Символическое значение и основные функции образа дороги в пространстве культуры. Символ Врата

1. Роль дороги в произведениях русской классики

1.1 Символическая функция мотива дороги

Дорога - это древний образ-символ, спектральное звучание которого очень широко и разнообразно. Чаще всего образ дороги в произведении воспринимается в качестве жизненного пути героя, народа или целого государства. «Жизненный путь» в языке - пространственно-временная метафора, к использованию которой в своих произведениях прибегали многие классики: , .

Мотив дороги символизирует и такие процессы, как движение, поиск, испытание, обновление. В поэме «Кому на Руси жить хорошо» путь отражает духовное движение крестьян и всей России второй половины XIX века. А в стихотворении «Выхожу один я на дорогу» прибегает к использованию мотива дороги, чтобы показать обретение лирическим героем гармонии с природой.

В любовной лирике дорога символизирует разлуку, расставание или же преследование. Ярким примером такого осмысления образа стало стихотворение «Таврида».

Для дорога стала стимулом к творчеству, к поиску истинного пути человечества. Она символизирует надежду на то, что такой путь станет судьбой его потомков.

Образ дороги - символ, поэтому каждый писатель и читатель может воспринимать его по-своему, открывая всё новые и новые оттенки в этом многогранном мотиве.

1.2 Композиционная и смысловая роли образа дороги

В воспоминаниях о друзьях, о тех, кто дорог и далек, вдруг незаметно, ненавязчиво появилась дорога-судьба («Нам разный путь судьбой назначен строгой»), сталкивающая и разводящая людей.

В любовной лирике дорога - это разлука или преследование:

За нею по наклону гор

Я шел дорогой неизвестной,

И примечал мой робкий взор

Следы ноги ее прелестной.

("Таврида", 1822)

А поэтическая дорога становится символом свободы:

Ты царь: живи один.

Дорогою свободной

Иди, куда влечет тебя свободный ум...

("Поэту", 1830)

Одна из основных тем в лирике Пушкина - тема поэта и творчества. И здесь мы наблюдаем раскрытие темы путем использования мотива дороги. «Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум» - говорит Пушкин собратьям по перу. Именно «свободная дорога» должна стать стезей для истинного поэта.

Дорога-судьба, свободный путь, топографическая и любовная дороги составляют единое карнавальное пространство, в котором движутся чувства и эмоции лирических героев.

Мотив дороги занимает особое место не только в поэзии Пушкина, но и в романе «Евгений Онегин» ему отводится немалая роль.

Передвижения занимают в «Евгении Онегине» исключительно большое место: действие романа начинается в Петербурге, затем герой едет в Псковскую губернию, в деревню дяди. Оттуда действие переносится в Москву, куда героиня отправляется «на ярмарку невест» с тем, чтобы в дальнейшем переехать с мужем в Петербург. Онегин за это время совершает поездку Москва - Нижний Новгород - Астрахань - Военно-Грузинская дорога - северокавказские минеральные источники - Крым - Одесса - Петербург. Чувство пространства, расстояний, сочетание дома и дороги, домашнего, устойчивого и дорожного, подвижного быта составляют важную часть внутреннего мира пушкинского романа. Существенным элементом пространственного чувства и художественного времени являются скорость и способ передвижения.

В Петербурге время течет быстро, это подчеркивается ди­намизмом 1- ой главы: « летя в пыли на почтовых», «К Talon помчался он...» или:

Мы лучше поспешим на бал,

Куда стремглав в ямской карете

Уж мой Онегин поскакал.

Потом художественное время замедляется:

К несчастью, Ларина тащилась,

Боясь прогонов дорогих,

Не на почтовых, на своих,

И наша дева насладилась

Дорожной скукою вполне:

Семь суток ехали оне.

По отношению к дороге противопоставляются Онегин и Татьяна. Так, «Татьяне страшен зимний путь», об Онегине же Пушкин пишет:

Им овладело беспокойство,

Охота к перемене мест

(Весьма мучительное свойство,

Немногих добровольный крест).

В романе поднимается и социальный аспект мотива:

Теперь у нас дороги плохи,

Мосты забытые гниют,

На станциях клопы да блохи

Заснуть минуты не дают...

Таким образом, исходя из анализа поэтического текста поэта, можно сделать вывод, что мотив дороги в лирике достаточно многообразен, образ дороги встречается во многих его произведениях, и каждый раз поэт представляет его в различных аспектах. Образ дороги помогает показать и картины жизни, и усилить окраску настроения лирического героя.

2.2.2 Лермонтовская тема одиночества сквозь призму мотива дороги

Поэзия Лермонтова неразрывно связана с его личностью, она в полном смысле поэтическая автобиография . Основные черты лермонтовской природы: необыкновенно развитое самосознание, глубина нравственного мира, мужественный идеализм жизненных стремлений.

Стихотворение «Выхожу один я на дорогу» впитало в себя основные мотивы лирики Лермонтова, оно является своеобразным итогом в формировании картины мира и осознании лирическим героем своего места в нём. Четко можно проследить несколько сквозных мотивов.

Мотив одиночества. Одиночество - один из центральных мотивов поэта: "Остался я один - / Как замка мрачного, пустого / Ничтожный властелин " (1830), "Одинок я - нет отрады" (1837), "И некому руку подать / В минуту душевной невзгоды" (1840), "Один и без цели по свету ношуся давно я" (1841). Это было гордое одиночество среди презираемого света, не оставляющее путей для активных действий, воплощенное в образе Демона. Это было трагическое одиночество, отразившееся в образе Печорина.

Одиночество героя в стихотворении «Выхожу один я на дорогу» - символ: человек один на один с миром, каменистая дорога становится жизненным путём и приютом. Лирический герой отправляется на поиски душевного покоя, равновесия, гармонии с природой, именно поэтому сознание одиночества на дороге не носит трагическую окраску.

Мотив странничества, пути, понимаемый не только как неприкаянность романтического героя-изгнанника («Листок», «Тучи»), но поиск цели жизни, её смысла, так и не открытого, не названного лирическим героем («И скучно, и грустно…», «Дума»).

В стихотворении «Выхожу один я на дорогу» образ пути, “подкреплённый” ритмикой пятистопного хорея, тесно связан с образом вселенной: создаётся впечатление, что пространство расширяется, дорога эта уходит в бесконечность, связывается с идеей вечности.

Лермонтовское одиночество, проходя сквозь призму мотива дороги, теряет трагическую окрашенность вследствие поиска лирическим героем гармонии с вселенной.

2.2.3 Жизнь - дорога народа в произведениях

Самобытный певец народа. Он начал свой творческий путь стихотворением «В дороге» (1845), а поэмой о странствиях по Руси семи мужиков закончил.

В 1846 году написано стихотворение “Тройка”. “Тройка” - это пророчество и предостережение крепостной девушке, по молодости еще мечтающей о счастье, на минуту забывшей, что она “крещеная собственность” и счастья ей “не положено”.
Стихотворение открывается риторическими вопросами, обращенными к деревенской красавице:

Что ты жадно глядишь на дорогу
В стороне от веселых подруг?..
И зачем ты бежишь торопливо
За промчавшейся тройкой вослед?..

По дороге жизни мчится тройка-счастье. Летит оно мимо красивой девушки, жадно ловящей его каждое движение. В то время как у любой русской крестьянки судьба давно предрешена свыше, и никакая красота не в силах ее изменить.
Поэт рисует типичную картину ее будущей жизни, до боли знакомой и неизменной. Автору тяжело сознавать, что время проходит, но не изменяется этот странный порядок вещей, настолько привычный, что не обращают на него внимания не только посторонние, но и сами участники событий. Крепостная женщина научилась терпеливо переносить жизнь как небесную кару.

Дорога в стихотворении отнимает у человека счастье, которое быстрой тройкой уносится прочь от человека. Совершенно конкретная тройка становится авторской метафорой, символизирующей быстротечность земной жизни. Она проносится так молниеносно, что человек не успевает осознать смысл своего существования и не может ничего изменить.

В 1845 году написал стихотворение «Пьяница», в котором описывает горькую судьбу опускающегося «на дно» человека. И вновь автор прибегает к использованию мотива дороги, который подчеркивает трагичность судьбы такого человека.

Покинув путь губительный,

Нашел бы путь иной

И в труд иной - свежительный -

Поник бы всей душой.

Но несчастного крестьянина окружает одна несправедливость, подлость и ложь, и потому нет ему другой дороги:

Но мгла отвсюду черная

Навстречу бедняку…

Одна открыта торная

Дорога к кабаку.

Дорога вновь выступает в роли креста человека, который он вынужден нести всю жизнь. Одна дорога, отсутствие выбора иного пути - судьба несчастных, бесправных крестьян.

В стихотворении «Размышления у парадного подъезда» (1858), рассказывая о мужиках, деревенских русских людях, которые… «брели-то долгонько… из каких-нибудь дальних губерний» к петербургскому вельможе , поэт говорит о долготерпении народа, о его покорности. Дорога уводит крестьян в обратный путь, уводит в безнадежность:

…Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его Бог!»,
Разводя безнадежно руками…

Образ дороги символизирует нелёгкий путь многострадального русского народа:

Стонет он по полям, по дорогам,

Стонет он по тюрьмам, по острогам,

В рудниках, на железной цепи;

… Эх, сердечный!

Что же значит твой стон бесконечный?

Ты проснешься ль, исполненный сил…

Ещё одно стихотворение, в котором чётко прослеживается мотив дороги, - «Школьник». Если в «Тройке» и в «Пьянице» наблюдалось нисходящее движение (движение во тьму, несчастливая жизнь), то в «Школьнике» можно ясно прочувствовать восходящее движение, а сама дорога дарит надежду на светлое будущее:

Небо, ельник и песок -

Невесёлая дорога…

Но нет в этих строчках безысходной горечи, а далее следуют такие слова:

Это многих славных путь.

