его литературной эрудиции, быстро вступившей в конфликт со строгим протестантским воспитанием. В 1923 году Беккет поступил в дублинский Тринити-колледж, где специализировался на изучении европейской литературы, а также – французского и итальянского языков (кроме того, он самостоятельно изучал немецкий и испанский). В конце 1928 года в жизни Беккета произошло событие, которое без боязни впасть в преувеличения можно назвать поворотным. Получив степень бакалавра, талантливый студент удостоился возможности на два года отправиться в Париж для преподавания английского языка в известнейший вуз – Эколь Нормаль. Во Франции он быстро попал в «круг Джойса», познакомившись с большим количеством литераторов и прежде всего – с самим автором «Улисса», к которому двадцатитрехлетний Беккет относился с пиететом. В свою очередь Джойс оценил приехавшего из Дублина преподавателя как одного из самых одаренных молодых людей, которых ему приходилось встречать. Беккет участвовал в переводе на французский фрагментов романа «Финнеганов помин» и розыске всевозможных «источников» для этого текста. Впрочем, в отношениях с семьей Джойса был и эпизод размолвки, связанной с тем, что Беккет оставил без внимания симпатию к нему Лючии – дочери писателя.
В 1929 году был издан первый рассказ Беккета – «Успение», а поэтическим дебютом стал объемный, насыщенный множеством аллюзий текст о Декарте, в 1930 году победивший в конкурсе стихотворений на тему времени. Благодаря этой публикации он получил предложение написать эссе о Прусте, опубликованное в марте 1931 года. Именно в этот период Беккет к огромному разочарованию родителей принял решение бросить карьеру университетского преподавателя, чтобы заняться эссеистикой, переводами и написанием художественных текстов (незадолго до этого, случайно увидев литературные опыты сына, набожная мать на несколько месяцев выгнала его из дома). Однако вслед за первыми успехами следует череда неудач: издательства неохотно соглашаются публиковать нарочито сложные и к тому же изобилующие скабрезностями верлибры начинающего автора. Но еще меньше энтузиазма встретил его первый роман – «Мечты о женщинах, красивых и так себе», в котором издатели заметили лишь попытку подражания стилю Джойса. Двадцатипятилетний прозаик избирал для пробы пера весьма сложную форму: тексты, насыщенные большим количеством аллюзий и скрытых цитат, проступающих сквозь развернутые метафоры и шифры-каламбуры (в марте 1932 года были опубликованы только два фрагмента романа, а полностью его издали лишь 60 лет спустя – уже после смерти автора).
Единственными публикациями и основным средством заработка стали переводы текстов Рембо, Монтале, французских сюрреалистов. План писательской карьеры быстро потерпел фиаско, и, истратив последние сбережения, Беккет вернулся к родителям в Ирландию («приполз домой с поджатым хвостом», - говоря его собственными словами). В марте 1933 года умерла от туберкулеза кузина и бывшая возлюбленная Беккета – Пегги Синклер, а тремя месяцами позже – его отец. Эти смерти вкупе с творческой депрессией, нескончаемыми проблемами со здоровьем и излишним увлечением спиртным привели Беккета к неожиданному решению: уехать в Лондон с целью прохождения длительного курса психоаналитического лечения (оплаченного его матерью). Он провел в Англии два года вместо предполагавшихся шести месяцев и вернулся домой без всякой уверенности в эффективности лечения. Однако в конце жизни Беккет утверждал, что этот курс помог ему нормализировать отношения с матерью – впрочем, не до такой степени, чтобы обсуждать с ней свою литературу.
Теперь Беккет не представлял, чем будет заниматься: преподавательская деятельность была оставлена, а карьера литератора-рецензента в условиях строгой ирландской цензуры сложиться не могла. При этом фактически не имея заработка, Беккет покупал в кредит экспрессионистские картины Джека Йейтса, усугубляя недоумение матери и брата Фрэнка. Решив вновь покинуть родную страну, Беккет отправился в путешествие по Германии, на которое еще оставались деньги, завещанные ему отцом. За семь месяцев он успел объехать многие немецкие города и при всей своей необщительности умудрился познакомиться с большим количеством литераторов, художников и коллекционеров картин. Впечатления от этой поездки сохранились в виде шести все еще неизданных «немецких дневников», содержащих подробные заметки о живописи и литературе (судя по объему впечатлений в письмах немецкие экспрессионисты произвели на Беккета не менее сильное впечатление, чем сюрреалисты и дадаисты во Франции), а также размышления о нескончаемых «нацистских литаниях» и вмешательстве идеологии в культуру – безумии, скрывающемся за рационализмом. Из писем знакомых, он узнал, что его новый роман «Мерфи» не встретил никакого энтузиазма у издателей. Неудивительно, что идея одного из издательств сократить отдельные фрагменты текста вызвала у Беккета недоумение: «Мне неясно, каким еще образом может быть сокращена эта несчастная книга после всего, что уже вычеркнул из нее я». Именно «Мерфи» стал первым серьезным шагом на «пути умаления».
Вернувшись, Беккет не задержался дома надолго: после очередного скандала с матерью, он принял решение навсегда уехать из Ирландии. В 1937 году Беккет переселился в Париж – город, который до конца жизни оставался основным местом его пребывания. Буквально через месяц после переезда во Францию он попал в больницу с ножевым ранением, полученным на улице от незнакомого прохожего. Позднее у входа в здание суда этот человек, оказавшийся сутенером, сделал абсурдное признание, ответив «Я не знаю» на вопрос о цели нападения. В больнице Беккета навещали все его парижские знакомые, Джойс оплатил его перевод в отдельную палату, мать и брат приехали из Дублина, а сам он, лежа в кровати, вносил финальные правки в гранки романа «Мерфи», наконец принятого одним из издательств. Благодаря этому ранению он восстановил отношения с матерью – до конца ее жизни он неизменно проводил один месяц в году в Фоксроке и принимал участие в ее повседневных делах, включая посещения церкви. «На этой неделе мне исполнилось 33, интересно – покажется ли оставшаяся половина бутылки лучше той, что уже выпита. По крайней мере я надеюсь, что удастся стерпеться со вкусом», - писал он своему ближайшему другу – поэту Томасу Макгриви в начале 1939 года.
В Париже Беккет общался с большим количеством художников и писателей, около года прожил с известной галеристкой Пегги Гуггенхайм, а накануне Второй мировой войны встретил свою будущую жену – Сюзанну Дешево-Дюмениль (впрочем, впервые они познакомились еще в Эколь Нормаль). Сюзанна была на шесть лет старше него, и по мнению некоторых биографов стала для писателя «женой-матерью», но от Мэй Беккет ее отличало отсутствие сомнения в литературном гении Сэмюэля. События складывались так, что уже через год они стали участниками движения Сопротивления – сначала в Париже, затем в деревне Руссийон на юге Франции. Беккет переводил документы, помогал в укрывании боеприпасов – его неразговорчивость и щепетильность идеально подошли для этой роли. А после окончания войны даже близкие друзья не узнали о том, что он был награжден двумя медалями.
Несмотря на то, что вторая половина 30-х гг. для Беккета оказалась насыщена массой событий, нельзя не заметить почти семилетнего перерыва в литературной деятельности. Не считая дневниковых записей и писем, он создал лишь несколько стихотворений. Фактически, серьезная работа над художественными текстами возобновилась только в 1943 году, когда была написана большая часть романа «Уотт», а тремя годами позже молчание взорвалось циклом новелл, четырьмя романами и пьесой «В ожидании Годо», созданными уже не английском, а на французском. Парадоксальным образом переход на иностранный язык оказался вовсе не поводом воспользоваться культурным многоязычием, но возможностью говорить меньше – шагом в сторону проговариваемого молчания.
После войны Беккет недолгое время работал в госпитале Ирландского Красного Креста в разрушенном почти до основания городке Сен-Ло, развалины которого произвели на него убийственное впечатление: эссе «Столица руин» – едва ли не единственный его текст, столь сильно сконцентрированный на социально-политической тематике. Впоследствии художественная проза Беккета стала напрямую связываться многими исследователями с опытом Второй мировой войны (среди наиболее известных имен стоит вспомнить Адорно и Иглтона). Едва ли эту интерпретацию можно назвать ошибочной, но в то же время акцент на военной травме и жесткая привязка беккетовских текстов ко времени, несомненно, является сужением их бытийной проблематики. Одинокий герой абсурда присутствовал в текстах Беккета еще в 30-х гг.
Если вообразить, что среди его произведений возможно выбрать главное, то таковым, по-видимому, нужно назвать «Трилогию» - созданные в 1947-1950 гг. романы «Моллой», «Мэлон умирает» и «Безымянный». Останавливаясь на автобиографических эпизодах, нельзя не обратить внимание на то, что одной из навязчивых тем первого тома «Трилогии» стал поиск встречи с матерью: «Думаю, что всю свою жизнь я шел к матери, чтобы перестроить наши отношения на менее шаткой основе. Но когда я приходил к ней, а это удавалось мне довольно часто, я покидал ее, так ничего и не предприняв. А покинув ее, снова направлялся к ней, надеясь, что на этот раз все выйдет лучше». Мэй Беккет умерла в середине 1950 года, спустя несколько месяцев после завершения «Безымянного», так и не увидевшись с Сюзанной, знакомиться с которой она в свое время не пожелала. На деньги от наследства Беккет купил небольшой двухкомнатный дом в Юсси-сюр-Марн, пригороде Парижа. Сэмюэль и Сюзанна в течение многих лет с удовольствием общались с племянниками, но по обоюдному желанию отказались иметь детей.
В конце 40-х гг. Беккет создал пьесу «В ожидании Годо», которая впоследствии стала самым известным из его произведений, а знакомство с режиссером Роже Бленом оказалось прологом к созданию театра абсурда. Беккет обнаружил колоссальный интерес к возможностям представления своих образов на сцене. В начале 50-х гг. премьеры спектакля в постановке французских, немецких, английских и американских режиссеров вызвали массу противоречивых эмоций у зрителей и журналистов. Поначалу речь скорее можно было вести скорее о скандальных фиаско, чем о признании, но постепенно пьеса принесла драматургу мировую известность, существенно изменив представления миллионов людей о возможностях театра. К середине 50-х гг. текст драмы уже был переведен на многие языки, а количество театральных показов исчислялось сотнями. Но едва ли не главным театральным событием для Беккета стала новость о том, что его пьесу по собственной инициативе поставили заключенные одной из тюрем Германии: то, что озадачивало эстетов и критиков, арестантам показалось предельно знакомым.
