Детство и отрочество Антона Чехова прошло в Таганроге, где он и появился на свет в семье купца. Параллельно с учебой в гимназии молодой человек вынужден был постоянно помогать отцу в бакалейной лавке. Ему претила продажа кислой капусты и часто пьяные покупатели. Но именно они стали первыми прообразами историй будущего писателя. Еще в школьные годы Антон пробовал себя в создании фельетонов, анекдотов и коротких сатирических рассказов. А переезд в Москву для обучения в медицинском университете стал новым этапом в жизни творческого человека.
Первыми успехами писателя можно считать издание рассказов в столичных журналах. Поняв, что его работы могут быть интересны читателям, Чехов стал трудиться упорней. Процесс создания фельетонов и повестей приносил автору не только удовольствие, но и доход. Но мечты о врачевании не покидали Антона Павловича, поэтому учеба продолжалась. Кратко жизнь и творчество Чехова будут рассмотрены в статье.
Первые уверенные шаги в литературе
После получения диплома медика Чехов начал сотрудничать со столичным изданием "Новое время". Именно здесь автор первый раз разрешил редакторам указать свое имя. До этого он печатался под различными псевдонимами, безумно боясь быть узнанным или получить негативные отзывы о своей работе. Но все опасения талантливого человека оказались беспочвенными. Столичная публика "на ура" приняла новое слово в беллетристике, а критики вынуждены были признать феномен нового гения.
При этом сам Чехов на протяжении всей жизни безумно стеснялся повышенного внимания к собственной персоне. Это было отображено в его темах творчества. Чехов не верил в существование идеальных людей, считая, что жизнь состоит из чувств, эмоций и переживаний, прячущихся за обыденностью. Именно поэтому все герои его произведений являются простыми, иногда недалекими и несчастными людьми, лишенными яркой индивидуальности.
Четкое понимание смены эпох, революционные настроения в массах и внутренние переживания писателя находили отражения в его произведениях. Жанры творчества Чехова были своеобразными, так как он сильно понимал мелочность человека в сравнении с грядущими переменами, мировыми проблемами и войнами. Поэтому большинство его персонажей показаны как вечно мечущиеся люди, потерявшиеся в поисках счастья.
Признание и востребованность
В 1887 году вышел первый сборник плодов творчества Чехова - рассказы "В сумерках". Он получил позитивные оценки критиков, как и поставленная на сцене столичного театра пьеса "Иванов". Больше Антону Павловичу не было нужды скитаться по издательствам в надежде на сотрудничество. Начиная с 1890 года, популярность писателя стала расти с каждым днем. Теперь его сочинения выходили в "Русском времени" и "Северном вестнике". Красочные и близкие читателям рассказы многократно перепечатывались, расходясь большими тиражами по всей стране.
Но вместе с успехом появились и первые недоброжелатели, обвиняющие писателя в отсутствии гражданской позиции. Критики стали искать подводные камни в работах Чехова. Они открыто выступали с тирадами в адрес автора, считая, что в то время, как страна приближалась к неминуемой революции, создавать пасквили и шуточные истории было верхом цинизма.
Неожиданный побег
В то же время сам гений обращал внимание только на мнение людей, которым он преклонялся. Одним из таких был глыба русской литературы Лев Николаевич Толстой. Антон Павлович был не просто хорошо знаком со всеми произведениями метра, но и стремился постигнуть его жизненную философию. Далеко не все в высказываниях верного учителя казалось ему правильным. Мудрый Чехов внимал теориям Толстого, разбавляя их своими ощущениями и восприятием действительности.
А когда внутренние протесты и происходящие в стране события загнали Чехова в угол, он неожиданно решился на своеобразный побег. Отъезд писателя на далекий Сахалин стал настоящей неожиданностью для всех. Но писатель поставил на паузу свою карьеру, оставил быт и отправился наблюдать за жизнью сибиряков.