В стихотворении «Школьник» впервые появляется ощущение перемен в духовном мире крестьянина, которое позднее будет развито в поэме «Кому на Руси жить хорошо».

В основе поэмы «Кому на Руси жить хорошо» лежит рассказ о мужицкой России, обманутой правительственной реформой (Отмена крепостного права, 1861). Начало поэмы «Кому на Руси жить хорошо» со знаменательными названиями губернии, уезда, волости, деревень приковывает внимание читателя к бедственному положению народа. Очевидно, горькая доля встретившихся на столбовой дороженьке временнообязанных мужиков и оказывается исходной причиной возникновения спора о счастье. Поспорив, семь мужиков отправляются в дальнюю дорогу по России в поисках истины и счастья. Двинувшиеся в путь некрасовские крестьяне не традиционные странники-богомольцы - они символ тронувшейся с места, жаждущей перемен пореформенной народной России:

Тема и образ дороги-пути так или иначе связаны с различными персонажами, группами персонажей, с коллективным героем произведения. В мире поэмы оказались освещенными и как бы сцепленными между собой такие понятия и образы, как путь – толпа – народ – старый и новый миры – труд – мир. Раздвижение жизненных впечатлений мужиков-спорщиков, рост их сознания, перемена взглядов на счастье, углубление нравственных понятий, социальное прозрение – все это тоже связано с мотивом дороги.

Народ в поэме Некрасова - мир сложный, многоплановый. Судьбу народа поэт связывает с соединением крестьянства и интеллигенции, которая идет тесной честной дорогой «за обойденного, за угнетенного». Только совместные усилия революционеров и народа, который «учится быть гражданином», могут, по мнению Некрасова, вывести крестьянство на широкую дорогу свободы и счастья. А пока у поэта русский народ показан на пути к «пиру на весь мир». Н. А. Некрасов видел в народе силу, способную осуществить великое:

Рать подымается -
Неисчислимая!
Сила в ней скажется
Несокрушимая!

Вера в «широкую, ясную дорогу» русского народа - главная вера поэта:

…русский народ…
Вынесет все, что Господь ни пошлет!
Вынесет все - и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.

Мысль о духовном пробуждении народа, прежде всего крестьянства, неотвязно преследует поэта и проникает во все главы его бессмертного произведения.

Пронизывающий произведения поэта образ дороги приобретает у Некрасова дополнительный, условный, метафорический смысл: он усиливает ощущение перемен в духовном мире крестьянина. Через все творчество поэта проходит идея: жизнь - это дорога и человек постоянно находится в пути.

2.2.4 Дорога - жизнь человека и путь развития человечества в поэме «Мёртвые души»

Образ дороги возникает с первых строк поэмы «Мертвые души». Можно сказать, что он стоит у её начала. «В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка…». Образом дороги поэма и завершается: «Русь, куда ж несешься ты, дай ответ?.. Летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».

Но это абсолютно разные дороги. В начале поэмы это дорога одного человека, конкретного персонажа - Павла Ивановича Чичикова. В конце - это дорога целого государства, России, и даже больше, дорога всего человечества, перед нами предстает метафорический, иносказательный образ, олицетворяющий постепенный ход всей истории.

Эти два значения как две крайние вехи. Между ними располагаются множество других значений: и прямых, и метафорических, образующих единый, сложный образ гоголевской дороги.

Переход одного значения в другое - конкретного в метафорический - чаще всего происходит незаметно. Чичиков уезжает из города NN. «И опять по обеим сторонам столбового пути пошли вновь писать версты, станционные смотрители, колодцы, обозы, серые деревни с самоварами, бабами и бойким бородатым хозяином…» и т. д. Потом следует знаменитое обращение автора к Руси: «Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу…»

Переход от конкретного к общему плавен, почти незаметен. Дорога, по которой едет Чичиков, бесконечно удлиняясь, рождает мысль обо всей Руси. Далее этот монолог перебивается другим планом: «… И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!

Держи, держи, дурак!- кричал Чичиков Селифану.

Вот я тебя палашом! - кричал скакавший на встречу фельдъегерь с усами в аршин. - Не видишь, леший дери твою душу: казенный экипаж! - и, как призрак, исчезнула с громом и пылью тройка.

Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога! и как

чудна она сама, эта дорога: ясный день, осенние листья, холодный воздух...

покрепче в дорожную шинель, шапку на уши, тесней и уютней прижмемся к углу!»

Известный русский ученый А. Потебня находил это место «гениальным». Действительно, резкость перехода доведена до высшей точки, один план «вдвинут» в другой: во вдохновенную речь автора врывается грубая брань Чичикова. Но затем, также неожиданно, эта картина уступает место другой: словно и герой, и его бричка были всего лишь видение м. Необходимо отметить, что, сменив тип рассказа - прозаический, с посторонними репликами, на вдохновенный, возвышенно-поэтический, - Н. Гоголь не изменил на этот раз характер центрального образа - образа дороги. Он не стал метафорическим - перед нами одна из бесчисленных дорог российских просторов.

Смена прямых и метафорических образов дороги обогащает смысл поэмы. Имеет значение и двоякий характер этой смены: постепенный, «подготовленный», и резкий, внезапный. Постепенность перехода одного образа в другой напоминает об обобщенности описываемых событий: путь Чичикова - жизненная дорога многих людей; отдельные российские большаки, города складываются в колоссальный и чудесный облик родины.

Резкость же говорит о резкой «противоположности вдохновенной мечты и отрезвляющей яви».

А теперь поговорим подробнее о метафорических смыслах образа дороги у. Вначале о том, который равнозначен жизненному пути человека.

Вообще-то это один из древнейших и самых распространенных образов. Можно без конца приводить поэтические примеры, в которых жизнь человека осмыслена как прохождение пути, дороги. в «Мёртвых душах» тоже развивает метафорический образ дороги как «жизни человека». Но при этом находит свой оригинальный поворот образа.

Начало VΙ главы. Рассказчик вспоминает о том, как в молодости его волновала встреча с любым незнакомым местом. «Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомый деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!»

Возникает контраст конца и начала, «прежде» и «теперь». На дороге жизни утрачивается что-то очень важное, значительное: свежесть ощущений, непосредственность восприятия. На первый план в этом эпизоде выдвинуто изменение человека на жизненной дороге, что непосредственно связано с внутренней темой главы (VΙ гл. о Плюшкине, о тех поразительных изменениях, которые ему пришлось пережить). Описав эти метаморфозы, Гоголь возвращается к образу дороги: «Забирайте же с собою в путь, выходя из юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте все человеческие движения, не оставляйте их на дороге: не подымите потом!»

Но дорога - это не только «жизнь человека», но и процесс творчества, призыв к неустанному писательскому труду: «И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы!... В дорогу! в дорогу! прочь набежавшая на чело морщина и строгий сумрак лица! Разом и вдруг окунемся в жизнь со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками и посмотрим, что делает Чичиков».

Гоголь высвечивает в слове дорога и другие значения, например, способ разрешить какую-либо трудность, выйти из сложных обстоятельств: «И сколько раз уже наведенные нисходившим с небес смыслом, они и тут умели отшатнуться и сбиться в сторону, умели среди бела дня попасть вновь в непроходимые захолустья, умели напустить вновь слепой туман друг другу в очи и, влачась вслед за болотными огнями, умели-таки добраться до пропасти, чтобы потом с ужасом спросить друг друга: где выход, где дорога?». Экспрессия слова дорога усилена здесь с помощью антитезы. Выход, дорога противопоставлены болоту, пропасти.

А вот пример использования этого символа в рассуждении автора о путях развития человечества: «Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону дороги избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины...». И вновь тот же прием расширения изобразительных возможностей слова - противопоставления прямого, торного пути, который «всех других путей шире... озаренный солнцем», кривой, уводящей в сторону дороге.

В заключающем первый том «Мертвых душ» лирическом отступлении автор говорит о путях развития России, о ее будущем:

«Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади... летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства». В этом случае выразительность слова усилена с помощью противопоставления его разных значений: путь развития России и место для прохода, проезда.

Образ народа метаморфически связан с образом дороги.

«Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?

Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи... наскоро живьем, с одним топором да долотом, снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких бот­фортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню - кони вихрем , спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановив­шийся пешеход! и вон она понеслась, понеслась, понеслась!..»

Через связь с образом «птицы тройки» тема народа в конце первого тома подводит читателя к теме будущего России: «. . . и мчится вся вдохновенная Богом!... Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик… и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства»

Язык стилистического многообразия образа дороги в поэме «Мертвые души» соответствует возвышенной задаче: здесь используется высокий стиль речи, средства, характерные для поэтического языка. Вот некоторые из них:

Гиперболы: «Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?»

Поэтический синтаксис:

а) риторические вопросы: «И какой русский не любит быстрой езды?», «Но какая непостижимая, тайная сила влечет к тебе?»

б) восклицания: «Эх, кони, кони, что за кони!»

в) обращения: «Русь, куда ж несешься ты?»

Всё находится в движении, в непрерывном развитии, развивается и мотив дороги. В ХХ веке он был подхвачен такими поэтами, как А. Твардовский, А. Блок, А. Прокофьев, С. Есенин, А. Ахматова. Каждый из них видел в нём всё новые и новые неповторимые оттенки звучания. Продолжается формирование образа дороги и в современной литературе.

Геннадий Артамонов, курганский поэт, продолжает развивать классическое представление образа дороги как жизненного пути:

Сегодня в нашем классе тишина,

Присядем перед дальнею дорогой,

Отсюда начинается она,

Уходит в жизнь от школьного порога.

«До свидания, школа!»

Николай Балашенко создает яркое стихотворение «Осень на Тоболе», в котором четко прослеживается мотив дороги:

Вдоль Тобола иду по тропинке,

На душе непонятная грусть.

Невесомо плывут паутинки

В свой осенний неведомый путь.