Доходы от спектаклей дали возможность забыть о нищете, что, впрочем, почти не сказалось на образе жизни писателя и не обнаружило ни малейшей его тяги к роскоши. То, что действительно изменилось (и принесло массу расстройств), – это возникшая необходимость общения с большим количеством людей. Беккет постоянно отказывался от интервью, свой телефонный номер сообщил лишь ближайшим друзьям и почти не писал новых произведений. Перспектива растворения в суете вызвала у него чувство фрустрации. В связи с репетициями ему часто приходилось покидать свой дом в пригороде Парижа. Уезжая из Юсси, он писал друзьям, что от загородного дома пора избавляться; возвращаясь, называл его своим единственным убежищем. Депрессию довершила смерть старшего брата, скончавшегося от рака в конце 1954 года, - последние четыре месяца жизни Фрэнка писатель провел рядом с ним.
Во второй половине 50-х гг. Беккет создал ряд драматических текстов, которые были поставлены в театрах Парижа и Лондона (среди них – знаменитые «Эндшпиль» и «Акт без слов»). Ранее отвергавший любые намерения о добавлении в постановку «Годо» музыки, Беккет неожиданно позволил написать камерную оперу по «Последней ленте Крэппа». В дальнейшем музыка стала частым элементом многих сценариев Беккета, и ее роль сильно отличалась от традиционных для театра функций аккомпанемента, а в 1977 г. Беккет написал, быть может, самое короткое в истории либретто для анти-оперы Мортона Фельдмана «Ни» («Neither»). Нужно заметить, что музыкальные вкусы Беккета на протяжении всей жизни ограничивались симфоническими и камерными произведениями (джаз и тем более рок не фигурируют в сохранившихся воспоминаниях о его аудиопристрастиях).
В 1959 году за радиопьесу «Зола» Беккет получил престижную награду - «Prix Italia». И хотя его короткое выступление на вручении состояло из традиционных для подобных церемоний благодарностей, отправленные друзьям письма переполняли мысли об убийственности премиальных ритуалов и клятвы больше не участвовать в них. Несколькими месяцами раньше Беккет согласился на предложение Тринити-колледжа принять диплом доктора литературы. Это было его первое официальное признание в родной стране, практически совпавшее по времени со смертью нескольких близких ирландских друзей.
К 1960 г. Беккет завершил роман «Как есть», ставший последним его обращением к жанру крупной прозы. Впрочем, само слово «роман» – здесь лишь условное определение жанра. В «Как есть» почти уничтожалась грань между прозой, поэзией, драматическим монологом и авторскими ремарками. Герои ползут по океану грязи, а речь продолжается вопреки утрате веры в возможность произнесения слов: «у меня онемела рука у меня онемела речь слов не найти никаких даже немых а как мне нужно слово».
Между тем, известность писателя еще только начинала расти. В начале 60-х гг. пьесы становились предметом интереса новых издателей; в сценографии очередной постановки «В ожидании Годо» была задействована скульптура Джакометти; о влиянии Беккета заговорили Аррабаль, Олби и Пинтер; «Трилогия» была удостоена премии «Formentor»; а одна итальянская актриса объявила голодовку из-за того, что роль в пьесе «Счастливые дни» доверили другой исполнительнице…
По мнению биографов, в написанной в начале 60-х гг. пьесе «Игра», героями которой являются мужчина и две женщины, нашла отражение связь Беккета с журналисткой «BBC» Барбарой Брэй. При этом в 1961 г. после двадцати лет совместной жизни они поженились с Сюзанной, что позволило облегчить ряд юридических сложностей (на свадьбу не был приглашен ни один человек). В этот же период они купили новую квартиру в Париже с отдельными комнатами, предоставляющими супругам полную независимость. Не отказываясь от французского языка, Беккет вновь начал писать художественные тексты на английском.
В 1964 году Беккет отправился в Нью-Йорк на съемки кинокартины «Фильм» по своему сценарию. Символично, что Америку, уже объятую волной индустрии кино и грохотом рок-н-ролла, Беккет посетил лишь один раз – для создания немого фильма. Он остался доволен как процессом съемок, так и результатом (картина получила несколько премий), но повторных попыток сотрудничества с кинематографом не предпринимал. Однако возможности камеры, несомненно, его увлекли: он начал писать телепьесы, и первая из них «А, Джо?» одновременно стала началом многолетнего опыта самостоятельного режиссирования. Предпочтение телепьес кинофильмам по-видимому было продиктовано тем, что телевизионный жанр в сравнении с кинематографом показался Беккету куда менее зависимым от всевозможных трюков и эффектов.
В конце 60-х гг. умерли еще несколько ближайших друзей писателя. «C похорон на похороны», - эта фраза из написанной десятилетием позднее пьесы точно характеризовала внутреннее состояние драматурга в 60-х–80-х гг. При этом сам Беккет, переживший многих своих знакомых, никогда не отличался крепким здоровьем: начиная с 30-х гг. он перенес огромное количество миниопераций, а конец 60-х гг. стал рекордным по количеству травм: перелом двух ребер, абсцесс легкого и близость к слепоте. Именно этот период был примечателен недолгим отказом писателя от употребления сигарет и виски. Свободное время Беккет посвящал музицированию на фортепьяно, шахматам и чтению. Несколько новых текстов стали настолько внекоммуникативными и безэмоциональными, что не подходили даже под определение «мрачных».
В 1969 году в состоянии максимального отдаления от ангажированности, Беккет получил известие о присуждении ему Нобелевской премии по литературе. Сюзанна, также испытывавшая неприязнь к подобным формам социального признания, назвала это событие «катастрофой». На церемонии вручения его представлял издатель, и, кажется, Беккет согласился принять премию лишь по той причине, что отказ в еще большей степени привлек бы общественное внимание к его персоне (как это несколькими годами ранее произошло с Сартром). Большую часть денег Беккет перечислил на поддержку молодых авторов и передал библиотеке Тринити-колледжа. На просьбу издателей предоставить ранее не публиковавшиеся тексты Беккет принял решение опубликовать роман «Мерсье и Камье», написанный двумя десятилетиями ранее. К этому времени книги Беккета уже были переведены на десятки языков, количество текстов о его произведениях росло с колоссальной скоростью, рецензентами выступали Батай, Барт, Бланшо, Марсель, Роб-Грийе, а в 1970 г. Мишель Фуко завершил свою инаугурационную лекцию в Коллеж де Франс пространной цитатой из «Безымянного»: «необходимо говорить слова, пока есть слова, пока они меня не найдут, пока не скажут мне, странная боль, странный грех, необходимо продолжать, возможно, все уже кончено, возможно, они уже сказали мне, возможно, они донесли меня до порога моей истории, поднесли к двери, которая откроется навстречу моей истории, меня бы это удивило, если она откроется»…
Сам Беккет в начале 70-х гг. писал знакомым о творческом тупике, в котором винил Нобелевскую премию. Мировое признание отнюдь не способствовало удовлетворенности в собственных писательских достижениях. И тем не менее именно в эти годы он создал многие из своих поздних шедевров: мучительные пьесы-монологи, мистические телесценарии, сборник прозаических миниатюр «Провалы». Кроме того, Беккет продолжил многолетний опыт самостоятельных переводов своих текстов с французского на английский (и наоборот). К этому же периоду относятся многочисленные режиссерские работы Беккета в европейских театрах. Кроме того, увидев театральную постановку новеллы «Опустошитель», сделанную Ли Бруером в сопровождении музыки Филипа Гласса, Беккет впервые признал, что его прозаические работы могут быть адаптированы для сцены (хотя до конца жизни был весьма избирателен, давая подобные разрешения).
Между тем, мировая известность писателя не спадала. В Америке состоялась международная конференция, посвященная его творчеству, открылся театр имени Сэмюэля Беккета, а немецкая премьера срежессированной им телепьесы «Nacht und Träume» охватила аудиторию численностью около двух миллионов зрителей. В 1984 г. его заслуги в области драматургии были отмечены Нью-Йоркским обществом театральных критиков, а в 1987 г. он получил еще одну премию – «Common Wealth Awards», всю сумму от которой попросил перечислить Рику Клачи – бывшему заключенному американской тюрьмы, ставшему актером и сорежиссером многих постановок Беккета.
К середине 80-х гг. умерли почти все близкие друзья писателя. «Все мертвы, я – последний», - произнес писатель накануне восьмидесятилетия. В это время были написаны главные из поздних прозаических текстов – новеллы «Недовидено недосказано» и «Курс на худшее» («Worstward Ho»). Беккет вел все более уединенный образ жизни, но нередко продолжал принимать участие в постановке своих пьес. В старости Беккет по-прежнему избегал общения с журналистами, но все же мнение о том, что за всю жизнь он не дал ни одного интервью, является преувеличением. Время от времени он отвечал на вопросы репортеров, не разрешая им делать никаких записей во время этих бесед, но все же открывая возможность цитирования своих высказываний в прессе. В контексте беккетовского «молчания» требуется оговорка о том, что в конце жизни он по мере сил удовлетворял любопытство биографов.
В 1986 году состояние здоровья Беккета стало стремительно ухудшаться, эмфизема легких и необходимость постоянной кислородной терапии сделали неосуществимыми отъезды в Юсси. В середине 1988 г. Беккет потерял сознание, при падении получив травму головы, и после этого большую часть времени проводил в доме на территории госпиталя, поражая навещавших его знакомых нарочито аскетичным образом жизни. Через год не стало Сюзанны, отношения с которой к концу жизни становились все более далекими от взаимопонимания. Беккет тяжело перенес ее смерть и пережил жену лишь на несколько месяцев – он умер 22 декабря 1989 года. Племянник писателя и правообладатель литературного наследия Эдвард Беккет категорически отказался от идеи превращения его парижской квартиры в музей.
В последние годы к теме невозможности творчества, занимавшей Беккета на протяжении десятилетий, прибавилось тягостное ощущение, что он уже написал абсолютно все, что считал нужным, и лишь доживает жизнь. Пьеса «Что где» и рассказ «Еще шевелится» стали своеобразными эпитафиями на смерть драматургии и прозы – записанным молчанием. Но герои Беккета так и не смогли разобраться в том, возможно ли расслышать в пустоте недостающее слово или же оно останется навсегда утраченным. И по-настоящему ошеломительным в этом контексте выглядит последний из написанных Беккетом текстов. Стихотворение он записал в больнице, придя в сознание после падения и черепной травмы. «Как сказать» (перевод с французского Марка Дадяна):
«безумие –
безумие что от –
что от –
как сказать –
безумие что от сего –
начиная от –
безумие начиная от –
учитывая –
безумие учитывая что от сего –
увидев –
безумие увидев это –
это –
как сказать –
вот это –
вот это вот –
это вот –
все вот это вот –
безумие учитывая все это –
увидев –
безумие увидев все вот это вот что от –
что от –
как сказать –
видеть –
предощущать –
верить предощущать –
желание верить предощущать –
безумие что от желания верить предощущать что –
что –
как сказать –
и где –
что от желания верить предощущать что где –
где –
как сказать –
там –
вон там –
вдали –
вдали там вон там –
едва –
вдали там вон там едва что –
что –
как сказать –
увидев все это –
все вот это вот –
безумие что от того что видеть что –
предощущать –
верить предощущать –
желание верить предощущать –
вдали там вон там едва что –
безумие что здесь от желания верить предощущать что –
что –
как сказать –
как сказать»
(Samuel Beckett, 1906 -1990)
Сэмюэлу Беккету мы обязаны, может быть, самыми впечатляющими и наиболее самобытными драматическими произведениями нашего времени.