На новом месте мужчина не стал сидеть, сложа руки, помня о своей профессии. Рискуя собственной жизнью, он стал оказывать медицинские услуги каторжанам и местным жителям. Для эмоционального человека оказалось не так просто принять картину, увиденную на острове. Нищета, болезни и ранние смерти казались естественным процессом, чего не смог принять столичный гость.
Параллельно с работой в местной больнице Чехов постоянно делал своеобразные заметки в своем дневнике. Он фиксировал все встречи и события того времени, что нашло отображение в книге "Остров Сахалин", вышедшей в 1895 году. Но параллельно с творческими достижениями, писатель нанес непоправимый вред собственному здоровью. Тяжелые условия жизни и труда ускорили процесс протекания туберкулеза, которым он был болен. В будущем именно это заболевание стало причиной раннего ухода писателям из жизни.
Возвращение в столицу
После возвращения в Москву Антон Павлович пересмотрел большинство своих принципов и прежних взглядов. Многие высказывания Толстого теперь казались ему наивными и лишенными смысла. Проехав через всю страну, он увидел, как живут люди, понимая всю тщетность их попыток изменить мир.
Новые мысли и чувства сразу же нашли отображение в рассказах, вышедших вскоре после приезда с Сахалина. "Моя жизнь", "Палата N 6", "Моя жизнь", "В овраге" стали одними из немногих трудов обновленного автора. Увидев, с какими проблемами сталкиваются каждый день несчастные жители страны в глубинке, автор счел обязательным показать их быт, проблемы и переживания. Отчетливое понимание безвозвратно уходящего времени не давало Чехову жить спокойно. Думающий и чувствующий человек понимал, что вскоре страна перестанет существовать в привычном для всех формате, еще не зная, что ее ждет. Антон Павлович понимал, что кичащиеся аристократы обречены на скорое вымирание, пытался высмеивать все их дешевые ценности.
Тонкий юмор, владение словом и виртуозное умение видеть недоступное всем остальным помогали Чехову формировать свои мысли и чувства. И к удивлению самого писателя, издательства не торопились отказываться от его работ, охотно печатая новые произведения. Возможно, одним из секретов феномена автора, почему творчество А. П. Чехова считается неординарным, было умение не только показывать внутренний конфликт героев, но и отображать их внутренний монолог. До Чехова никто не использовал подобные методы в русской литературе.
Учителя и ученики
Многие исследователи особенностей творчества Чехова называют его своим учителем и первопроходцем в использовании символизма в литературе. Но сам писатель никогда не возводил себя в ранг гения, считая, что в мире существует масса более талантливых и успешных коллег. Он никогда не стеснялся использовать их методы работы и изучать жизненные принципы. При этом все они разбавлялись и дорабатывались мыслями Антона Павловича.
Непререкаемыми авторитетами для себя из числа западных коллег писатель считал Шекспира и Мопассана. Среди отечественных авторов он увлекался трудами Достоевского и Толстого. Их творческое достояние оказало огромное влияние на русского гения, позволяя ему видеть жизнь с разных позиций и сторон.
Уже после ухода из жизни Чехова, его последователями себя объявляли Бернард Шоу, Хемингуэй, Миллер, Манн и Гарсиа Лорка. И хотя стилистика и формат их произведений совершенно непохожи на творчество писателя Чехова, именно его личность стала примером для начинающих литераторов, ищущих собственный творческий путь.
Драматические произведения
Что принадлежит перу Чехова? Среди творческого наследия писателя насчитывается много талантливых драматических произведений, пользующихся популярностью и по сей день. Пьесы "Дядя Ваня", "Вишневый сад", "Чайка" и "Три сестры" были не только позитивно приняты читателями, но и взяты в разработки известными режиссерами. Они с успехом идут на театральных сценах по всему миру, почти не сохранив первые страхи и сомнения автора.
Над серьезными произведениями Антон Павлович трудился уже во время проживания в Ялте. Он вынужден был туда перебраться из-за обострения болезни. Больше он не мог находиться в постоянных поездках и путешествиях, негативно сказывающихся на общем состоянии здоровья. Местный климат оказывал положительное влияние на состояние Чехова, хотя с каждым днем он все отчетливей понимал близость трагического финала.