Тонкое сплетение топографического компонента (тропинка вдоль Тобола) и «жизненного пути» паутинки рождает мысль о неразрывной связи между жизнью и Родиной, прошлым и будущем.

Дорога как жизнь. Эта мысль стала основополагающей в стихотворении Валерия Егорова «Журавлик»:

Мы сами себе звезды выбираем,

За светом их по тропочкам бредём,

Себя в пути теряем и ломаем,

Но всё равно идём, идём, идём…

Движенье - смысл мирозданья!

А встречи - это вёрсты на пути…

Тот же смысл вложен и в стихотворение «Думы», в котором мотив дороги звучит полунамеками:

Перепутья, пути, остановки,

В современной литературе образ дороги приобрёл новое оригинальное звучание, всё чаще поэты прибегают к использованию тропинки, что может быть связано со сложными реалиями современной жизни. Авторами продолжается осмысление человеческой жизни как пути, который нужно пройти.

3. «Очарованные странники» и «вдохновенные бродяги»

3.1 «Несчастные скитальцы» Пушкина

Бесконечные дороги, а на этих дорогах - люди, вечные бродяги и странники. Русский характер и менталитет располагают к бесконечному поиску правды, справедливости и счастья. Эта идея находит подтверждение в таких произведениях классиков как «Цыганы», «Евгений Онегин» , «Запечатленный ангел», «Соборяне», «Очарованный странник» .

С несчастными скитальцами можно встретиться на страницах поэмы «Цыганы». «В «Цыганах» заложена сильная, глубокая и вполне русская мысль. «Нигде не найти такой самостоятельности страдания и такой глубины самосознания, присущей скитальческой стихии русского духа» - говорил на заседании общества любителей российской словесности. И действительно, в Алеко Пушкин отметил тип несчастного скитальца на родной земле, который не может найти себе места в жизни.

Алеко разочарован в светской жизни, неудовлетворен ею. Он - «отступник света», ему кажется, что счастье он найдет в простой патриархальной обстановке, среди свободного народа, не подчиняющегося никаким законам. Настроения Алеко - отголосок романтической неудовлетворенности действительностью. Поэт сочувствует герою-изгнаннику, вместе с тем Алеко подвергается критическому осмыслению: история его любви, убийство цыганки характеризуют Алеко как эгоистичного человека. Он искал свободы от цепей, а сам пытался их надеть на другого человека. «Ты для себя лишь хочешь воли», как народная мудрость звучат слова старого цыгана.

Такой человеческий тип, как описанный в Алеко, никуда не исчезает, трансформируется лишь направление побега личности. Прежние скитальцы, по мнению, уходили за цыганами, как Алеко, а современные ему - в революцию, в социализм. «Они искренне верят, что достигнут своей цели и счастья не только личного, но и всемирного, - утверждал Федор Михайлович, - русскому скитальцу необходимо всемирное счастье, меньшим он не удовлетворится». первый отметил нашу национальную сущность.

В Евгении Онегине многое напоминает образы кавказского пленника и Алеко. Как и они, он не удовлетворен жизнью, устал от неё, чувства его охладели. Но тем не менее, Онегин - социально-исторический, реалистический тип, воплощающий облик поколения, жизнь которого обусловлена определенными личными и общественными обстоятельствами, определенной общественной средой эпохи декабристов. Евгений Онегин - дитя своего века, он преемник Чацкого. Он также, как и Чацкий, «осужден» на «скитальчество», осужден «искать по свету, где «оскорбленному есть чувству уголок». Его охлажденный ум все подвергает сомнению, ничто не увлекает его. Онегин - свободолюбивый человек. В нём есть «души прямое благородство», он оказался способен всем сердцем полюбить Ленского, но ничем не могла прельстить его наивная простота и прелесть Татьяны. Ему присущи и скептицизм, и разочарованность; в нем заметны черты «лишнего человека». Таковы основные черты характера Евгения Онегина, которые заставляют его «не находящим себе места скитальцем метаться по России».

Но ни Чацкого, ни Онегина, ни Алеко нельзя назвать подлинными «скитальцами-страдальцами», истинный образ которых создаст.

3.2 «Скитальцы-страдальцы» - праведники

«Очарованный странник» - тип «русского скитальца» (говоря словами Достоевского). Конечно, Флягин не имеет ничего общего с дворянскими лишними людьми, но он тоже ищет и не может обрести себя. У «Очарованного странника» есть реальный прототип - великий землепроходец и мореход Афанасий Никитин, который в чужой земле «исстрадался по вере», по родине. Так и герой Лескова, человек безграничной русской удали, великого простосердечья, больше всего радеет о родной земле. Флягин не может жить для себя, он искренне считает, что жизнь нужно отдать за что-то большее, общее, а не за эгоистическое спасение души: «Мне за народ очень помереть хочется»

Главный герой чувствует какую-то предопределенность всего, что случается с ним. Его жизнь выстраивается по известному христианскому канону, заключенному в молитве «О плавающих и путешествующих, в недугах страждущих и плененных». По образу жизни Флягин - странник, беглый, гонимый, ни к чему земному в этой жизни не прикипевший; он прошел через жестокое пленение и страшные русские недуги и, избавившись от «гнева и нужды», обратил свою жизнь на служение Богу.

Внешний облик героя напоминает русского богатыря Илью Муромца, а неуемная жизненная сила Флягина, требующая выхода, наталкивает читателя на сравнение со Святогором. Он так же, как и богатыри, несет в мир доброту. Таким образом, в образе Флягина происходит развитие фольклорных традиций былин.

Вся жизнь Флягина прошла в дороге, его жизненный путь - путь к вере, к тому миропониманию и душевному состоянию, в котором мы видим героя на последних страницах повести: «мне за народ очень помереть хочется». В самом странничестве лесковского героя есть глубочайший смысл; именно на дорогах жизни «очарованный странник» вступает в контакт с другими людьми, открывает новые жизненные горизонты. Его путь начинается не с рождения, переломным моментом в судьбе Флягина стала любовь к цыганке Грушеньке. Это светлое чувство и стало толчком к нравственному росту героя. Следует отметить: путь Флягина ещё не окончен, перед ним нескончаемое число дорог.

Флягин - вечный странник. Читатель встречает его в пути и расстается с ним в преддверии новых дорог. Повесть заканчивается на ноте исканий, и повествователь торжественно отдает дань непосредственности чудаков: «провещения его остаются до времени сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам».

Сравнивая между собой Онегина и Флягина, можно прийти к выводу, что эти герои - противоположности, представляющие собой яркие примеры двух типов странников . Флягин отправляется в жизненный путь, чтобы повзрослеть, окрепнуть душой, в то время как Онегин бежит от себя, от своих чувств, прикрываясь маской равнодушия. Но их объединяет дорога, по которой они следуют на протяжении всей жизни, дорога, трансформирующая души и судьбы людей.

Заключение.

Дорога - образ, используемый всеми поколениями писателей. Зарождался мотив ещё в русском фольклоре, далее он продолжал своё развитие в произведениях литературы ХVΙΙΙ века, был подхвачен поэтами и писателями ХIХ столетия, не забыт он и сейчас.

Мотив пути может выполнять как композиционную (сюжетообразующую) функцию, так и символическую. Чаще всего образ дороги ассоциируется с жизненным путём героя, народа или целого государства. К использованию этой пространственно-временной метафоры прибегали многие поэты и писатели: в стихотворениях «Товарищам» и «19 октября», в бессмертной поэме «Мёртвые души», в «Кому на Руси жить хорошо», в «Очарованном страннике», В. Егоров и Г. Артамонов.

В поэзии многообразие дорог образует единое «карнавальное пространство», на котором можно встретить и князя Олега с дружиной, и путника, и Марию Деву. Поэтическая дорога, представленная в стихотворении «Поэту», стала символом свободного творчества. Исключительно большое место занимает мотив и в романе «Евгений Онегин».

В творчестве мотив дороги символизирует обретение лирическим героем гармонии с природой и с собой. А у дорога отражает духовное движение крестьян, поиск, испытание, обновление. Очень много значила дорога и для.

Таким образом, философское звучание мотива дороги способствует раскрытию идейного содержания произведений.

Немыслима дорога без странников, для которых она становится смыслом жизни, стимулом к развитию личности.

Итак, дорога - это художественный образ и сюжетообразующий компонент.

Дорога - это источник перемен, жизни и подспорье в трудную минуту.

Дорога - это и способность к творчеству, и способность к познанию истинного пути человека и всего человечества, и надежда на то, что такой путь удастся найти современникам.

Татуировка с изображением дороги олицетворяет путь, движение, скорость, свободу.

Значение тату дорога

Дорога несет в себе особенный смысл для мировосприятия исконно русского человека. Когда человек рождается, он обязан преодолеть путь вплоть до конца своих дней – таким образом, дороге противопоставляется жизнь. У нее есть неожиданные повороты, она отнюдь не все время прямая и безмятежная, на ней мы натыкаемся на ухабы и ямы, нередко она, как и сама жизнь ставит человека перед сложным выбором.

Дорога неизменно приковывает русского человека новыми эмоциями и возможностями. Особенно рискованно скрещивание двух или нескольких путей дороги, всевозможные разветвления и обочины, в которых укрывается нечистая и темная сила. Неслучайно у восточных славян есть обычай хоронить на развилках дорог самоубийц.

Символ обрел обширное распространение в мире тату. Нередко этот рисунок набивают с массой перекрестков на спине, это значит, что человек находится на распутье и в непрерывном выборе пути к своей судьбе.

Дорога является местом проявления в разных цивилизациях мифологических созданий. Данная татуировка олицетворяет жизненный путь человека, дорогу его души в потусторонний мир, место, где обнаруживается удел и судьба человека. Славяне уверены: в канавах и обочинах живут грешные людские души.