Питер Брук
Сэмюэль Беккет - франко-ирландский писатель, драматург, лауреат Нобелевской премии в области литературы (1969). Писал на английском и французском языках, сам переводил свои пьесы с английского на французский. Беккет родился в Фоксроке, графство Дублин 13 апреля 1906 г в протестантской среднеобеспеченной семье. В 1917 г. он поступил в Королевскую школу Портора (Portora Royal School). Там он начал учить французский язык. В 1923 г., в 17 лет, Беккет поступил в Тринти Колледж, где продолжил изучение иностранных языков, а также литературы, которую называет своей первой «страстью», причем преимущество отдает французской литературе. Он читает Паскаля, Гелинкса, Вико, Шопенгауэра. Идеи этих философов оказали большое влияние на формирование духовного мира Беккета и впоследствии нашли отражение в его творчестве. В 1927 г., в последнем семестре перед окончанием колледжа, он познакомился с французом Альфредом Пуроном (Alfred Puron), который практически сразу стал его другом. В 1928 (1929) г. Беккет поехал в Париж читать лекции на английском языке. Там он начал выпивать, и проблема с алкоголем, сильно подорвавшая его и так слабое здоровье, осталась у него на всю жизнь. В том же году он познакомился с Джеймсом Джойсом, его соотечественником. Влияние Джойса на раннее творчество Беккета несомненно. Беккет находился под большим впечатлением от «Улисса» Джойса, его привлекал осуществленный в этом романе художественный эксперимент - метод «потока сознания». В Париже в течение примерно двух лет Беккет был секретарем Джойса. Однако Беккет, как, впрочем, и сам Джойс, обладал слишком независимым характером, чтобы долго находится под чьим-либо влиянием, вскоре он начинает поиск своего самостоятельного пути в литературе, расстается с Джойсом и возвращается в Дублин. Вернувшись в Дублин, Беккет стал читать лекции в Тринти Колледже и писать короткие рассказы.
В 1929 году выходит первое значительное сочинение Беккета - критическое исследование «Данте… Бруно, Вико… Джойс», в котором проявилось характерное для всего творчества Беккета тяготение к онтологическим вопросам. «Индивидуальность - это конкретизация универсальности, и каждое индивидуальное действие в то же время надындивидуально», - пишет Беккет о философской системе Вико. Идея нерасторжимости индивидуального и универсального («индивидуальное как универсальное») становится элементом миропонимания самого Беккета, в его творчестве человеческий опыт представлен в наиболее универсальной форме.
Ад (зло) - Рай (добро), и тот и другой статичны. Земля - Чистилище, т.е. движение, которое возникает в результате соединения, взаимодействия добра и зла. В реальном земном существовании добро и зло нерасторжимы.
1930 г. - первая самостоятельная книга Беккета - поэма «Блудоскоп».
1931 г. - эссе «Пруст». Беккет мечтает об «идеальном реальном», и пример его осуществления он находит у Пруста. В цикле «В поисках утраченного времени» Пруст органично соединил идеальное, духовное и физическое, материальное через воспоминание, т.е. реальное бытие в его сиюминутном проявлении он соединил с прошлым, которое существует только в сознании и стало таким образом уже идеальным. В каждой своей фразе Пруст восстанавливает целостность «я» - это «я», как оно существует в данный момент времени, и его утраченные в ходе времени сущности.
После нескольких операций и смерти отца в июне 1933 г. Беккет, спасаясь от депрессии, в декабре этого же года уехал в Лондон для консультации с психоаналитиками, поскольку их практика в Дублине была под запретом. В 1934-36 гг. Беккет усиленно занимается немецким языком и даже пробует писать на нем короткие рассказы.
1934 г. - сб. рассказов (роман) «Больше замахов, чем ударов» («More pricks than kicks», другой перевод - «Больше лает, чем кусает»). Рассказы объединены фигурой центрального персонажа Белаквы Шуа. Имя антигероя взято из «Божественной комедии» (Четвертая песнь «Чистилища») Данте, который поместил флорентийца Белакву, занимавшегося в земной жизни изготовлением деталей для музыкальных струнных инструментов, как лентяя в чистилище. Это «антиистории» «антигероя». Беккетовский Белаква еще ленивее, чем одноименный герой Данте. Он настоящий антигерой - всякое действие ему чуждо, он отчаянно борется за свою жизненную нишу, где можно уютно просуществовать положенный срок, и вылезает из нее только ради очередной женитьбы. Этим бегством от людей и происшествий Белаква Шуа утверждает «право человека на уединение», но не просто на уединение, а на ленивое пребывание в самом себе: он убегает от знакомых интеллектуалов, от подружек, невест и жен. Все остальные герои романа только тем и занимаются, что гоняются за ним "без сна и отдыха". И в бегстве, и в погоне беккетовские персонажи доходят до абсурда. Белаква не действует, он «полаивает» на тех, кто пытается нарушить его «privacy». Впрочем, - «больше лает, чем кусает". Действие заменяют интеллектуальные игры.
Уже в этом раннем тексте проявились присущие стилю Беккета черты:
литературные реминисценции (влияние Джойса) и синтез тенденций высокой и низовой культуры. Например, Беккет использует различные формы комического: от наивных шуток в народном стиле до ироничной игры с литературными реминисценциями и аллюзиями (пародия на классическо-романтическую европейскую литературу XVIII-XIX веков). Также он вводит прием «текст в тексте», так, например, его Белаква читает Вторую песнь дантова «Рая»;
непроработанный (рудиментарный) сюжет, т.к. в произведении нет коллизий и конфликта. Единство текста образуется за счет последовательного соединения мелких житейских эпизодов, а также единства места и времени;
фрагментарность, которая непосредственно связана с темой человеческого одиночества и отъединенности. Герой, вернее «антигерой», Беккета всегда одинок и отчужден;
единство контекста в произведениях Беккета порождает многочисленные переклички между его произведениями, реминисценции, повторы, которые образуют интертекстуальное пространство и создают эффект единого текста, по отношению к которому отдельные произведения кажутся частями или вариантами;
универсальность. Беккет передает опыт человека ХХ в унивесально-обобщенной форме.
В 1938 г. был написан роман «Мёрфи» («Murphy»), обладающий в целом еще традиционной формой. Герой этого романа пытается уйти в себя и жить в мире чистого сознания, он отчуждается и замыкается. Уйти от жизни Мерфи удается только благодаря несчастному случаю, в результате чего он буквально уходит из жизни. Дилан Томас о Мерфи: «страус-индивидуум в пустыне массового производства». Беккет долго не мог найти издателя, который согласился бы опубликовать роман. Издателям не нравились аморфные характер героя и структура романа, все это они требовали переделать. В результате роман был опубликован с помощью друзей Беккета.
Трудности с изданием романа только укрепили Беккета в решении навсегда оставить Ирландию вместе с ее нетерпимостью к художественным экспериментам и диктатом церкви. С 1938 г. Беккет постоянно живет во Франции, в Париже. В начале 1938 г. он познакомился с Сюзанн Дешаво-Дюсмени (Suzanne Deschevaux-Dusmesnil), с которой прожил всю оставшуюся жизнь. Сэмюэль и Сюзанн зарегистрировали свои отношения официально только в 1961 г., однако брачная церемония была проведена в строжайшем секрете. Рассказывают, что Беккет незадолго до смерти ушел в дом престарелых, чтобы не обременять собой жену, а потом каждый день бегал к ней на свиданье.
Во время войны в оккупированной Франции Беккет принимает участие в движении Сопротивления (он член группы "The Gloria SMH") и чудом спасается от ареста в 1942 г. Его другу, Альфреду Пурону, это не удалось, и он погиб в концлагере 1 мая 1945 г. После провала группы Беккет вынужден скрываться в Руссильоне, и ему не понаслышке знакомы чувство страха, безысходности, состояние вынужденного бездействия. Трагический опыт мировой войны подтвердил для Беккета его представление о мире как источнике насилия, которому человек бессилен противостоять. Человек смертен (конечен). Из этого вытекает бессмысленность всех человеческих усилий, потому что все они завершаются крахом. Беккетовское понимание бытия перекликается с концепциями Кьеркегора и Мартина Хайдеггера и связано с идеями экзистенциалистов. Однако у Беккета нет некоторых положений экзистенциализма - категории ответственности индивида и ситуации выбора. Судьба человека, обреченного на поражение во враждебном мире, куда он заброшен, представлена у Беккета в синтетическом образе, носящем универсальный характер.
После войны, после поездки в Ирландию в гости к матери, Беккет начал переводить свои написанные ранее произведения с английского языка на французский, в частности, роман «Мерфи». С 1946 г. он стал писать уже непосредственно на французском, сумев перенести в свои произведения прелесть неродного для него языка, отдавая предпочтение языку улицы, на котором говорит первый встречный.
С 1946 по 1950 гг. Беккет пишет исключительно на французском языке ряд романов пьес, рассказов, стихов. В 1947 г. (1951 г. - французское издание, 1955 г. - английское) он пишет роман «Моллой» («Molloy»), который впоследствии стал первой частью трилогии. Вторая часть - роман «Малон (Мэлоун) умирает» («Malone meurt»; фр. изд. - 1951 г., англ. - 1956 г.). Третья часть - роман «Безымянный» ((«L"innommable»; 1953, 1958)., 1951). Все три роман объединяет образ дороги, которая понимается как дорога жизни, дорога самопознания, поэтому пространство в романе постепенно утрачивает свою конкретность и становится абстрактным, условным, символическим.
В 1953 г. был издан роман «Уотт», написанный по-английски. Этот роман был начат еще в Руссильоне и закончен в 1945 г. Беккет долго не мог его издать. Персонажи Уотт (Что) и Нотт (Нет), что вместе означает - «чего только нет», «не хватает». Строгая логика, продуманность формы и вместе с тем абсурдное гротескно-комическое содержание.