Забыть тяжкие мысли помогало писателю Чехову творчество. После окончания истории он отправлял ее в Москву, мучительно ожидая оттуда реакции критиков. Поэтому, когда Станиславский предложил поставить одно из произведений автора в театре, тот категорически отказался от предложения. Он редко оставлял Крым, поэтому переживал за судьбу своих работ на расстоянии. И опасения относительно критических замечаний доставляли негативные волнения их создателю.
Предчувствие скорого финала
Одной из последних работ Чехова стал рассказ "Архиерей", вышедший в 1902 году. В нем автор показал последние дни святого протоирея Петра, знающего о своей скорой кончине. Главный герой торопился сделать все важные дела, понимая, что никто не продолжит его путь и не сможет отсрочить предрешенный ход.
Будучи медиком, рассудительный человек понимал, насколько опасна и неизлечима его собственная болезнь. Все попытки современных докторов облегчить страдания пациента сводились к пусканию крови и прикладыванию льда к области и без того больных легких. Поэтому единственное, что оставалось одинокому мужчине - это работа и общение с интересными людьми.
Все хозяйственные заботы на себя взяла родная сестра писателя Маша, посвятившая ему почти всю жизнь. Она настолько хорошо понимала и чувствовала брата, что могла определить его настроение или самочувствие на основании походки или мимики. Но даже ее помощь не могла дать облегчение Антону, которому хотелось много трудиться, общаться и путешествовать по миру.
Личная история
Долгие годы чувство влюбленности и увлеченности Антон Павлович испытывал к милой и доброй Лике Мизиновой. Именно она долгое время была единственной музой писателя, став прототипом главной героини в пьесе "Вишневый сад". Но красивой истории у эмоциональных людей не получилось, и вскоре они начали тяготиться обществом друг друга. После отъезда Мизиновой Чехов все реже писал ей письма, старательно ища себе оправдания.
Настоящей соратницей и верным другом известного человека стала театральная актриса Ольга Книппер. Они поженились незадолго до смерти писателя. Влюбленная в творчество артистка большую часть времени проводила в Москве. Она служила в столичном театре под руководством Станиславского, лишь изредка приезжая к супругу в Крым. Поэтому их отношения находили отображения в страстных и длинных письмах.
Именно Ольга убедила супруга поставить в театре его первую пьесу. Однажды ей даже пришлось обманным путем завлечь супруга в театр, где "Чайка" была принята с восторгом. Правда, это произошло только со второй попытки, поэтому опасения литератора были понятны и объяснимы.
Трагический и тяжелый уход
В последние годы жизни Чехов мало работал из-за болезни и угнетенного состояния. Его больше не радовали, как раньше, красоты Ялты, письма Ольги и забота сестры. Горячо любимые им беседы с Максимом Горьким стали добавлять горечь и гнетущую тоску. Он с каждым днем все сильней угасал, к настоящей боли всех окружающих.
Понимая, что срочно нужно что-то предпринимать, на семейном совете было принято решение отправить Антона Павловича на лечение в Европу. Супруга отправилась вместе с ним Германию, но помощь оказалась запоздалой. Чехов умер во время путешествия, успев проститься с женой.
Согласно желанию писателя, он был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Но во время мятежных настроений первой половины прошлого века кладбище было решено ликвидировать, и тело Чехова было перезахоронено в другом месте.
Неизвестный Чехов
Жизнь и творчество А. П. Чехова на сегодняшний день представляют огромный интерес для всех ценителей литературы. Единственными продолжателями ушедшего рано из жизни автора оказались его произведения. Детей у Чехова не было, все имущество он оставил младшей сестре. Именно благодаря Марии Павловне потом удалось создать музей писателя, в котором нашлось место его личным вещам.