Данный рисунок стал любимым тату в среде мотоциклистов. В подобном случае она олицетворяет отнюдь не мифологическую идеологию, формировавшуюся веками, а страсть байкера к езде и трассе. Мотоциклисты обычно набивают татуировку дороги и несущегося по ней мопеда или машины. Изображение чаще всего дополняется различными деталями, скажем, находящаяся на тротуаре девушка легкого поведения обозначает свободу в выборе, или скачущий на коне наездник олицетворяет бойкую скорость.

Подобное тату может символизировать движение вперед, работу над собой, непрерывное развитие, также отсутствие всякого рода преград и границ.

Если углубиться в символику, то дорога может еще олицетворять целеустремленность, твердость в решениях: она словно говорит о том, что нет рамок человеческому потенциалу.

Такая татуировка в равной степени к лицу и сильному и слабому полу, юноше и девушке и людям постарше, она будет только говорить о мудрости и глубине его души. Это универсальная татуировка идущая всем, и любящим и необщительным.

Главная черта данного символа, это простота, благодаря этому он никогда не потеряет свою актуальность и уникальность. Ведь, как говорится: «Красота в простоте».

Мотив дороги и его философское звучание в произведениях классики
Дорога — это древний образ-символ. В языке выражение «жизненный путь» — пространственно-временная метафора. Дорога символизирует жизнь в ее развитии. Мотив дороги имеет давнюю традицию в русской литературе. Традиция эта идет от средневековых паломнических романов-путешествий и романов о странствующих рыцарях до радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву» В повести А. Радищева путешествие является средством изображения широкой панорамы русской жизни.
В творчестве русских писателей 19 века мотив дороги становится не только сюжетообразующим, но и наполняется новыми символическими значениями, причем трактовка мотива дороги в романтических и реалистических произведениях различна.
Мотив дороги в романтических произведениях. Тема странничества, изгнания и тема свободы.
Для Пушкина “южного” периода мотив дороги связан с идеологией романтизма, одной из главных тем которого была тема изгнанничества или добровольного бегства. Традиционными для романтической поэзии причинами этого бегства были неудовлетворенность героя его отношениями с обществом.
Романтический герой — вечный скиталец, вся его жизнь — дороги, и любая остановка означает для него потерю свободы. В романтической поэзии тема свободы с мотивом дороги связана очень тесно. Не случайно поэму “Цыганы” Пушкин начал с описания кочевого цыганского быта:
Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют.
Как вольность, весел их ночлег
И мирный сон под небесами.
Если же в романтическом произведении появлялась тема тюрьмы и узника, то она всегда связывалась с мотивом побега, со стремлением к свободе:
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я!
(“Узник”, 1822)
Упоминание ветра здесь не случайно: в романтической литературе он стал устойчивым символом свободы.
В романтической поэме М.Ю. Лермонтова «Мцыри» стремление к свободе героя также связано с его побегом. Но путь Мцыри в свободный край предков оказывается дорогой по кругу: Мцыри снова приходит к монастырю. Дорога к мечте не найдена. Путь по кругу символизирует в произведении безысходность жизни и неосуществимость стремлений к свободе.
Мотив дороги в реалистических произведениях.
Герои произведений русской литературы первой половины 19 века много путешествовали (Печорин, Онегин и др.). Само путешествие в какой-то мере стало знаком, своего рода характеристикой скучающей, мятущейся, неприкаянной личности. В этом сказалась связь русской литературы с романтической традицией. «Охота к перемене мест» — это состояние души человека, чувствующего свое противостояние миру, обществу в котором он живет.
Если в романтической поэме мотив дороги связывался с постоянным движением, с кочевой жизнью и именно такая жизнь считалась наиболее приближенной к идеалу — полной свободе человека, то в 1826 году Пушкин осмысляет эту тему по-другому.
Демонстративный отход от романтической традиции в разработке мотива дороги проявился в “Евгении Онегине”.
Отчетливо проступали различия между путешествием в романтической поэме и в “Евгении Онегине”. Путешествие Онегина занимает в романе особое положение: здесь сравнивалось прошлое России и ее настоящее. Онегин проезжает исторические места, но в Нижнем Новгороде, видит, что
Все суетится, лжет за двух,
И всюду меркантильный дух.
Таким образом, путешествие в романе получает новое по сравнению с “южными” поэмами значение.
Но мотив дороги в “Евгении Онегине” — это не только путешествие Онегина, но и путешествие Лариных из деревни в Москву. Здесь Пушкин использует подчеркнуто “низменную” лексику, недопустимую в романтической поэме: Мелькают мимо будки, бабы, Мальчишки, лавки, фонари, Дворцы, сады, монастыри, Бухарцы, сани, огороды…
Образ дороги в лирических произведениях приобретает множество конкретно-бытовых черт, сильнее связывается с темой родной природы, родины, не теряя при этом своего символического значения.
Стихотворение “Зимняя дорога” (1826) построено на антитезе дом — дорога. Мотив дороги здесь связывается с “волнистыми туманами”, “печальными полянами” и “однозвучным” колокольчиком, а сама дорога названа “скучной”. Этому долгому и утомительному пути противопоставлен домашний уют:
Зимняя дорога
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна,
На печальные поляны
Льет печально свет она.

По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит,
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.

Что-то слышится родное
В долгих песнях ямщика:
То разгулье удалое,
То сердечная тоска…

Ни огня, ни черной хаты…
Глушь и снег… Навстречу мне
Только версты полосаты
Попадаются одне.

Скучно, грустно… Завтра, Нина,
Завтра, к милой возвратясь,
Я забудусь у камина,
Загляжусь не наглядясь.

Звучно стрелка часовая
Мерный круг свой совершит,
И, докучных удаляя,
Полночь нас не разлучит.

Грустно, Нина: путь мой скучен,
Дремля смолкнул мой ямщик,
Колокольчик однозвучен,
Отуманен лунный лик.
1826
У Пушкина образ дороги всегда имеет философско-символическую перспективу , но в то же время является вполне реалистическим.
Философское значение мотив дороги получает в “Бесах” (1830), повести «Метель» и историческом произведении «Капитанская дочка». Актуализируется мотив бездорожья. И если дорога в данных произведениях обозначает жизненный путь героя, то мотивы вьюги, метели символизируют стихию жизни, в которой героям хоть и трудно, но нужно определяться.
Путника застает в “чистом поле” метель, и, сбившись с дороги, он полностью оказывается во власти темных, враждебных сил. Человек оказывается беспомощным перед стихией, он не может справиться с этой жестокой силой.
В повести “Метель” (1830) стихия резко меняет судьбы героев вопреки их воле: из-за метели Марья Гавриловна навсегда разлучается с женихом; после неудавшегося побега она возвращается домой, и родители даже не подозревают о происшедших событиях; после роковой ночи Владимир отправляется в армию и погибает в Отечественной войне 1812 года. Наконец, из-за метели в жадринскую церковь случайно попадает Бурмин и случайно же становится мужем Марьи Гавриловны.
Но еще больше, чем с “Метелью”, стихотворение “Бесы” перекликается со второй главой “Капитанской дочки” — “Вожатый”. Здесь, как и в “Бесах”, застигнутый бураном путник теряет дорогу и его кони останавливаются в “чистом Поле”. Но Гринев встречает в поле человека, который стоит «на твердом пути», и указывает ему дорогу. Таким образом, “дорога”, указанная Пугачевым, оказалась спасительной для Петруши и гибельной для других.
Мотивы дороги, пути включались Пушкиным в самые разные по тематике произведения и приобретали все новые символические значения.
Философское звучание приобретает мотив дороги в стихотворениях «Дорожные жалобы», «Элегия», «Телега жизни»
Стихотворение «Телега жизни» построено по принципу притчи. В нем дается развернутая метафора. Телега — сниженный образ. Ассоциируется прежде всего с народом, деревней. В таком прозаическом виде образ дороги переходит в поэзию Лермонтова («Родина»), где еще сильнее чувствуется полемика с романтической традицией. «Скакать в телеге», «мечтая о ночлеге», — аллюзия на «Телегу жизни», как бы скрытая присяга на верность пушкинской традиции.
Н. В. Гоголь, продолжая традиции А.С. Пушкина в поэме «Мертвые души» использует мотив дороги и как сюжетообразующий и как символический образ.
Русь—тройка и другие многочисленные метафоры связаны с дорогой и относятся к отдельному человеку («Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!») или ко всему человечеству (рассуждение об «искривленных» дорогах).
(Для сравнения: у Гоголя тоже присутствуют символические аспекты образа дороги, среди них одно, которого не было у Пушкина: Русь—тройка, противопоставленная западным государствам.
Главный герой Чичиков Павел Иванович, скупая мертвые души у помещиков, переезжает из одного поместья в другое. Композиционное значение образа дороги очевидно: дорожный сюжет позволяет писателю «нанизывать» друг на друга множество разнообразных жизненных впечатлений, достигая эффекта энциклопедичности,
Именно так построены поэмы Гоголя «Мертвые души» и Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».
Образ дороги в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души»
«В дорогу! в дорогу!.. Разом и вдруг окунемся в жизнь со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками…» — так заканчивает Гоголь одно из самых проникновенных и глубоко философских лирических отступ¬лений в поэме «Мертвые души». Мотив дороги, пути, движения не раз возникает на страницах поэмы. Этот образ многослоен и весьма символичен.
Движение главного героя поэмы в пространстве, его путешествие по дорогам России, встречи с помещиками, чиновниками, крестьянами и городскими обывателями складываются перед нами в широкую картину жизни Руси.
Образ дороги, запутанной, пролегающей в глуши, никуда не ведущей, только кружащей путника, — это символ обманного пути, неправедных целей главного героя. Рядом с Чичиковым то незримо, то выходя на пер¬вый план присутствует другой путешественник — это сам писатель. Мы читаем его реплики: «Гостиница была известного рода…», «какие быва¬ют эти общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо», «го-род никак не уступал другим губернским городам» и т. д. Этими слова¬ми Гоголь не только подчеркивает типичность изображаемых явлений, но и дает нам понять, что незримый герой, автор, тоже хорошо знаком с ними.
Однако он считает необходимым подчеркнуть несовпадение оценки окружающей действительности этими героями. Убогая обстановка гостиницы, приемы у городских чиновников, выгодные сделки с помещи¬ками вполне устраивают Чичикова, а у автора вызывают нескрываемую иронию. Когда события и явления достигают пика безобразия, смех ав¬тора достигает вершины беспощадности.
Обратная сторона гоголевской сатиры — лирическое начало, стремле¬ние видеть человека совершенным, а Родину — могучей и процветающей. По-разному воспринимают дорогу разные герои. Чичиков испыты¬вает удовольствие от быстрой езды («И какой же русский не любит быст¬рой езды?»), может полюбоваться прекрасной незнакомкой («открывшитабакерку и понюхавши табаку», скажет: «Славная бабешка!»). Но чаще он отмечает «подкидывающую силу» мостовой, радуется мягкой езде по грунтовой дороге или дремлет. Великолепные пейзажи, проносящиеся перед его глазами, не вызывают у него мыслей. Автор тоже не обольща¬ется увиденным: «Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе… ничто не обольстит и не очарует взора». Но вместе с тем для него есть «что-то странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога!» Дорога пробуждает мысли о Родине, о предназначении писателя: «Сколько родилось в тебе чудных замыслов, поэтических грез, сколько перечувствовалось дивных впечатлений!»
Реальная дорога, по которой едет Чичиков, превращается у автора в образ дороги как жизненного пути. «Что до автора, то он ни в коем слу¬чае не должен ссориться со своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку…» Этим Гоголь указывает на символическое единство двух подходов к дороге, их взаимное дополне¬ние и взаимопревращение.
Дорога Чичикова, прошедшая по разным углам и закоулкам М-ской губернии, как бы подчеркивает его суетный и ложный жизненный путь. В то же время путь автора, который он совершает вместе с Чичиковым, символизирует суровый, тернистый, но славный путь писателя, пропо¬ведующего «любовь враждебным словом отрицанья».
Реальная дорога в «Мертвых душах» с ее ухабами, кочками, грязью, шлагбаумами, непочиненными мостами вырастает до символа «громад¬но-несущейся жизни», символа великого исторического пути России.
На страницах, завершающих I том, вместо чичиковской тройки возникает обобщенный образ птицы-тройки, который затем сменяется об¬разом несущейся «вдохновенной Богом» Руси. На сей раз она на истин¬ном пути, поэтому и преобразился замызганный чичиковский экипаж в птицу-тройку — символ свободной, обретшей живую душу России.
Композиционная (сюжетообразующая) роль образа дороги.
У путника обычно есть цель, это организует произведение, не дает ему распадаться на отдельные эпизоды: именно так и происходит в «Мертвых душах» или в поэме «Кому на Руси жить хорошо» , где множество отдельных эпизодов организованы вокруг основной задачи странников.
Мотив дороги является одним из ведущих в произведении Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?» Чтобы ответить на этот волнующий вопрос, вынесенный в заглавие произведения, в дорогу отправляются «странные» люди, т.е. странствующие, — семеро мужиков. Крестьянин — человек оседлый, привязанный к земле. А они пускаются странствовать, да еще в самую страдную пору. Эта странность — отражение переворота, который переживает вся крестьянская Русь. Мужики путешествуют, а вместе с ними движется и вся Русь, она пришла в движение, отвергая прежний уклад жизни после реформы 1861 года. Мотив дороги позволяет пройти по всей Руси, увидеть ее целиком, изнутри. На своем пути странники встречаются с представителями всех сословий: попом, помещиками, крестьянами, торговыми людьми. Эти персонажи дают мужикам понять, что счастья, которое должно быть, нет.