К драматургии Беккет обратился в конце сороковых годов. Его первая 3-актная пьеса «Элефтерия» (с греч. - свобода), написанная в 1947 году, так и осталась неопубликованной. Над трагикомедией «В ожидании Годо» («En attendant Godot»), написанной по-французски в 1950 г. и поставленной в Париже в театре «Вавилон» в январе 1953 г., Беккет начал работать еще в 1948 году. Место действия - дорога. Под одиноким деревом в открытом, пустом пространстве сидят два героя - Владимир и Эстрагон. Их встреча - это только точка, мгновение в настоящем между уже не существующим и еще не существующим. Они не знают, откуда они идут и не имеют представления о реальном ходе времени. Герои бессильны изменить ход времени, и беспомощность героев подчеркивается их слабостью и болезненностью. Имя Годо созвучно немецкому слову «Бог». Поэтому нередко Годо отождествляют с Богом или некой ипостасью Бога. Структура текста Беккета предполагает многозначность, и подобная интерпретация возможна, но не может быть единственной. В отношении религии Беккет был настроен скептически. Религия присутствует в его текстах как источник образности, элемент христианской культуры, в которой жил Беккет, а не как источник веры. Беккет говорил: «Я знаком с христианской мифологией. Подобно всем литературным приемам, я пользуюсь ею там, где мне это удобно. Но сказать, что она оказала на меня глубокое воздействие благодаря ежедневному чтению или каким-то иным образом - это чистый вздор». Годо - это «Ничто», он символизирует в пьесе тайну бытия, проникновение в которую составляет смысл пути героев. Но Владимир и Эстрагон не знакомы с Годо и не знают, что он собой представляет. На сцене появляются ложные вестники, которые заполняют собой пустоту настоящего и нисколько не приближают героев к постижению тайны. Однажды Беккет получил письмо из тюрьмы: «Ваш Годо - это наш Годо... Мы все ждем Годо и не знаем, пришел ли он уже. Да, он уже здесь. Это мой сосед в соседней камере. Нам надо бы что-нибудь сделать, чтобы ему поменяли обувь, которая натирает ему ноги».
Почти во всех произведениях Беккета повторяется одна и та же тема - отношение времени и человека, выраженное или ожиданием, или поиском чего-то. Все его персонажи как бы неподвижны, сознание их сбивчиво, противоречиво и все время движется по замкнутому кругу. Но замкнутый мир, в котором они живут, - это целая Вселенная. Через индивидуальное переживание внешне апатичного героя Беккет показывал зависимость человека от природы и мира людей. Сам автор говорит: «В этом затемненном сознании времени нет. Минувшее, текущее, надвигающееся. Все сразу». Автор изображает героев с немалой долей иронии и сарказма, но в то же время не скрывает сочувствия и симпатии к ним.
1957 г. - пьеса «Эндшпиль», где герой Хамм не способен самостоятельно передвигаться и прикован к креслу-каталке. Действие пьесы ограничено четырьмя стенами одной комнаты, что подчеркивает безвыходность ситуации.
1960 г. - пьеса «Театр 1».
1981 г. - пьеса «Качи-кач».
Все эти пьесы объединены образом «неподвижного движения», который передается, например, с помощью кресла-качалки («Качи-кач»), ведь оно постоянно движется и вместе с тем остается на месте, в результате динамика равна статике.
1961 г. - пьеса «О, счастливые дни». Действие этой пьесы вынесено на совершенно пустынное пространство (пустая сцена). Героиня Винни буквально прикована к одной точке в этом открытом пространстве. В первом акте она по пояс засыпана землей, во втором видна лишь ее голова. Критики писали о Винни - «усеченное создание». Основа образа - реализованная метафора. Точка, к которой привязана героиня - это могила, смерть, которую каждый от рождения носит в себе, не замечая до поры ее присутствия. Винни наполовину поглощена своей могилой. Она все время что-то делает: роется в сумочке, оглядывается по сторонам, но ее свобода - это только видимость, иллюзия. Во втором акте Винни может только говорить. Духовная слепота героини определяет комически заостренный рисунок образа и ситуации в целом, но гротеск соединен с трагизмом. Винни не осознает происходящего, что делает ее смешной и жалкой, но именно это позволяет ей продолжать жить вопреки очевидности смерти.
1964 г. - пьеса «Комедия» (в английском варианте «Игра», или «Пьеса»), где персонажи помещены в сосуды, которые похожи на гробовые урны.
1972 г. - пьеса «Не я». На пустой темной сцене луч прожектора высвечивает один только рот, который нескончаемо произносит слова. Идея - лишенная смысла жизнь окончательно потеряла даже свою материальную оболочку, телесное начало. Разрыв между телесным и духовным в пьесе Беккета становится очевидным. Речевой поток передает душевное состояние героя в определенный момент его жизни, и это мгновение Беккет всегда соотносит с идеей близости смерти.
В 1970-е гг. в творчестве Беккета, как в драме, так и в прозе, происходит усиление лирического начала. Для его текстов этого времени характерна особая структура, тяготеющая по своей природе к лирике. Впервые подобная поэтическая структура была реализована в пьесе «Последняя лента Креппа» (фр. вариант - «Последняя лента магнитофона», 1957, 1959). Пьесы Беккета 70-80-х гг., в которых усилен лирический элемент, называют монодрамами. Это пьесы «Общение» (1980), «Плохо увиденное, плохо сказанное» (1981), «Качи-кач» (1981) и другие. В 70-80-е гг. в произведениях Беккета наблюдается движение героя к «Другому», но, исходя из общей эволюции писателя, это движение было также движением к смерти. Беккет: «В конце моего произведения нет ничего, кроме праха /…/, полный распад. Нет ни «Я», ни «бытия», ни «иметь» /…/. Невозможно двигаться дальше. Я в своей работе устремлен к бессилию, к неведению. /…/ Опыт не-знающего, не-могущего /…/».
В последние годы жизни Беккет написал целую серию новаторских произведений для радио, телевидения и кино, в некоторых случаях выступая их режиссером.
В 1964 г. Беккет едет в Нью-Йорк на кинофестиваль. Марин Кармиц - продюсер, познакомившись с Беккетом на съемках фильма "Комедия" (1966), позже вспоминал в своей книге "Отдельная банда":
«Беккет никогда не выкидывал рукописи - он жил на то, что продавал их в один американский университет. ...Он любил "Клозри де Лила"; приходил туда пешком и заказывал ирландский виски. Говорил рублеными фразами. Слово было редким, но весомым. В своей речи, он стремился к молчанию. Жаловался, что теряет зрение... Окна его комнаты выходили на тюрьму Санте. На стенах квартиры - картины его друга Брама ван Вельде. Единственного художника, который ему нравился. Он говорил, что живописи быть не может, что надо писать черной и белой красками. Лучшие картины Брама были очень живописны. ...У него, похоже, было два потока посетителей: тех, кто приходил к его жене, он не видел, а его гости никогда не встречались с ней... Cтрасть - регби. Он смотрел соревнования на Кубок пяти наций по небольшому телевизору. Орал, топал ногами. И зорко следил за мячом. Иногда очень близко подходил к экрану. Говорил, что слепнет. На съемках, куда он приходил, выбиваясь из сил, садился в первом ряду со словами: «Я не вижу». ...Он дружил с продавщицей роз. Странные - близкие, очень сердечные отношения. Беккет был громадным, великолепным... И похож на статуи Джакометти».
В 1966 г. Беккету врачи поставили диагноз - двойная катаракта, а апреле 1968 г. он тяжело заболел воспалением легких. В 1970-71 гг. ему дважды сделали операцию на глазах, но его зрение все равно продолжало ухудшаться. Жена Беккета Сюзанна умерла 17 июня 1989 г., Беккет - 22 декабря 1989 г. Оба были похоронены в Париже на кладбище на Монпарнасе.
Литература:
1. Беккет С. Моллой. Мэлон умирает. СПб., "Амфора", 2000.
2. Беккет С. Больше лает, чем кусает. Киев: Издательство РХГИ, 1999.
3. Беккет С. В ожидании Годо // ИЛ, 1966, № 10.
4. Беккет С. Изгнанник. Пьесы и рассказы. - М., 1989 («Библиотека «ИЛ»).
5. Эсслин Мартин. Поэзия движущихся образов // Искусство Кино, 6/1998.
Сэмюэл Беккет — ирландский писатель, один из основоположников театра абсурда.
Родился 13 апреля (в Страстную пятницу) 1906 в небольшом поселении Фоксрок в непосредственной близости от Дублина, Ирландия. Отец — Уильям Фрэнк Беккет (1871-1933) работал в строительном бизнесе, мать — Мария (Мэй) Беккет, урождённая Роу (1871-1950), была дочерью довольно состоятельного фабриканта. Беккеты представляли собой зажиточное протестантское семейство англо-ирландского происхождения, несмотря на то, что фамилия «Беккет» имеет нормандские корни.
Беккет получил строгое протестантское воспитание, обучался сначала в частной школе, затем — в Эрлсфортском интернате в Эннискиллен, заведении, которое выпестовало другого знакового деятеля английской и ирландской культуры — Оскара Уайльда. С 1920 по 1923 он продолжает своё образование в Порторской Королевской школе, в Северной Ирландии, где обнаруживает блестящие способности как к гуманитарным наукам, так и к спортивным играм (активно занимается боксом и крикетом).
Наконец, в 1923 Беккет поступает в знаменитый дублинский Тринити-колледж, где интенсивно изучает английскую и современную ему европейскую литературу, французский и итальянский языки. В течение 1925-1926 Беккет много путешествует, впервые посещая Францию и Италию, те страны, культура которых оказала наибольшее влияние на творческую биографию писателя. В 1927 сдаёт экзамены, получает степень бакалавра современных языков (французский и итальянский). По рекомендации своего учителя Беккет получает должность преподавателя английского и французского языков в колледже Кэмпбелл, Белфаст. Учительский опыт разочаровывает будущего писателя: Беккету кажется невыносимо скучным объяснять элементарный материал, и, проработав два семестра, Беккет по программе преподавательского обмена отправляется в Париж, в престижнейшую École normale supérieure на должность преподавателя английского языка. Тогда же завязывается двухлетний роман Беккета с его кузиной Пегги Синклер. По приезде в Париж Беккет знакомится со своим предшественником по программе обмена Томасом Макгриви, который знакомит Беккета с влиятельными представителями парижской артистической богемы, включая Джеймса Джойса, и которому суждено стать ближайшим другом и конфидентом писателя на протяжении всей его жизни.
В 1929 в Париже Беккет знакомится со своей будущей женой Сюзанной, а также публикует в одном из журналов написанный по совету Джойса свой первый литературный опыт — критическое исследование «Данте… Бруно. Вико… Джойс» и первый короткий рассказ. Приблизительно в то же время Беккет сближается с Джеймсом Джойсом и становится его литературным секретарём, в частности, помогая ему в работе над «Вещью в работе», последним и наиболее необычным и новаторским произведением Джойса, в итоге получившим название «Поминки по Финнегану». Осенью 1930 Беккет возвращается в Тринити-колледж, где продолжает педагогическую деятельность, преподавая французский язык и читая лекции о французских писателях. Лекторская работа и преподавание неимоверно тяготят замкнутого, почти патологически стеснительного Беккета — отработав один учебный год, Беккет покидает Тринити-колледж и возвращается в Париж. Приблизительно к этому времени относится написание поэмы «Часоскоп» в форме довольно пространного монолога Рене Декарта о сущности времени — первого изданного отдельной книгой произведения писателя, и критическое эссе «Пруст» о творчестве Марселя Пруста. В первой половине 1932 Беккет работает над своим первым большим прозаическим произведением, романом «Мечты о женщинах, красивых и так себе», начатом в Дублине годом ранее. Книга, написанная сложным языком, на каждом шагу демонстрирующая изощрённую эрудицию писателя, была посвящена довольно многословному и запутанному описанию взаимоотношений носящего, как водится, автобиографические черты протагониста Белаквы с тремя девушками (прототипом одной из которых послужила уже упоминавшаяся кузина Беккета Пегги Синклер, а второй — безумная дочь Джойса Лючия) и миром в целом. Роман был отвергнут всеми издателями и был опубликован лишь посмертно в 1992.