Всю жизнь Антон Павлович старательно скрывал от окружающих собственные переживания. Никто не знал, кого на самом деле он любил или, о чем жалел. Даже тяжелая болезнь не превратила сильного человека в пессимиста или нытика. О всех тяготах он мог поведать лишь своим дневникам, которых много нашлось после смерти Чехова. Оказалось, что многочисленные нападки критиков вызывали у него мысли о добровольном уходе из жизни.
Человек-легенда, новатор и реформатор в русской литературе двадцатого века находил время почти для всего, что его истинно интересовало. Он собирал марки, занимался благотворительностью и стал инициатором возведения памятника Петру Первому в родном Таганроге. В перерывах между работой писатель успевал путешествовать, побывав в самых отдаленных уголках мира за свою короткую жизнь.
Он никогда не искал любви, однажды бежав накануне собственной свадьбы с Зинаидой Эфрос. И только Ольге Книппер удалось убедить мужчину в надобности венчания. Но это не превратило гения в спокойного и уравновешенного человека. Он все так же продолжат метаться, любя создавать неоднозначные ситуации. Антон Павлович обожал говорить нелепицы, наблюдая за реакцией окружающих на них. Писатель никогда не отказывался от возможности дать совет или внести правки в произведения других авторов, считая это зарядкой для ума. При этом критические замечания в собственный адрес переносил болезненно.
Но каким бы ни был писатель, он сумел устроить настоящий переворот в мировой литературе. Творчество писателя А. П. Чехова изучают в школе, экранизируют и ставят на театральных сценах. И пока память об известном литературном гении продолжает жить, его творческий путь нельзя считать оконченным.
В этой статье мы представим вам жизнь и творчество Чехова, великого русского писателя и драматурга. Из нее вы узнаете о том, каким образом происходило становление его как самобытного автора, о творческом наследии Антона Павловича, о личности и характере создателя бессмертных произведений. Жизнь и творчество Чехова начнем описывать с его биографии.
Юные годы писателя
Антон Павлович появился на свет в Таганроге. Отец его, Чехов Павел Георгиевич, был купцом, входившим в третью гильдию. Мать звали Евгения Яковлевна. Это записано в метрической книге в соборной церкви Таганрога.
По воспоминаниям братьев Чехова и его самого, воспитание в семье было строгим. Учился юный писатель в классической гимназии, помогал вместе с сестрой и братьями в бакалейной лавке отцу, а также пел в церковном хоре, который был организован Павлом Георгиевичем. По мнению отца, в лавке требовался хозяйский глаз, поэтому Антон, будучи из всех детей самым добросовестным, оказывался чаще других в роли приказчика. Проходила перед будущим писателем живая галерея различных человеческих типов, разговоров, характеров. Он становился невольным свидетелем различных жизненных ситуаций, положений, конфликтов. Все это способствовало тому, что у Антона Павловича рано развилось знание людей, он быстро повзрослел.
Переезд в Москву
Отец разорился в 1876 году, бежал в Москву от кредиторов, где с семьей и поселился. Старшие сыновья, Николай и Александр, уехали на учебу в столицу еще раньше. Антон, однако, остался в Таганроге, чтобы окончить гимназию. Он сам зарабатывал себе на жизнь, давал уроки, посылал даже в Москву деньги для семьи. Так начинается самостоятельная жизнь и творчество Чехова. В годы обучения в гимназии им была создана драма "Безотцовщина", произведение "О чем курица пела" (водевиль), а также множество шуточных коротких произведений.
Учеба в университете
Жизнь и творчество Чехова по годам в период с 1879 по 1884 годы представлено следующими событиями. В это время писатель стал студентом Московского университета, поступив на медицинский факультет.
Одновременно он публикует короткие сценки, пародии, шутки в различных юмористических журналах ("Будильник", "Стрекоза", "Осколки") под разными псевдонимами (Брат моего отца, Человек без селезенки, Антоша Чехонте, Пурселепетантов). Первые сочинения, которые были напечатаны - пародии под названием "Письмо к ученому соседу", а также "Что чаще всего встречается..." Оба произведения изданы в 1880 году. Через 4 года появляется рассказов писателя, "Сказки Мельпомены", после чего в 1886 году - "Пестрые рассказы", в 1887-м - "В сумерках", в 1890-м - "Хмурые люди".