Лейтмотив дороги можно увидеть в произведении Тургенева «Отцы и дети». В основе трагедии лежит борьба героя с превосходящими его силами и дорога является как бы лентой испытаний для него. Роман имеет замкнутую кольцевую композицию, и образ дороги так же замкнут. Убеждения героя проходят испытания на протяжении всего произведения. С одной стороны на него давит аристократия, с другой — любовь женщины.
Первый круг движения героя позволяет увидеть уверенность и превосходство Базарова. В первой части романа. Герой из всех коллизий выходит победителем. Перед читателем человек глубокого ума, уверенный в своих силах и в том деле, которому он себя посвятил, гордый, целеустремленный, обладающий способностью влиять на людей (4 гл. — смеется над старыми романтиками; негативное отношение к поэзии, искусству, признает лишь практическое применение природы; 6гл. — выходит победителем в споре с Павлом Петовичем, поучает Аркадия).
Второй круг движения героя - это сомнения, противоречия, мировоззренческий кризис, страстное неразделенное чувство болезнь и смерть героя.

Творчество С.А. Есенина
Стихотворение «О красном вечере задумалась дорога…» (1916) посвящено любви к родной земле. Уже в первых строчках появляется характерный для русской лирики образ дороги. В творчестве Есенина он неразрывно связан с темой родного дома. В этом стихотворении поэт описывает позднюю осень, холод, когда так хочется оказаться в теплой избе, пропахшей запахом домашнего хлеба. Но здесь же появляется и образ «желтоволосого отрока», с интересом смотрящего «сквозь синь стекла… на галочью игру».
Во второй части стихотворения отчетливо звучит мотив тоски по прошлому, по безвозвратно ушедшему деревенскому детству:
Кому-то пятками уже не мять по рощам
Щербленый лист и золото травы.
В последних строках стихотворения вновь возникает образ дороги как символ возвращения к родному очагу.

В «О красном вечере задумалась дорога…» поэт активно использует олицетворения: дорога «задумалась», холод «крадется», ветер «шепчет», солома «охает» и т. д. Они символизируют неразрывную связь лирического героя с живым, вечно обновляющимся миром природы и свидетельствуют о горячей любви поэта к отчему краю, к родной природе, народной культуре.
Стихотворение «Запели тесаные дроги…» (1916)
http://www.a4format.ru/pdf_files_bio2/478bc626.pdf

Стихотворение посвящено центральной теме есенинского творчества — теме родины. Первая же строка вводит мотив дороги и движения. Мимо лирического героя «бегут равнины и кусты», дует ласковый ветерок. Но тут же вводится тема краткости человеческой жизни и хрупкости счастья: за часовнями видны «поминальные кресты».
Большая часть стихотворения — признание в любви родной земле. Это чувство переполняет лирического героя:
Люблю до радости, до боли
Твою озерную тоску.
Любить Русь нелегко («Холодной скорби не измерить»), но любовь героя к ней безусловна:
Но не любить тебя, не верить —
Я научиться не могу.

А. Блок «Россия». «На поле Куликовом». Мотив дороги.
Мотив дороги в лирике А.Блока звучит тогда, когда поэт размышляет о пути России и русского народа.
Русь, опоясана реками
И дебрями окружена
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна.
Такова загадочная, необычайная, колдовская Россия Блока в стихотворении «Русь». Это страна «где все пути и все распутья живой клюкой измождены». Здесь, на блоковской Руси, все в движении, в вихре:
Где буйно заметает вьюга
До крыши - утлое жилье,
Здесь вихрь свистит «в голых прутьях», здесь «разноликие народы из края в край, из дола в дол ведут ночные хороводы».
Создается ощущение того, что страна взвихрена, обращена в сгусток энергии. Невозможно разгадать тайну, в которой почивает Русь, невозможно прикоснуться к таинственному покрову «необычайной» Руси.
Но ощущение того, что Русь в движении, что она словно готова к полету, не покидает читателя.
Отечество в дороге, в вечном движении - предстает и в стихотворении «Россия»:
Опять как в годы в золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи…
Со счастливой гордостью поэт признается в любви к нищей России:
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые,
Как слезы первые любви.

Он рад тому, что «невозможное возможно, дорога долгая легка», потому что Россия необъятна, в ней есть все - леса и поля и «плат узорный до бровей».
К историческому прошлому, чтобы через прошлое понять современность обращается А.Блок в цикле «На поле Куликовом». И вот первая строфа стихотворения:
Река раскинулась: течет, грустит лениво
И моет берега
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.

Что-то застывшее, грустное в ней. Но уже в следующей строфе образ России приобретает резко динамический характер. Начинается иной ритм. Как олицетворение вершины неистового движения блоковской России возникает метафорический образ «степной кобылицы», летящей «сквозь кровь и пыль»:

Наш путь степной, наш путь - в тоске безбрежной:
В твоей тоске, о, Русь!
Несется вскачь «степная кобылица» вперед, в непокой, потому что будущее России видится поэту неясным, далеким, а путь трудным и мучительным, ждет отечество «вечный бой»:
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица…

Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!

«Из сердца кровь струится!» - так мог сказать только поэт, осознавший свою судьбу, свою жизнь, кровно связанную с судьбой и жизнью Родины.
Россия для Блока раньше всего - даль, простор, «путь». Заговорив о России, поэт и сам чувствует себя путником, затерявшимся в погибельных, но любимых пространствах, и говорит, что даже в последнюю минуту, на смертном одре, он вспомнит Россию, как самое милое в жизни:
Нет… еще леса, поляны,
И проселки, и шоссе,
Наша русская дорога,
Наши русские туманы…
Россия Блока… Это дорога без конца … Это дорога от прошлого через тяжелое настоящее к суровому будущему!

дорога роман семантика

Мифопоэтический аспект образа дороги

Для человека особое значение имеет образ-символ дороги. Сама человеческая жизнь нередко уподоблялась дороге, которую должен пройти каждый.

Образ дороги получил широкое распространение в искусстве, и прежде всего в фольклоре. Дорога соотносится с жизненным путем, путем души в загробный мир и семантически выделяется в переходных ритуалах. Дорога -- место, где проявляется судьба, доля, удача человека при его встречах с людьми, животными и демонами. Дорога -- разновидность границы между «своим» и «чужим» пространством; мифологически «нечистое» место, служащее для удаления вредных и опасных объектов.