1933 выдаётся непростым для молодого писателя. Сначала от туберкулёза умирает Пегги, несколькими неделями спустя уходит из жизни отец Беккета, что повергает Беккета в тяжёлую депрессию, перемежающуюся приступами паники. Писатель уезжает в Лондон, где проходит курс психотерапии. В 1934 Беккет опубликовал свой первый сборник рассказов, объединённых общим героем, «Больше лает, чем кусает», который, впрочем, также не имел сколько-нибудь значимого успеха ни у читателей, ни у критиков. В 1935 маленькое издательство, принадлежащее одному из друзей писателя, публикует стихотворный сборник Беккета «Кости эха». К тому же времени относится начало работы над романом под названием «Мёрфи». Ни писательская карьера, ни карьера литературного критика и эссеиста в Лондоне не задаётся. Беккет возвращается в Дублин, где завершает работу над «Мёрфи», пишет письмо C. Эйзенштейну с просьбой о принятии на обучение в Государственный институт кинематографии (ответа он не получил), пишет поэму «Каcкандо», путешествует по нацистской Германии. В середине октября 1937 писатель переезжает в Париж, которому суждено стать его домом до самой смерти.
Обосновавшись во Франции, Беккет пытается пристроить «Мёрфи» в какое-либо из издательств и после 42 отказов роман всё-таки публикуется в марте 1938. В центре повествования — молодой безработный ирландец Мёрфи, исповедующий достаточно эксцентричную философию неделания и живущий за счёт своей возлюбленной, проститутки Селии, которая тщетно пытается сподвигнуть Мёрфи на заработки и начало нормальной семейной жизни. Роман, написанный в сатирическом ключе, полный специфического юмора, литературно-философских аллюзий, имеющий трагическую концовку, был принят критиками весьма сдержанно и не имел никакого коммерческого успеха. Беккет переживает кризис, попадает в уличную переделку, закончившуюся ножевым ранением, и начинает встречаться с Сюзанной, ставшей его постоянной спутницей на всю оставшуюся жизнь (пара официально поженится лишь в 1961). В то же время Беккет начинает переводить «Мёрфи» на французский и делает первые попытки написания стихов непосредственно на языке своей новой родины, что является поворотной точкой в знаменитом билингвизме писателя, ставшего одинаково почитаемым достоянием как английской, так и французской литературы.
В июне 1940 Третий Рейх наносит сокрушительный удар по Франции, немецкие войска входят в Париж. Беккет, несмотря на то, что является гражданином нейтральной Ирландии, становится участником французского Сопротивления, выполняя, в основном, переводческие и секретарские функции. В 1942, скрываясь от немцев, Беккет был вынужден бежать в деревню Руссийон, Южная Франция. Его сопровождает Сюзанна. Опыт, полученный за несколько лет, проведённых в глубокой французской провинции, в атмосфере страха и заброшенности, занятых тяжелым физическим трудом, лёг в основу мрачного романа «Уотт», изданного лишь в 1953 и ставшего поворотным этапом в прозаическом творчестве писателя. По окончании войны Беккет, награждённый военными наградами французского правительства, некоторое время служит в военном госпитале Ирландского Красного Креста в Сен-Ло, затем — возвращается вместе с Сюзанной в Париж.
Живя в Париже, в период с 1946 по 1950, Беккет создаёт основной корпус текстов, принесших ему славу: пьесу «В ожидании Годо», романы «Моллой», «Малон умирает» и «Безымянный». К началу 1950-х к Беккету наконец приходит успех. 5 января 1953 в Париже состоялась премьера постановки его самого известного произведения — написанной по-французски абсурдистской пьесы «В ожидании Годо». С 1951 по 1953 была, наконец, издана романическая трилогия, сделавшая Беккета одним из самых известных писателей XX века. Эти романы написаны на неродном писателю французском языке и позднее им же самим переведены на английский. В 1957 на BBC выходит драма «Конец игры». Через 8 лет опубликован последний роман писателя «Как это». В 1958 Беккет начинает работу над «Последней лентой Крэппа», глубоко личной вещью, в которой Беккет уже в привычной для себя ипостаси драматурга вновь и вновь обращается к темам старения, смерти, одиночества.
В начале 1960-х Беккет не создаёт крупных произаических вещей, сконцентрировавшись на драматургии и постановке телевизионных пьес. В 1969 писателю была присуждена Нобелевская премия по литературе. В своём решении Нобелевский комитет отметил:
Премию Беккет согласился принять только при условии, что получит её французский издатель Беккета, широко известный Жером Линдон, что и было исполнено.Сэмюэл Беккет награждён премией за новаторские произведения в прозе и драматургии, в которых трагизм современного человека становится его триумфом. Глубинный пессимизм Беккета содержит в себе такую любовь к человечеству, которая лишь возрастает по мере углубления в бездну мерзости и отчаяния, и, когда отчаяние кажется безграничным, выясняется, что сострадание не имеет границ.
Последние годы Беккет вёл чрезвычайно замкнутый образ жизни, избегая давать какие-либо комментарии о своём творчестве. Он умер в Париже 22 декабря 1989 в возрасте 83 лет, спустя несколько месяцев после смерти своей супруги Сюзанны.
by Записки Дикой Хозяйки Беккет говорил, что "редко бывает такое, чтобы ощущение нелепости не сопровождалось ощущением необходимости"Сэмюэль Беккет - драматург и писатель, чьи пьесы навсегда изменили театр, а проза - литературу. Автор "В ожидании Годо" и "Моллоя", он вошел в историю как мизантроп, которому никогда не изменяло мрачноватое ирландское чувство юмора.
Начало
Беккет родился 13 апреля 1906 года недалеко от Дублина. Впоследствии писатель говорил, что увидел свет и закричал в тот час, когда Христос, "возопив громким голосом, испустил дух" (МФ. 27:50).
Он учился в той же школе, что и Оскар Уайльд - Portora Royal School. В 1923 году будущий писатель поступил в знаменитый дублинский Тринити Колледж, выпускниками которого были и Уайльд, и Оливер Голдсмит, и Джонатан Свифт, к которому Беккет всегда относился с глубоким почтением. В университете он изучал романские языки и играл в крикет: Беккет - единственный лауреат Нобелевской премии, чьи заслуги перед этим видом спорта отмечены в "крикетной библии" - Висденском альманахе.
В 1928 году Беккет отправился преподавать английский язык слушателям известного парижского вуза - Эколь Нормаль (Ecole Normale Superieure). В том же году поэт Томас Макгриви ввел Беккета в круг людей, помогавших Джеймсу Джойсу в работе над его книгой "Поминки по Финнегану" (тогда еще "Вещь в работе"): у Джойса ухудшилось зрение, и молодые литераторы записывали под диктовку мэтра. По легенде, аккуратный Беккет, слушая, что говорит Джойс, внес и его вопрос "Кто там?", обращенный к посетителю, постучавшему в дверь. Беккету было поручено перевести один отрывок из "Вещи" на французский язык. В 1929 году Макгриви, Беккет и еще десять участников джойсовского "кружка", в том числе крупный американский поэт Уильям Карлос Уильямс, опубликовали сборник эссе о "Вещи в работе" под труднопереводимым названием "Our Exagmination Round His Factification for Incamination of Work in Progress".
В 1930 году Беккет опубликовал сборник стихов "Whoroscope", навеянный чтением Рене Декарта, еще одного автора, которым он восхищался всю жизнь. В старости он говорил о себе тогдашнем: "Молодой человек, которому нечего сказать, но хочется что-то сделать".
Вопреки распространенному мнению, Беккет не был литературным секретарем Джойса. Он часто бывал дома у своего великого соотечественника и до определенного момента буквально преклонялся перед ним: курил сигареты в той же манере, пил те же напитки и даже носил такие же туфли (терпя всяческие неудобства).
Тогда же, на рубеже 20-х и 30-х, психически неуравновешенная дочь Джойса влюбилась в Беккета. Нора, жена мэтра, энергично сватала Лючию за молодого писателя, но он не без труда и ценой отказа от дома Джойсов смог отделаться от этого брака. Лючии вскоре после разрыва с Беккетом поставили диагноз "шизофрения", пытались лечить у Карла Юнга, но, в конце концов, поместили в лечебницу для душевнобольных, где она скончалась в 1982 году. Переписку с Лючией Беккет уничтожил незадолго до своей смерти в 1989 году, но одну странную фотокарточку, запечатлевшую юную дочь Джойса танцующей, сохранил в своем архиве.
В начале 1930-х Беккет ненадолго вернулся в Ирландию, а затем отправился в длительное путешествие по Европе, чтобы окончательно осесть в Париже в 1937 году. Он успел побывать возлюбленным известной американской меценатки Пегги Гуггенхайм, называвшей его Обломовым. Странные ниточки, связывавшие Беккета и Россию, на этом не обрываются: в 1936 году он просил Эйзенштейна и Пудовкина принять его на учебу во ВГИК. По нелепому стечению обстоятельств письмо Беккета не попало к адресатам вовремя, и эта великолепная затея ничем не закончилась.
В 1938 году Беккет опубликовал свой первый роман - "Мерфи" (по-английски; почти все более поздние вещи он писал по-французски). Герой этой книги, чтобы избежать женитьбы, устраивается на работу в госпиталь для умалишенных. В романе герой играет в шахматы с пациентом, который находится едва ли не в состоянии кататонического ступора, и Мерфи восхищается бессмысленностью этого занятия. В том же году Беккет сам столкнулся с проявлением чудовищной житейской бессмыслицы: его тяжело ранил ножом некий парижский сутенер. Позже, когда Беккет спросил у него о причинах этого поступка, этот человек ответил: "Я не знаю, мсье. Простите". Писатель отозвал свое заявление из полиции.
В больнице он познакомился с 37-летней Сюзанн Дешево-Дюмесниль (Descheveaux-Dumesnil). Беккет пережил свою будущую жену (они официально оформили свои отношения только в 1961 году) на считанные месяцы.
Когда разразилась мировая война, Беккет как гражданин нейтрального государства остался в Париже. Он помогал "Глории", одной из местных ячеек Сопротивления: переводил донесения о перемещении немецких войск для англичан. Когда "Глория" была провалена, Бекетт и Сюзанн бежали на юг Франции, где поселились в деревне Руссильон (департамент Воклюз). Там они тоже в меру сил помогали антифашистам. После войны Беккета представили к французским государственным наградам за мужество, а он скромно говорил, что его помощь Сопротивлению была чистым "бойскаутством".
Зенит
В Руссильоне Беккет работал над романом "Уотт", публикация которого была отложена до 1953 года. По возвращении в Париж после войны он написал так называемую трилогию - романы "Моллой", "Мэлоун умирает" и "Безымянный", но ни одна из этих вещей не увидела свет до 1951 года. В 1946-м он направил Сартру в его журнал "Les Temps Modernes" рассказ "La Fin". Половина его была опубликована, причем Сартр был уверен, что напечатал всю вещь целиком. Когда недоразумение обнаружилось, то подруга Сартра и соиздатель журнала Симона де Бовуар отказалась напечатать продолжение.
Усилиями Сюзанн Дешево-Дюмесниль к началу 1950-х удалось отыскать издателя для романов Беккета. Французские критики высоко оценили "Моллоя", а на автора обратили внимание. Но триумфа он дождался только в 1953 году: пьеса "В ожидании Годо" произвела фурор. Реплика одного из героев "Ничего не происходит, никто не приходит, никто не уходит - ужасно" сделалась визитной карточкой Беккета. Гарольд Пинтер говорил, что "Годо" навсегда изменил театр, а знаменитый французский драматург Жан Ануй назвал премьеру этой пьесы "самой важной за сорок лет".
В "Годо" усматривают квинтэссенцию Беккета: за тоской и ужасом человеческого бытия в его самом неприглядно-честном виде проступает неизбежная ирония. Герои пьесы напоминают братьев Маркс, великих комиков немого кино. Надо отметить, что Беккет очень любил и других гениев старых комедий: Чарли Чаплина и Бастера Китона. Единственный опыт писателя в кино - это короткометражка 1963 года "Film" с Китоном в главной роли (последней в его жизни).
За "Годо" последовали другие прославленные пьесы: "Эндшпиль" (1957), "Последняя лента Крэппа" (1958), "Счастливые дни" (1960). Параллельно Беккет писал небольшие постановки для радио и телевидения, а также готовил свой радикальный текст "Как есть", опубликованный в 1964 году.
Итог
В 1969 году Беккету присудили Нобелевскую премию по литературе. Сюзанн, прочитав телеграмму от издателя, сказала коротко: "Это катастрофа". Всемирная слава грозила нарушить уединенный образ жизни четы. В результате Беккет поблагодарил Шведскую академию за оказанную честь, но на церемонию не поехал и спрятался в Португалии от настойчивых поклонников. Один из них, впрочем, растрогал отшельника: парижанин по имени Жак Годо направил писателю письмо с извинениями, что заставил его долго ждать.
В 1970-х и 1980-х Беккет писал все меньше, все короче и все герметичнее. В беседе со своим биографом о Джойсе Беккет говорил: "Он - "синтезатор": вносил в текст как можно больше. А я - "анализатор", я стараюсь вычеркнуть как можно больше". В конце жизни внутренний редактор возобладал над писателем: каждое слово казалось ему "ненужным пятном на тишине". Он проводил время в своей парижской квартире, смотрел регбийные матчи, перечитывал любимые книги и курил вопреки запретам врачей (он страдал эмфиземой).
После смерти Сюзанн в июле 1989 года Беккет перебрался в один из парижских хосписов, где и умер 22 декабря того же года. Он, так долго стремившийся к молчанию, из-за болезни совсем не мог говорить в последние месяцы жизни. Он и Сюзанн похоронены на парижском кладбище Монпарнас. Рядом с простой гранитной плитой над их могилой растет одинокое дерево, как в пьесе "В ожидании Годо".
***
Любимому Беккетом Декарту принадлежит известная максима "Думаю, следовательно, существую". "Чтобы уловить сущность бытия, он [Беккет] стремился уловить сущность сознания, что бытует в человеке", - писал о нем один из его биографов. Писатель разбирал эту сущность до самого дна, до бесформенной первоосновы, до тотального экзистенциального кошмара и осознания полной нелепости человеческого существования. Но он говорил в то же время, что "редко бывает такое, чтобы ощущение нелепости не сопровождалось ощущением необходимости" ("Уотт").
Сэмюэл Бaркли Беккет (англ. Samuel Barclay Beckett , 13 апреля 1906 - 22 декабря 1989) - ирландский писатель, поэт и драматург. Представитель модернизма в литературе. Один из основоположников (наряду с Эженом Ионеско) театра абсурда. Получил всемирную известность как автор пьесы «В ожидании Годо» (фр. En attendant Godot ), одного из самых значительных произведений мировой драматургии XX века. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1969 года. Писал на английском и французском языках.
Сэмюэл Баркли Беккет родился 13 апреля (в Страстную пятницу) 1906 года в небольшом поселении Фоксрок в непосредственной близости от Дублина, Ирландия.
Отец, Уильям Фрэнк Беккет (1871-1933), происходил из зажиточной протестантской семьи, имеющей французские корни - его предки покинули Францию в период контрреформации, вероятно, после отмены Нантского эдикта в 1685 году, поставившей гугенотов вне закона. Дед будущего писателя, тоже Уильям («Билл»), основал довольно крупный и успешный строительный бизнес: так, фирма «J. and W. Beckett Builders» выступала подрядчиком при строительстве зданий Национальной Библиотеки, а также Национального музея Ирландии. Отец Беккета также был вовлечен в строительный бизнес, профессионально занимаясь оценкой недвижимости и сметами на строительство. В отличие от сына, а также своих братьев, дядьев Сэмюэла, Билл не отличался артистическими наклонностями, зато был прекрасным спортсменом, хорошим дельцом, семьянином и отличался добродушным нравом. Беккет был очень дружен с отцом и впоследствии тяжело переживал его смерть.
Мать, Мария (Мэй) Беккет, урождённая Роу (англ. Roe) (1871-1950), также происходила из протестантской семьи прихожан Церкви Ирландии, принадлежавшей к среднему классу: ее отец был владельцем мельницы и занимался заготовками и продажей зерна. В 15 лет Мэй осиротела, семейный бизнес оказался в расстройстве, и будущая мать писателя была вынуждена работать сестрой и сиделкой в госпитале, где и познакомилась со своим будущим мужем. В 1901 году пара поженилась и в следующем году отметила рождение первенца Фрэнка, а спустя еще 4 года родился Сэмюэл. Мэй отличалась твердым и властным характером, однако, супруги удачно дополняли друг друга, и брак их можно в целом назвать счастливым.
Детство будущий писатель провел в Фоксроке, в просторном родительском доме, к которому прилегал участок площадью в один акр. Беккет рос спортивным и непоседливым мальчиком, более близким с отцом, нежели с педантичной и властной матерью.
Беккет получил строгое протестантское воспитание, обучался сначала на дому, затем, начиная с возраста 9 лет, - в школе Эрлсфорт в Дублине. Школа была на хорошем счету у состоятельных ирландцев, многие из ее преподавателей были выпускниками престижного Тринити-колледжа. В школе Беккет приобрел славу отличного спортсмена и способного ученика. В 1920 году в возрасте 14 лет Беккет становится учеником частной Королевской школы Портора в Эннискиллене, что в Северной Ирландии. Примечательно, что в той же школе ранее учился другой выдающийся литератор и соотечественник Беккета - Оскар Уайльд. В Порторе (школа существует и поныне) Беккет обнаруживает блестящие способности как к гуманитарным наукам, так и к спортивным дисциплинам - регби, крикету, плаванью, гольфу и боксу. Однако, несмотря на успехи в учебе и спорте, а также авторитет среди ровесников, Беккет испытывает проблемы с общением, растет угрюмым и замкнутым юношей.
Университетские и парижские годы (1923-1930)
Наконец, в 1923 году Беккет поступает в знаменитый дублинский Тринити-колледж, где интенсивно изучает английскую и современную ему европейскую литературу, французский и итальянский языки. В Тринити-колледже Беккет знакомится с профессором романских языков Томасом Родмоуз-Брауном, который прививает юноше интерес к классической и современной европейской литературе и драматургии (Беккет усиленно изучает Ронсара, Петрарку, Расина и других), а также ободряет в его первых творческих начинаниях. Кроме того, Беккет берёт частные уроки итальянского и с жадностью штудирует Маккиавелли, Джозуэ Кардуччи, Д\"Аннунцио и, конечно же, «Божественную комедию» Данте.
В университетские годы Беккет становится регулярным посетителем дублинских театров - ирландская драматургия того времени трудами Йейтса, О\"Кейси и Синга переживает расцвет, - кинозалов, а также художественных галерей. Помимо этого, Беккет настойчиво и увлеченно занимается самообразованием, много читает, становится завсегдатаем Национальной галереи Ирландии, проникаясь страстью к изобразительному искусству и особенным интересом к Старым мастерам, в частности голландской живописи XVII века. Любовь к истории искусств и глубокое знание современной ему живописи Беккет пронесет через всю творческую биографию. К университетским годам относится и первое по-настоящему серьезное любовное увлечение Беккета, правда, судя по всему, невзаимное, - Этна Маккарти, выведенная позднее под именем Альбы в «Мечтах о женщинах, красивых и так себе».
В течение 1925-1926 годов Беккет много путешествует, впервые посещая Францию и Италию. В 1927 году Беккет сдаёт экзамены, получает степень бакалавра лингвистики (французский и итальянский языки) и по рекомендации своего учителя профессора Родмоуз-Брауна получает место преподавателя английского и французского языков в колледже Кэмпбелл в Белфасте. Педагогическая практика угнетает будущего писателя: Беккет находит невыносимо скучным объяснять элементарный материал, и, проработав два семестра, благодаря программе преподавательского обмена отправляется в Париж, в престижнейшую Эколь Нормаль сюперьёр, на должность преподавателя английского языка. Тогда же завязывается двухлетний роман Беккета с его кузиной Пегги Синклэр.
По приезде в Париж Беккет знакомится со своим предшественником по программе обмена с Эколь сюперьёр Томасом Макгриви, которому суждено стать ближайшим другом и конфидентом писателя на всю оставшуюся жизнь. Макгриви вводит Беккета в круги артистической богемы. В Париже Беккет заводит знакомства с такими знаменитостями, как Юджин Жолас (писатель, отец известной пианистки и композитора Бетси Жолас), Сильвия Бич (одна из значительнейших фигур литературного Парижа эпохи между двумя мировыми войнами), Джек Батлер Йейтс (крупнейший ирландский национальный художник, младший брат прославленного поэта), особняком среди которых стоит уже тогда признанный литературный гений Джеймс Джойс. Проходит совсем немного времени и Беккет становится частым гостем в доме знаменитого автора «Улисса».