В настоящее время возможно рассматривать символику пути и дороги совместно, так как в коллективном сознании ХХ века они очень сблизились.

В этом разделе мы рассмотрим образ дорогипути в мифопоэтическом аспекте.

В древних мифологических мотивах путь, дорога означают смерть, дорогу в преисподнюю. Человек должен пройти путь смерти, пространствовать в буквальном смысле слова, и тогда он выходит обновленным, вновь ожившим, спасенным от смерти. Он не должен ни оглядываться на пройденный путь, ни возвращаться по пройденному пути, ибо это означает снова умереть. С дорогой связаны скитания, поиски судьбы, счастья, дорога -- это фантом, держащий нас в плену часто бессмысленного движения, не дающий перейти к разумной стабильности жизни.

Образ пути, дороги - это универсалия мировой культуры. В мифопоэтическом представлении пространства центр и путь - оказываются его основными элементами [см.: 11].

Путь -- это прежде всего символ образа жизни и судьбы человека. Символический путь наделяется и пространственным, и временным измерением. Выступает как универсальный образ связи между двумя точками пространства.

Начало и конец пути отмечены изменением состояния: герой приобретает что-то новое либо восполняет утраченное. У пути обычно две крайние точки, однако иногда он подразумевает возвращение в исходную точку. Неотъемлемыми атрибутами пути являются препятствия (требующие концентрации воли и духовных сил) и перепутья (актуализирующие свободу выбора). Путь в этом смысле -- это всегда путь к центру, к высшим ценностям. В самом общем виде, существуют две разновидности пути -- ведущий к центру шаг за шагом, постепенно, и приближающий к нему внезапно, в результате экстраординарных деяний. В качестве одной из разновидностей образа пути может рассматриваться лабиринт. Путь -- также символ учения, закона. Наиболее основательную разработку образ пути нашел в китайских религиозно-философских системах.

Древние пиктограммы, к которым восходит современный иероглиф дао, изображают голову человека, находящегося в движении. Впоследствии отдельные детали пиктограммы изменились, однако смысл знака (человек в пути) сохранился. В старинном китайском словаре говорится, что дао -- это «дорога, по коей идут». Аналогичным образом учение Будды названо им «срединным путем» (между крайностями аскетизма и гедонизма); так Будда говорит: «Я узрел путь древних, старинный путь.., прошлого. Это и есть моя тропа». В Библии говорится о торном пути как пути соблазна и греха, тогда как к спасению ведет узкая тропа, усеянная терниями. Крестный путь Христа символизирует искупление. Образ пути развивается и в суфизме («тарикат» как «путь» верующего к полному единению с абсолютом через различные испытания).

В джайнизме вероучители именуются «тиртханкарами», «открывателями брода», то есть создателями переправы-пути. Во многих традициях существуют божества или духи, связанные с путями, дорогами, покровительствующие путниками. Они наделяются дополнительными функциями, связанными с символическими значениями образа пути. Таковы древнеиндийский бог Пушан, спаситель от ложных путей, знающий пути истины и называемый избавителем; греческий бог Гермес, римский бог Меркурий .

«Путь» в мифопоэтической и религиозной моделях мира - образ связи между двумя отмеченными точками пространства. Постоянное и неотъемлемое свойство пути - его трудность. Путь строится по линии все возрастающих трудностей и опасностей, угрожающих мифологическому герою-путнику, поэтому преодоление пути есть подвиг, подвижничество путника. Достижение цели субъектом пути всегда влечет за собой повышение ранга в социально-мифологическом или сакральном статусе .

В пути выделяется начало, исходный пункт, т.е. то место, в котором находится мифологический герой или участник соответствующего ритуала в момент начала действия, конец пути (цель движения, его явный или тайный стимул), кульминационный момент пути и некоторые участники пути, рассматриваемые как отмеченные.

Начало пути - небо, гора, вершина мирового древа, дворец, святилище храма и т. п. для богов или дом для сказочного героя, участника ритуала - не описывается развернуто или оно не упоминается вовсе. Конец пути - цель движения, где находятся высшие сакральные ценности мира, либо то препятствие, которое, будучи преодолено или устранено, открывает доступ к этим ценностям. Отмеченность начала и конца пути как двух крайних точек - состояний, пределов выражается предметно (дом - храм или дом - иное царство), изменением статуса персонажа, достигшего конца пути, нередко и его внешнего облика. Исключение составляет путь в нижний мир, в царство смерти, куда отправляются не только с целью приобрести некий избыток (напр., живую воду), но и для компенсации утраченного (например, вернуть жизнь умершему).

Сравним разные версии таких путешествий (Иоанны, Гильгамеша, Орфея, Одиссея, Энея, хождение Богородицы по мукам.). Путь вниз противостоит пути вверх - на небо. Если «прохождение» пути только по горизонтали, как правило, связано с принадлежностью персонажа к классу героев, подвижников или к особому состоянию (например, участие в ритуале), то способностью совершать вертикальный путь вверх и/или вниз обладают мифологические персонажи или служители культа (шаманы) исключительных качеств. В шаманских традициях пространственные перемещения шаманов происходят как в горизонтальном, так и в вертикальном направлениях. Обычный персонаж проделывает вертикальный путь лишь фигурально - «путешествует» его душа. Сравним небесные путешествия душ, когда описывается и сам путь души, и ее превращения. Простой смертный может реально вступить на горизонтальный путь и преодолеть его, но вертикальный путь может быть проделан лишь фигурально - его душой.

В мифопоэтических описаниях горизонтального пути бросаются в глаза два вида пути: путь к сакральному центру и путь к чужой и страшной периферии, мешающей соединению с сакральным центром. Выраженный вариант мифопоэтического пути - улицы в городе, определяющие сеть связей между частями целого с подчеркиванием иерархических отношений.

В мифологизированной космологии древних индийцев умерших ожидают путь богов и путь предков, отцов. В других традициях мотив пути также связывается с солярными божествами - от космического хоровода Аполлона до хождения за пастухами-ночлежниками и их скотом латышского Усиньша. Но, как и в других традициях, образ земного пути и его божества, покровителя дорог и путешествующих, получает особо рельефное воплощение в фигурах Гермеса или Меркурия. Неким образом небесного (солнечного) пути может быть и реальный путь (нередко именно круговой). Круговой путь проделывается в специальных ритуалах освоения нового пространства и в выборе места для поселения, в ритуальном обходе святилища, храма и т.п.

Особым типом пути является бесконечный, безблагодатный путь как образ вечности (сравним обреченность на такой путь Агасфера - Вечного жида), а также нарочито затрудненный путь - лабиринт: для того, чтобы в пространстве лабиринта найти путь, открыть его, необходимы сверхчеловеческие способности, ясновидение, высшее сакральное значение, или хитрость со стороны сочувствующих (сравним историю Тесея и Ариадны с ее путеводной нитью).

Но есть и тип «трудного» пути, который связан с искуплением (сравним крестный путь Иисуса Христа на Голгофу с особо выделяемыми 12 остановками на этом пути - от смертного приговора до смерти на кресте) .

Во многих мифопоэтических и религиозных традициях мифологема пути выступает не только в форме зримой реальной дороги, но и метафорически - как обозначение линии поведения (особенно часто нравственного, духовного), как некий свод правил, закон, учение, своего рода вероучение, религия. Целью является сам путь, вступление на него, приведение своего Я, своей жизни в соответствие с путем. Не случайно, что целый ряд великих духовных концепций подчеркивают именно то, что есть путь и его можно открыть. Так, Будда называл свое учение срединным путем (др. инд. Madhuama pratipad), который в плане практического поведения противопоставлялся крайнему аскетизму и гедонизму. Фактически путь является и учение Дао, развитое Лао-цзы в «Даодэцзине» и усвоенное также конфуцианством. Уже в раннечжоуском Китае начала оформляться идея Дао - Пути, Истины, Порядка, естественного пути самих вещей как выявления их внутренней сущности и их взаимосвязи в мире. В древних китайских философско-религиозных трактатах учение о пути (или путь как учение) играет исключительную роль. Древнееврейский монотеизм также строится как учение о пути, указуемом господом. В Библии говорится о пути Господа, Завета, жизни, мудрости, правды, милости, праведности и т. п., но нередко речь идет и о другом пути - пути неправедности, греха, лжи, зла, беззакония .

Противопоставление прямого и кривого пути характерно и для древнеиранской традиции - Аша-Арта - Друдж, т.е. правда - ложь, сравним Правду и Кривду и соответственно два пути в русской фольклорно-мифологической традиции. В хеттской литературе известен заимствованный рассказ о двух сыновьях Аппу - Злом и Благом, чьи имена выводятся из мотивов дурного и истинного пути богов. В гностицизме понимание пути к спасению предполагает прежде всего самопознание человека. Мифопоэтические представления о пути в значительной степени были усвоены и последующей эпохой.

Образ дороги в произведениях русской литературы XIX века («Метель», «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, «Герой нашего времени М. Ю. Лермонтова)

1.Значение образа дороги в литературе.
2.Эволюция образа дороги. 3. Дорога в произведениях А. С. Пушкин.
4. Дорога в произведениях М. Ю. Лермонтова. 5.Дорога в произведениях Н.А.Некрасова

Выхожу один я на дорогу; Сквозь туман кремнистый путь блестит; Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, И звезда с звездою говорит.
М. Ю. Лермонтов

Образ дороги является в литературе одним из старейших не только в русской литературе, но и в мировой. Уводящая вдаль лента дороги и застывшая архитектура здания - это образы поиска и покоя, будущего и прошлого, между которыми зажат короткий миг настоящего. Очевидно, что два эти образа - дорога и дом - неразрывно связаны в сознании человека. В мифологии и литературе древности образ дороги играл крайне важную роль. Вспомним «Одиссею» Гомера, герой которой странствует долгие годы, прежде чем ему удается вернуться домой. Практически все великие герои отправляются в путь. Во время странствий они совершают большинство своих подвигов. Не являются исключением и герои русских былин: Илья Муромец, тридцать три года просидевший дома, по пути в Киев побеждает в одиночку огромное войско и Соловья-разбойника.