Первые литературные опыты (1929-1933)
В 1929 году в Париже Беккет знакомится со своей будущей женой Сюзанн Дешево-Дюмениль (фр. Suzanne Dechevaux-Dumesnil ) (1900 - 17.06.1989), а также публикует в одном из журналов созданный по наущению Джойса свой первый литературный опыт - критическое эссе «Данте…Бруно. Вико..Джойс» и первый короткий рассказ \"Вознесение\" (англ. Assumption ).
Именно в эссе о Джойсе, комментируя нападки на позднее творчество знаменитого соотечественника, Беккет формулирует важную в контексте воззрений молодого автора на суть писательства мысль: «Здесь форма есть содержание, содержание - форма. Вы сетуете, что эта штука написана не по-английски. Она вообще не написана. Ее не надлежит читать - или, точнее, ее надлежит не только читать. Ее нужно видеть и слышать. Его сочинение не о чем-то; оно и есть это что-то».
Приблизительно в то же время Беккет сближается с Джеймсом Джойсом и становится его литературным секретарём, в частности, помогая тому в работе над его последним и наиболее необычным и новаторским произведением, в итоге получившим название «Поминки по Финнегану» (англ. Finnegan\"s Wake ). С семьей Джойса связан и неоднозначный эпизод биографии Беккета, ставший причиной разрыва, правда, временного, с прославленным соотечественником. Дочь Джойса, психически нестабильная Лючия, чрезмерно увлекается молодым и привлекательным помощником отца. Беккет не отвечает страдающей от шизофрении дочери Джойса взаимностью, итогом всему становится разрыв Беккета с Джойсом и скорое помещение Лючии в психиатрическую лечебницу, где она проведет остаток своих дней.
Осенью 1930 года Беккет возвращается в Тринити-колледж, где продолжает педагогическую деятельность в качестве ассистента проф. Родмоуз-Брауна, преподавая французский язык и читая лекции о Бальзаке, Стендале, Флобере, Жиде, Бергсоне. Лекторская работа и преподавание неимоверно тяготят замкнутого, почти патологически стеснительного Беккета - отработав один учебный год, Беккет, к резкому неудовольствию матери и разочарованию отца, покидает Тринити-колледж и возвращается в Париж.
Приблизительно к этому времени относится написание поэмы «Часоскоп» (англ. Whorescope ), созданной в форме монолога от лица одного из любимейших философов Беккета, Рене Декарта, - первого изданного отдельной книгой произведения писателя, - и критического эссе «Пруст» о творчестве французского модерниста Марселя Пруста.
В первой половине 1932 года, уже живя в Париже, Беккет работает над своим первым большим прозаическим произведением, романом «Мечты о женщинах, красивых и так себе» (англ. ), начатом в Дублине годом ранее. Книга, написанная сложным, не характерным для зрелого и, в особенности, позднего Беккета «барочным» языком, демонстрирующая изощрённую эрудицию молодого автора, посвящена многословному и запутанному описанию взаимоотношений носящего автобиографические черты юноши по имени Белаква (тезки одного из персонажей Дантова Чистилища) с тремя девушками (прототипом первой из них, Смеральдины-Римы, послужила его кузина Пегги Синклэр, второй, Сиры-Кузы, - безумная дочь Джойса, Лючия, третьей, Альбы, - любовное увлечение писателя университетских времен, Этна Маккарти). Роман представлял собой достаточно «сырое», по свидетельству самого Беккета, «незрелое и нестоящее», хотя и демонстрирующее обширную энциклопедическую эрудицию автора в вопросах литературы, философии и теологии, произведение и был ожидаемо отвергнут всеми издателями, а опубликован, согласно воле самого автора, лишь посмертно в 1992 году.
«Скверные времена», роман «Мерфи», окончательная эмиграция во Францию (1933-40)
1933 год выдается непростым для начинающего и пока неудачливого писателя. Сначала от туберкулёза умирает Пегги Синклэр, несколькими неделями спустя уходит из жизни отец Беккета, что повергает того в тяжёлую депрессию, перемежающуюся приступами паники. Писатель в очередной раз покидает Ирландию и перебирается жить в Лондон. В Англии Беккет, несмотря на то, что отец оставил ему по смерти определенное содержание, живет в материально стесненных условиях и продолжает страдать от депрессии, неуверенности в себе и собственном будущем. В надежде избавления от тяжелых психологических проблем Беккет прибегает к сеансам получающего стремительное развитие в то время психоанализа, увлеченно читает работы Фрейда, Адлера, Ранка и Юнга. Курс психотерапии помогает Беккету осознать, что творчество может быть неплохим лекарством на пути излечения от неврозов и комплексов.
В мае 1934 году Беккету наконец удается опубликовать свой первый сборник рассказов, объединённых уже знакомым нам общим героем Белаквой, - \"Больше лает, чем кусает\" (вариант перевода - «Больше тычков, чем ударов») (англ. More Pricks Than Kicks ), который, впрочем, также не имел сколько-нибудь значимого успеха ни у читателей, ни у критиков. В 1935 году маленькое издательство, принадлежащее одному из друзей писателя, публикует стихотворный сборник Беккета «Кости эха». К тому же времени относится начало работы над романом «Мёрфи».
Как видно, ни писательская карьера, ни карьера литературного критика и эссеиста в Лондоне не задаётся. Беккет находится в процессе тревожного и большей частью безуспешного поиска себя в профессии и жизни. Так, Беккет пишет письмо C. Эйзенштейну с просьбой о принятии на обучение в Государственный институт кинематографии (ответа не было получено), пытается получить место преподавателя в университете Кейптауна, попутно пишет поэму «Каскандо», в период с октября 1936 по апрель 1937 путешествует по нацистской Германии, особое внимание уделяя богатейшим художественным галереям Гамбурга, Берлина, Дрездена и Мюнхена.
В середине октября 1937 года писатель окончательно обосновывается в Париже, которому суждено стать его вторым домом до самой смерти.
Обосновавшись во Франции, Беккет пытается пристроить «Мёрфи», законченный в июне 1936 года, в какое-либо из издательств, и после 42 отказов роман всё-таки публикуется в марте 1938 года.
Это произведение является плодом большой и напряженной работы Беккета по оттачиванию собственного литературного стиля и повествовательного мастерства. В работе, которая была начата во время пребывания писателя в Лондоне в 1934 году, всё еще сильно ощущается влияние Джойса, однако, голос Беккета приобретает все более индивидуальные черты. В центре повествования - безработный обитающий в Лондоне ирландец по фамилии Мёрфи и история его побега от реальности окрущающего мира. Мёрфи исповедует философию минимальных усилий, своего рода неделания, которая, в свою очередь, предопределяет эксцентричное поведение героя - Мёрфи периодически пристёгивается ремнями к кресле-качалке, вводя себя в своего рода транс и проводя в таком состоянии довольно длительное время. Испытывая глубокое недоверие, граничащее с отвращением, к любому виду физической или социальной активности, Мёрфи до крайности непрактичен и живет на содержании у своей возлюбленной Селии, которая, будучи проституткой, тщетно пытается сподвигнуть Мёрфи на поиск работы и начало нормальной семейной жизни.
Балансируя на грани пародии при описании многочисленных странностей не вполне нормального с точки зрения обывателя героя, Беккет тем не менее не ставит себе целью высмеять еще одного из бесконечного ряда бесталанных неудачников, прикрывающих свою лень и неприспособленность к практической жизни надуманными взбалмошными теориями. Беккет одновременно и насмешлив, и предельно серьезен по отношении к своему персонажу, идейные поиски которого: попытка разрешить противоречие между душой и телом, стремлением к покою и необходимостью деятельности, попытка найти гармонию с собой, герметично отгородившись от мира, - составляют сердцевину философских исканий самого писателя на протяжении всей жизни. Интеллектуальный побег Мёрфи заканчивается трагически, а сам роман, написанный в отходе от привычных беллетристических лекал, полный специфического юмора, литературно-философских аллюзий, несмотря на похвалу Джойса, был принят критиками весьма сдержанно и не имел никакого коммерческого успеха.
Очередную литературную неудачу и без того страдающий от депрессии Беккет переживает очень тяжело. Утешение Беккет пытается найти в обустройстве личной жизни, сходясь с Сюзанн Дешево-Дюмениль, как оказалось - на всю оставшуюся жизнь (пара официально поженится лишь в 1961 году). В это же время Беккет начинает переводить «Мёрфи» на французский и делает первые попытки написания стихов на не родном для себя языке.
Вторая мировая война, роман «Уотт» (1940-1945)
В июне 1940 года Третий рейх наносит сокрушительный удар по Франции, немецкие войска входят в Париж. Беккет, несмотря на то, что является гражданином нейтральной Ирландии, становится участником Сопротивления. Несмотря на то, что участие Беккета в «Сопротивлении» сводилось в основном к выполнению переводческих и курьерских функции, опасность, которой подвергал себя писатель, была вполне реальной, если не сказать смертельной. Позже Беккет со свойственной ему скромностью и самоиронией, вспоминал, что его борьба с нацистской Германией была похожа на игру бойскаутов.
В 1942 году ячейку «Сопротивления», членом которой являлись Сэмюэл и Сюзанн, разоблачают, ее участников арестовывают, и пара, спасаясь от преследований Гестапо, вынуждена бежать в неоккупированную часть Франции, в небольшую деревню Руссийон в провинции Воклюз на юге страны. Здесь Беккет залегает на дно, изображая из себя французского крестьянина и разнорабочего, зарабатывая на жизнь поденным трудом в поле, рубкой дров.
Мрачный жизненный опыт, полученный в течение несколько лет, проведённых на юге Франции, в атмосфере неотступного страха за собственную жизнь, заброшенности и оторванности от мира, занятых тяжёлым физическим трудом, лёг в основу следующего прозаического произведения Беккета, третьего по счету романа \"Уотт\", изданного лишь в 1953 году и ставшего поворотным этапом в творчестве писателя. Если прежние произведения Беккета всё еще следовали в фарватере основополагающих литературных канонов, имели, хотя и нечетко структурированный, сюжет, персонажей, наделенных реалистичной биографией, то «Уотт» новаторски порывает с любыми подобными условностями. Если Мёрфи еще можно классифицировать как типичного «городского сумасшедшего», свихнувшегося на фоне философствований «вечного студента» или просто молодого интеллектуала, находящегося в конфликте с миром, то Уотт - это существо с темным прошлым, мало понятным настоящим и совершенно туманным будущим. Сюжет романа, при всей его схематической условности, весьма прост: Уотт поступает на работу в дом к мистеру Нотту, оказывается в центре совершенно алогичных и абсурдных событий, которые безуспешно пытается осознать. Все попытки Уотта помыслить, понять или просто ощутить господина Нотта, в ходе которых Уотт теряет способность к рациональному мышлению и коммуникации, терпят крах, и Уотт, совершенно дезориентированный, покидает дом мистера Нотта, на место же Уотта приходит другой слуга, Мик. Как пишет современный русский исследователь творчества писателя, Д. В. Токарев, роль божества в романе «выполняет господин Нотт, природа которого трансцендирует понятия, присущие человеческому разуму. Божество недоступно восприятию, недоступно взгляду внешнего наблюдателя, пытающегося приписать ему человеческие качества». Таким образом, в «Уотте» Беккет поднимает целый пласт вопросов философии, теологии, закладывая основу своего новаторского творческого метода, заключающегося в отказе от предшествующей реалистической традиции с ее условностями и набором стандартных приемов.
По окончании войны Беккет, за свое участие в Сопротивлении награждённый французским правительством, некоторое время служит в военном госпитале Ирландского Красного Креста в Сен-Ло в Нормандии, затем - возвращается вместе с Сюзанной в Париж.
Послевоенный успех, трилогия, театр абсурда (1946-1969)
Живя в Париже, в период с 1946 по 1950 гг. Беккет продолжает работать над прозой: короткими новеллами, романами «Мерсье и Камье», «Моллой», «Малон умирает» и «Безымянный». Последние три произведения, составляющие трилогию, представляют собой отдельную веху в творческой биографии Беккета. Поиск издателя для трилогии занял несколько лет. При активном участии жены Беккета, Сюзанн, к началу 1950-х издатель нашелся, а продвинутые критики обратили на малоизвестного автора пристальное внимание.
Если в начале творческого пути Беккет тяготел к унаследованному напрямую от Джойса развернутому и усложненному интеллектуальному и философскому поиску, был увлечен языковыми играми и построением сложносочиненных аллюзий, то при работе над «Уоттом» и трилогией Беккет руководствуется уже радикально иной поэтикой - персонажи теряют сколько-нибудь характеризующие их индивидуальные черты, реалии и приметы времени и места действия становятся неуловимыми, само действие сводится на нет. Эти тексты действительно совершили переворот в мировой литературе: к примеру, Луи Арагон признавался, что не понимает: как такая проза вообще возможна. Однако, она стала возможна, причем, парадоксально - на неродном автору языке.
В 1948 году Беккет завершает работу над своим самым известным произведением, снискавшим мировую славу, - абсурдистской пьесой «В ожидании Годо», премьера которой состоялась в Париже в самом начале января 1953 года.
Все произведения, созданные после окончания Второй мировой, написаны автором по-французски. Таким образом, Беккет окончательно обращается к французскому как к основному языку литературного творчества, тем самым продолжая редкую традицию билингвизма в европейской литературе, становясь в один ряд с Дж. Конрадом, Францем Кафкой и В. В. Набоковым. Переход на французский Беккет позднее объяснял необходимостью выработки отстраненного метода письма, лишенного отличительного стиля.
К началу 1950-х гг. к Беккету наконец приходит успех. «В ожидании Годо» ставят в лучших театрах Европы. С 1951 по 1953 год издается прозаическая трилогия (романы «Моллой», «Малон умирает» и «Безымянный»), сделавшая Беккета одним из самых известных и влиятельных писателей XX века. Эти произведения, основанные на новаторских подходах к прозе, опробованных в ходе работы над «Уоттом», и имеющие мало общего с привычными литературными формами, написаны на французском языке и позднее переведены самим автором на английский.
Следуя успеху «В ожидании Годо», Беккет продолжает работать в качестве драматурга, в 1956 году получая заказ на создание радио-пьесы от Би-Би-Си, получившей название «Обо всех падающих»/«All That Fall». В конце 1950-х и начале 1960-х годов Беккет создает пьесы, заложившие фундамент так называемого театра абсурда - «Конец игры»/«Endgame» (1957), «Последняя лента Крэппа»/ «Krapp’s Last Tape» (1958) и «Счастливые дни»/«Happy Days» (1961). Эти работы, почти сразу ставшие международной театральной классикой, близкие по тематике с философией экзистенциализма, затрагивают темы отчаяния и воли к жизни перед лицом равнодушного к человеку и непознаваемого мира.
Беккет продолжает работать на ниве драматургии и, несмотря на то, что его произведения глубоко проникнуты темами старения, одиночества, страдания и смерти, достигает не просто локального успеха в среде интеллектуальной богемы Парижа и Лондона, но приобретает общемировую известность и признание, вершиной которого становится присуждение Нобелевской премии по литературе за 1969 год. В своём решении Нобелевский комитет отметил:
Сэмюэл Беккет награждён премией за новаторские произведения в прозе и драматургии, в которых трагизм современного человека становится его триумфом. Глубинный пессимизм Беккета содержит в себе такую любовь к человечеству, которая лишь возрастает по мере углубления в бездну мерзости и отчаяния, и, когда отчаяние кажется безграничным, выясняется, что сострадание не имеет границ.
Премию Беккет, который плохо переносил пристальное внимание к собственной персоне, сопутствующее литературной славе, согласился принять только при условии, что получит её французский издатель и, по совместительству, давний друг Беккета, Жером Линдон, что и было исполнено.
Позднее творчество и последние годы (1970-1989)
К концу 1960-х - началу 1970-х творчество Беккета всё более дрейфует в сторону мнимализма и компактности. Ярким примером такой эволюции может служить пьеса «Дыхание»/«Breath» (1969), которая длится всего 35 секунд и не имеет ни единого действующего лица. Во время постановки пьесы «Не я»/«Not I» (1972) зритель имеет возможность лицезреть лишь ярко освещенный рот рассказчика, в то время, как оставшаяся часть сцены полностью покрыта мраком.
Несмотря на то, что работы Беккета сфокусированы на индивидуальном «экзистенциальном» опыте отдельной, частной и в социальном плане маргинальной личности, в творчестве автора есть место и проявлению гражданской позиции. Примером может служить пьеса «Катастрофа»/ «Catastrophe» (1982), посвященная чешскому драматургу, хорошему другу Беккета и впоследствии первому президенту пост-коммунистической Чехии Вацлаву Гавелу, которая целиком сосредоточена на теме тирании.
Поздний период творчества Беккета отмечен длительными паузами, продолжением прерванных драматургическими работами опытов с поэзией и прозой. В первой половине 1980-х Беккетом создается серия новелл «Company» (1980), «Ill Seen Ill Said» (1982) и «Worstward Ho» (1984), в которых писатель продолжает диалог с памятью, голосами из прошлого.
Последние годы Беккет вёл чрезвычайно замкнутый образ жизни, избегая давать каких-либо комментариев о своём творчестве. Сэмюэл Беккет умер в Париже 22 декабря 1989 года в возрасте 83 лет, спустя несколько месяцев после смерти своей супруги Сюзанн.
Интересные факты
- Беккет всю жизнь проявлял стойкий интерес к шахматам. Страсть к этой игре, вероятно, передалась Беккету от его родного дяди Хауарда, который сумел переиграть действующего чемпиона мира по шахматам Рауля Капабланку в ходе сеанса одновременной игры с дублинскими любителями.
- Беккет был привлекателен для женщин: так, к писателю стойкий романтический интерес испытывала одна из самых богатых невест своего времени, Пегги Гуггенхайм, наследница мультимиллионного состояния, однако, Беккет не искал легких путей в жизни.
- Любимой книгой Беккета была «Божественная комедия» Данте, писатель мог рассуждать о ней или цитировать огромные куски из нее часами. Показательно, что на смертном одре писателя, в 1989, нашли поэму великого итальянца издания студенческих времен Беккета.
- Несмотря на, в целом, отрицательное отношение к ирландскому национализму, резкое неприятие аттестации самого себя в качестве ирландского писателя и то, что бoльшую часть жизни Беккет провел в эмиграции, писатель до конца своих дней сохранял гражданство Ирландской Республики.
Наследие
Беккет, обретший громкую славу еще при жизни, заслуженно входит в число классиков западно-европейской литературы 20 века. Творчество писателя, отличающееся новаторским подходом и глубоким философским содержанием, занимает почетное место в пантеоне англоязычной и мировой литературы наравне со своими выдающимися предшественниками Джойсом, Прустом и Кафкой. Работа Беккет представляет собой наиболее последовательную атаку на реалистическую литературную традицию. Беккет, по сути, вновь изобрел и литературу, и театр, очистив их от диктата условностей, сосредоточив свое внимание на максимально универсально формулируемых проблемах индивидуального существования, поиска его смысла, одиночества и смерти. Как отмечает российский литературовед Александр Генис, «герой Беккета - человек, который нетвердо стоит на ногах. Оно и понятно. Земля тянет его вниз, небо - вверх. Растянутый между ними, как на дыбе, он не может встать с карачек. Заурядная судьба всех и каждого. Беккета ведь интересовали исключительно универсальные категории бытия, равно описывающие любую разумную особь».
Влияние Беккета на современное искусство огромно. В разное время такие знаменитые драматурги, как Вацлав Гавел, Джон Бэнвилл, Эйдан Хиггинс, Том Стоппард и Гарольд Пинтер публично признавали авторитет Беккета. Многим обязаны творчеству ирландского писателя представители поколения битников, а также такие авторы, как Томас Кинселла и Дерек Махон. Многие крупные композиторы, включая Мортона Фельдмана, Хайнца Холлигера, Паскаля Дюсапена, создавали произведения на тексты Беккета.
В Ирландии, где память писателя чтут не менее ревностно, чем память Джойса, регулярно проходят фестивали, посвященные творческому наследию Беккета. 10 декабря 2009 года в Дублине при участии другого Нобелевского лауреата по литературе от Ирландии, знаменитого поэта Шеймаса Хини, состоялась торжественная церемония открытия нового моста через Лиффи, носящего имя писателя.
Основные произведения (с указанием времени публикации)
Проза
- Мечты о женщинах, красивых и так себе / Dream of Fair to Middling Women (1932)
- Больше лает, чем кусает / More pricks than kicks (1992) (рассказы)
- Мёрфи / Murphy (1938)
- Моллой / Molloy (1951)
- Малон умирает / Malone meurt (1951)
- Уотт / Watt (1953)
- Безымянный / L’Innomable (1953)
- Как оно есть / Comment c’est (1961)
- Опустошитель / Le Depeupler (1971)
- Мерсье и Камье / Mercier et Camier (1974)
- Собеседник / Company (1979)
- В ожидании Годо / En attendant Godot (1952, русский перевод 1966)
- Действие без слов 1 / Act Without Words I (1956)
- Действие без слов 2 / Act Without Words II (1956)
- Конец игры / Fin de partie (1957)
- Последняя плёнка Крэппа / Krapp’s Last Tape (1958)
- Театральный осколок 1 / Rough for Theatre I (конец 1950-х)
- Театральный осколок 2 / Rough for Theatre II (конец 1950-х)
- Счастливые дни / Happy Days (1960)
- Игра / Play (1963)
- Приходят и уходят / Come and Go (1965)
- Дыхание / Breath
Мы всегда что-нибудь придумываем, чтобы сделать вид, что мы живем.
Загрузка...