Естественно, что в процессе исторического развития общества образ дороги в литературе и сознании людей претерпевал те или иные изменения. Однако он не утратил, да и не мог утратить своей значимости. Во-первых, люди, как раньше, путешествовали, переезжали с одного места на другое, в пути с ними происходили какие-либо события, которые могли стать материалом для писателя. Во-вторых, дорогу можно понимать не только в узком смысле как отрезок пути, связывающий две точки, но и как человеческую жизнь. Конечно, если подходить с этой точки зрения, можно утверждать, что образ дороги как жизненного пути человека присутствует в любом литературном произведении. Однако остановимся на более узком подходе к пониманию образа дороги и рассмотрим на нескольких примерах, как осмысляли этот образ писатели XIX века.

Основной характерной чертой русской литературы является наличие в ней «сквозных» тем. Так, одной из них является тема пути - дороги в русской литературе.

Дорога - это древний образ-символ, спектральное звучание которого очень широко и разнообразно. Чаще всего образ дороги в произведении воспринимается в качестве жизненного пути героя, народа или целого государства. «Жизненный путь» в языке - пространственно-временная метафора, к использованию которой в своих произведениях прибегали многие классики: А. С. Пушкин, Н. А. Некрасов, Н.С.Лесков, Н. В. Гоголь.

Мотив дороги символизирует и такие процессы, как движение, поиск, испытание, обновление. В поэме Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» путь отражает духовное движение крестьян и всей России второй половины XIX века. А М. Ю. Лермонтов в стихотворении «Выхожу один я на дорогу» прибегает к использованию мотива дороги, чтобы показать обретение лирическим героем гармонии с природой.

В любовной лирике дорога символизирует разлуку, расставание или же преследование. Ярким примером такого осмысления образа стало стихотворение А. С. Пушкина «Таврида».

Для Н. В. Гоголя дорога стала стимулом к творчеству, к поиску истинного пути человечества. Она символизирует надежду на то, что такой путь станет судьбой его потомков.

Образ дороги - символ, поэтому каждый писатель и читатель может воспринимать его по-своему, открывая всё новые и новые оттенки в этом многогранном мотиве.

Т аким образом, тема дороги в русской литературе, многогранна и глубока.

В жизни каждого человека бывают такие мгновения, когда хочется выйти на простор и отправиться «в прекрасное далеко», когда поманит вдруг тебя дорога в неизвестные дали. Но дорога – это не только путь следования. В литературе ХΙХ века образ дороги представлен в разнообразных значениях. Это многообразие понятия дороги помогает читателю глубже осознать и понять величие творения классиков, их взгляды на жизнь и окружающее общество, на взаимодействие человека и природы. Пейзажные зарисовки, связанные с восприятием дороги, зачастую несут в себе идейную направленность всего произведения или отдельно взятого образа.

Дорога - это древний образ-символ, поэтому его можно встретить как в фольклоре, так и в творчестве многих писателей-классиков.

Слово «дорога» в словаре С.И.Ожегова

ДОРОГА – 1. Полоса земли, предназначенная для передвижения, путь сообщения. 2. Место, по которому надо пройти или проехать, путь следования. 3. Путешествие, пребывание в пути. 4. Образ действий, направление деятельности (средства достижения какой-нибудь цели; жизненный путь).

«Эволюция образа дороги».

Русские дороги. Бесконечные, утомительные, способные успокоить и растревожить. Именно поэтому образ дороги занял особое место в русском фольклоре: он присутствует в песнях, сказках, былинах, пословицах.

Дорога в сознании русского народа связывалась с горем и страданиями: по дороге молодых парней угоняли в рекруты; по дороге крестьянин нес на базар свои последние пожитки; по дороге пролегал скорбный путь в ссылку.

Именно с фольклора начинается история развития мотива дороги, подхваченная потом писателями ХVΙΙΙ века. Ярким примером произведения с четко прослеживаемым мотивом дороги стало «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Основная задача автора состояла в том, чтобы «заглянуть» в русскую социальную действительность.

Знакомство читателя с главным героем пушкинского романа «Евгений Онегин» происходит именно тогда, когда “молодой повеса” летит “в пыли на почтовых” в деревню к умирающему дяде. “Забав и роскоши дитя” бежит от высшего света в деревню, а через некоторое время, пресытившись помещичьей жизнью и испытывая угрызения совести от печального финала дуэли с Ленским, Онегин вновь отправляется в дорогу…

Лермонтовский герой Григорий Александрович Печорин (роман «Герой нашего времени»), метко названный В.Г. Белинским “младшим братом Онегина”, не только путешествует (судьба заносит этого столичного аристократа то в Пятигорск, то в Кисловодск, то в казачью станицу, то “в скверный городишко” Тамань, то даже в Персию), но и умирает в дороге, “возвращаясь из Персии”.

“ Гений копейки” Павел Иванович Чичиков (Н.В. Гоголь. «Мёртвые души») в первом томе поэмы, дошедшем до читателя, собственно, и представлен как энергичный путешественник, совершающий сугубо меркантильную поездку по одной из российских губерний. В разрешённом цензурой издании даже название изменено “в дорожную сторону” - «Похождения Чичикова, или Мёртвые души».

Можно вспомнить, что с путешествия Аркадия Кирсанова из Петербурга в родовое имение Марьино и с его поездки по родным местам (вместе с ним приезжает университетский товарищ Евгений Базаров) начинается роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». Да и в течение всего действия произведения друзья недолго остаются на одном месте: едут то в губернский город, то в имение Анны Сергеевны Одинцовой, то в гости к старикам Базаровым, а затем вновь возвращаются в поместье Николая Петровича Кирсанова. Этим писатель словно подчёркивает их неуёмную молодую энергию, жажду узнавания нового, в отличие от поколения “отцов”, которые, в силу возраста и привычки к размеренному укладу жизни, по меткому выражению Арины Власьевны Базаровой, “как опёнки на дупле, сидят рядком и ни с места”.

С выхода из тесной каморки и бесцельного блуждания по “серединным” петербургским улицам, на которых сосредоточены доходные дома и грязные распивочные, героя Достоевского Родиона Раскольникова берёт начало роман «Преступление и наказание». И вообще писатель, болеющий душой за “униженных и оскорблённых”, нередко разворачивает действие на фоне городского пейзажа летнего Петербурга, где “жара стоит невыносимая… пыль, кирпич, известняк… вонь из лавочек и распивочных” и где “люди так и кишат”, словно “чувство глубочайшего омерзения” толкает их покинуть свои убогие, нищие “углы” и, выйдя в город, слиться с толпой “всякого сорта промышленников и лохмотников”.

А знаменитые некрасовские “странники”! Именно так называет поэт семерых крестьян, отправившихся в дорогу с целью найти того, “кому живётся весело, вольготно на Руси”. Перехожим торговцам-офеням, путешествующим со своим товаром (“полна, полна коробушка, есть и ситцы, и парча”) по деревням, посвящена и лирическая поэма Некрасова «Коробейники».

Д ля многих героев русской литературы XIX века дорога, путешествия являются неотъемлемой частью жизни, и, может быть, именно поэтому умный, добрый, но вялый и бездеятельный Илья Ильич Обломов в одноимённом романе И.А. Гончарова выглядит атипично (не случайно в произведении показан его антипод - энергичный, постоянно находящийся в движении Андрей Штольц), а критики называют Обломова “лишним человеком среди лишних людей”.

Но ведь слова дорога, путь многозначны: они могут обозначать не только отрезок пространства между какими-либо пунктами, но и этапы жизни как отдельного человека, так и целой нации. И в этом смысле мы можем говорить о коротком пути героини пьесы А.Н. Островского «Гроза»: от счастливого детства (“я жила - ни об чём не тужила, точно птичка на воле”) до преждевременной смерти, которую вольнолюбивая Катерина предпочитает жизни в доме деспотичной свекрови и безвольного мужа; о жизненных исканиях любимых героев Л.Н. Толстого Андрея Болконского и Пьера Безухова (роман-эпопея «Война и мир»), живущих активно и “беспокойно”, потому что, по мнению автора произведения, “спокойствие - это душевная подлость”. Наконец, здесь же можно рассматривать и путь русского народа в Отечественной войне 1812 года (роман-эпопея «Война и мир»), когда разные слои населения - от главнокомандующего Кутузова до “самого нужного человека” в партизанском отряде - Тихона Щербатого и “старостихи Василисы, побившей сотню французов”, - сплотились в едином патриотическом порыве освобождения России от иноземных захватчиков.

А каким величественным представляется читателям поэмы «Мёртвые души» образ дороги, по которой, “что бойкая, необгонимая тройка”, несётся Русь! “…Грозно объемлет меня могучее пространство, - восклицает писатель. - … Русь! Русь! Вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далёка тебя вижу…”

Т аким образом, тема дороги в русской литературе обширна, многогранна и глубока.

Стихотворение «Бесы» было написано А.С. Пушкиным в сентябре 1830 года, в первую Болдинскую осень. Первоначальное название его – «Шалость». Однако затем оно было изменено поэтом. Точная история создания произведения не совсем прояснена. Известно, что Пушкин незадолго до работы над ним перечитывал «Ад» Данте.

«Бесы» – очень сложное стихотворение, несущее в себе глубокий поэтический и философский подтекст. На этом произведении лежит отпечаток и переломного, неоднозначного времени, и личных трудностей в судьбе Пушкина, и его определенного душевного кризиса. Тридцатые годы были очень непростым периодом в развитии русского общества той эпохи. Развитие прогресса оборачивалось утратой юношеских идеалов, вечных и незыблемых ценностей. Вот как писал о своем веке Е.А. Баратынский в стихотворении «Последний поэт»:

Век шествует путем своим железным,
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята.
Исчезнули при свете просвещенья
Поэзии ребяческие сны,
И не о ней хлопочут поколенья
Промышленным заботам преданы.

Аналогичные чувства пронизывают и многие пушкинские произведения. Кроме того, обстоятельства духовной и личной жизни поэта были очень сложными, неоднозначными. Предстоящая женитьба не оставляла в состоянии душевного спокойствия. Вот что писал он в письме к Плетневу: «Милый мой, расскажу тебе все, что у меня на душе: грустно, тоска, тоска. Жизнь жениха тридцатилетнего хуже тридцати лет жизни игрока. Дела будущей тещи моей расстроены. Свадьба моя отлагается день ото дня далее…» Перед женитьбой Пушкин поехал в Болдино для того, чтобы устроить свои денежные дела. Однако из-за эпидемии холеры пришлось задержаться там на три месяца. Поэт в тот период находился в «сквернейшем настроении»: откладывалась поездка к невесте, он лишен был общения с друзьями, складывались очень непростые отношения с критикой и публикой. Все это, безусловно, наложило отпечаток на его мировосприятие и творчество.

Повесть « Метель» А. С. Пушкина конечно же хорошо известна всем. Сочиняя эту повесть, Пушкин хотел посмеяться над модными в то время сюжетами любовных романов. Но это вовсе не означает, что произведение лишено глубокого смысла. Поразительный по своей выразительности и силе образ дороги - дороги, как судьбы, ведущей человека, показывает нам Пушкин! В самом деле метель застала в пути обоих молодых людей Владимира и Бурмина. Казалось бы, дорога к церкви, где ждет его Маша - это дорога Владимира, ведь они любят друг друга и твердо намерены обвенчаться вопреки воле родителей девушки. «Но едва Владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел». Как будто ничего необычного: в сильную метель, конечно, трудно что-то разглядеть. Стоит ли удивляться, что молодой человек сбился с дороги? Однако вот что говорит о своем путешествии в ту же метель Бурмин: «Буря не утихала; я увидел огонек и велел ехать туда». Стоит обратить внимание на это различие в описании дороги Владимира и Бурмина: одному словно кто-то мешает, другому, наоборот, указывает путь. В пользу этого говорит и другое - несмотря на метель, Бурмин чувствовал, что должен ехать. То, Что Ведет - так называли это необъяснимое ощущение древние мудрецы Северной Европы. «... Поднялась ужасная метель, и смотритель и ямщики советовали мне переждать. Я их послушался, но непонятное беспокойство овладело мной; казалось, кто-то меня так и толкал». Итак, мы видим, что в «Метели» Пушкина образ дороги не утратил того мистического ореола, которым он был овеян в мифах и легендах древности. В повести Пушкина дорога как бы ведет одного из героев, в то же время прячась от другого; она, словно нить судьбы, которую прядут богини для каждого человека, во что в древности верили многие народы.
Подобный же образ дороги мы находим и в другом произведении Пушкина - романе «Капитанская дочка». В дороге Петр Гринев встречается с офицером Иваном Зуриным и с беглым казаком Емельяном Пугачевым. Эти люди позднее снова повстречаются на жизненном пути молодого человека и сыграют в его судьбе важную роль. В особенности это относится к Пугачеву, который, помня доброе отношение молодого барина, сохранит ему жизнь при взятии Белогорской крепости, а затем и поможет ему вызволить его любимую. Интересно отметить, что встреча Петра Гринева с будущим руководителем народного восстания произошла во время сильной метели, однако неизвестный бродяга, в котором лишь впоследствии молодой человек и его верный слуга узнают грозного Пугачева, легко находит дорогу. «Где ты видишь дорогу?», - с сомнением спрашивает у него ямщик, везущий молодого офицера. Все кругом занесено снегом, и увидеть дорогу, действительно, едва ли возможно. Но бродяга находит ее совершенно иначе. Он предлагает немного переждать, пока прояснится: «... тогда найдем дорогу по звездам». Почуяв дымок, он делает вывод, что неподалеку должно быть человеческое жилье и оказывается прав. Дорогу необязательно видеть как убегающую к горизонту полоску земли, ее можно найти благодаря знакам, на которые большинство людей не обращают должного внимания. Итак, мы снова обнаруживаем отголосок древнейших представлений о дороге, как о судьбе человека. Те, с кем герой повстречался случайно, окажут большое влияние на все его будущее. Но обратимся к рассмотрению образа дороги в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» . Глава «Бэла» начинается словами автора: «Я ехал на перекладных из Тифлиса». Во время путешествия по горным тропам автор знакомится с Максимом Максимычем, который рассказывает ему историю о своем приятеле Печорине и черкесской княжне Бэле. Также автор делает множество путевых наблюдений за поведением ямщиков и тех осетин, в сакле которых ему и Максиму Максимычу пришлось остановиться из-за метели, любуется дикой красотой кавказских гор, размышляет об увиденном и услышанном и приходит к определенным выводам. В романе Лермонтова дорога предстает именно как лоскутный узор из разнообразных событий и впечатлений, которые могут относиться к разным периодам времени (в частности, события, о которых рассказывает Максим Максимыч, происходили несколько лет назад). Неопрятность осетинской сакли и затруднения, которые испытывают путешественники, поднимаясь по горному склону, читателю не слишком бросаются в глаза на фоне сурового романтического пейзажа и повествования о любви Бэлы и Печорина. Таким образом, в романе Лермонтова дорога выступает как смесь впечатлений, как место, где он нашел материал для своего произведения. Дорога, словно пестрый ковер, на котором мелькают судьбы людей и невозмутимые вершины гор: во время путешествия находят друг друга автор и сюжет его произведения, как находили поле для подвигов и славу герои древних легенд.

Стихотворение «Тучи» М.Ю. Лермонтова , в отличие от пушкинских «Бесов», не проникнуто настроением отчаяния и страха: в нём как ведущий звучит мотив элегической грусти. Но ощущение одиночества, скитальческой тоски так же переполняет душу лирического героя. Поэт создал это произведение в апреле 1840 года, незадолго до отправки во вторую кавказскую ссылку. По воспоминаниям одного из друзей, на вечере в доме Карамзиных Лермонтов, стоя у окна и смотря на тучи, которые, закрыв небо, медленно проплывали над Летним садом и Невой, написал экспромтом замечательное стихотворение, чья первая строка звучала так: “Тучки небесные, вечные странники!” Уже в этих словах ощутим мотив странничества, мотив бесконечной дороги. Перед читателем возникает метафорический образ небесных “вечных странников”, “изгнанников”, мчащихся “с милого севера в сторону южную”. Счастье этих “вечно холодных, вечно свободных” обитателей небесной сферы в том, что над ними не властны ни зависть, ни злоба, ни клевета. Им неведомы муки изгнания. Тучам просто “наскучили нивы бесплодные”, поэтому они отправляются в путь. Судьба лирического героя иная: он изгнанник поневоле, это его “гонит” с родной стороны “судьбы… решение”, “зависть… тайная”, “злоба… открытая”, “друзей клевета ядовитая”. Однако в главном он счастливее гордых и независимых туч: у него есть родина, а вечная свобода небожителей холодна и сиротлива именно потому, что они изначально лишены отечества.

Проходят годы, многое меняется в жизни, во взглядах людей на природу и общество, однако существуют вечные ценности. Так, в стихотворении Н.А.Некрасова "Железная дорога" , созданном уже во второй половине XIX века, в 1864 году, и посвящённом конкретному событию – открытию первой российской железной дороги между Санкт-Петербургом и Москвой. «Железная дорога» написана в тот период шестидесятых годов, когда революционный подъем великой эпохи был уже далеко позади... Он обращался в ней к тому поколению, которое только что пережило крах своих недавних надежд, развеянных «вихрем злобы и бешенства». Он писал ее во время горького идейного сиротства, только что утратив своих ближайших товарищей, Чернышевского и Добролюбова, с которыми сроднился на общей работе, писал под улюлюканье победивших врагов, и все лее в этой поэме не слышно ни горького стона, ни жалобы, и вся она, наперекор ликованию реакции, проникнута непоколебимой уверенностью в окончательной победе народа. Не столько к своему случайному спутнику Ване, сколько ко всему молодому поколению шестидесятых годов, пережившему полицейский террор, он обратился в «Железной дороге» с бодрящим утешением и призывом:

Да не робей за отчизну любезную...

Вынес достаточно русский народ,

Вынес и эту дорогу железную -

Вынесет все, что господь ни пошлет!

Вынесет все - и широкую, ясную

Грудью дорогу проложит себе...

У Некрасова это не звучало простой декларацией: незадолго до «Железной дороги», в ту же эпоху разгула реакции, Некрасов создал поэму «Мороз, Красный нос», где его убеждение в титанической мощи народа подтверждалось монументальными образами. Этим «Мороз, Красный нос» тесно связан с «Железной дорогой»...

В будущую победу народа Некрасов верил при всех обстоятельствах, и эта вера, воспламенявшая все его творчество, особенно внятно сказалась в приведенных стихах, написанных в такую эпоху, когда она не могла не подвергнуться самым большим испытаниям.

Таким образом, исходя из анализа поэтических текстов можно сделать вывод, что мотив дороги достаточно разнообразен, встречается во многих произведениях, каждый поэт представляет дорогу в разных аспектах. Романтическая дорога (М.Ю.Лермонтов) связана с мотивами изгнания, бегства. Возникает образ одинокого путника. В основе философского осмысления дороги – метафора: дорога- жизненный путь. Дорога предлагает выбор (А.С.Пушкин). Мотив дороги соотносится с темой Родины (А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.А.Некрасов).

Раскрытие темы дороги позволяет авторам реализовать как пространственные, так и философские задачи.