Первое признание читателей и критиков
Не сразу пришло к Чехову признание российских критиков, зато успех у читателей он приобрел намного раньше. И этих критиков можно понять. Было неясно, о чем говорит Чехов-рассказчик, к какой цели он ведет, к чему призывает. В то время был очень непривычным его отказ от проповедничества, стремления решать "большие" проблемы в литературе ("Что делать?", "Кто виноват?"), как это традиционно сложилось в произведениях русских классиков. Однако через несколько лет после дебюта в качестве писателя, в 1887 году, Чехову за сборник рассказов под названием "В сумерках" была присуждена престижная Пушкинская премия. Это было признанием не только его как писателя, но и жанра, в котором творил Чехов. Многие его современники восприняли рассказы как повествование о себе, своей жизни. Чуковский, например, говорил о том, что Толстой казался всеведущим, но книги его были о ком-то другом, а вот повесть Чехова "Моя жизнь" написана как будто о нем, читая ее, словно читаешь собственный дневник.
Врачебная деятельность и ее отражение в творчестве
Получив должность уездного врача, в 1884 году Чехов стал заниматься врачебным делом.
С апреля по декабрь 1890 года писатель находился на острове Сахалин, ставший в то время местом, где современники Антона Павловича отбывали каторгу. Это был для Чехова гражданский поступок, "хождение в народ". Антон Павлович в книге под названием "Остров Сахалин" (годы создания - 1893-1894) выступил в качестве исследователя жизни народа, протекающей в условиях ссылки и каторги. С того времени, как говорил сам Чехов, все его творчество было "просахалинено". Например, в рассказах "Палата №6", "В ссылке" (оба написаны в 1892 году) отразились впечатления от посещения этого острова. Значительно ухудшила поездка состояние здоровья писателя, у него обострился туберкулезный процесс.
Переезд в Мелихово
Жизнь и творчество Чехова, краткое содержание биографии которого мы описываем, продолжаются уже в Мелихово. Чехов в 1892 году приобрел под Москвой это имение. В нем он не только создавал свои произведения, но и лечил крестьян, открыл для их детей несколько школ, медпункт, выезжал в губернии, которые были охвачены голодом, а также участвовал в переписи населения. В этом имении до 1898 года проходили жизнь и творчество Чехова. Были написаны произведения "Скрипка Ротшильда", "Попрыгунья", "Чайка, "Учитель словесности", "Дядя Ваня" и другие.
А. П. Чехов: жизнь, творчество и достижения в Ялте
Писатель в 1898 году переехал в Ялту. Здесь он приобрел участок земли, на котором построил дом. В гостях у Антона Павловича побывали такие известные современники, как Максим Горький, Лев Николаевич Толстой, Александр Иванович Куприн, Иван Алексеевич Бунин, Исаак Ильич Левитан.
Чехов в конце 1880 годов создал множество пьес для театра, таких как "Леший", "Иванов", "Свадьба", а также водевили "Юбилей", "Медведь".
В 1896 году, не понятая зрителями и актерами, потерпела провал одна из самых известных сегодня его пьес - "Чайка". Но уже спустя два года она имела оглушительный успех в постановке Московского художественного театра, став символом нового сценического искусства. Тесно связаны с театром в это время жизнь и творчество Чехова. Лучшие произведения писателя поставлены также в "Дядя Ваня" (в 1898 году), "Три сестры" (в 1901 году) и "Вишневый сад" (в 1904). С тех пор они не сходят со сцены в постановках театров различных стран мира.
Антон Павлович в 1900 году был избран академиком изящной словесности, но он отказался от этого звания в 1902 году (вместе с Владимиром Галактионовичем Короленко), поскольку избрание Горького в Академию было объявлено недействительным указом царя.
Последние годы
Чехов в 1901 году женится на О. Л. Книппер, актрисе, игравшей в Московском художественном театре. Через три года писатель отправляется на курорт Баденвейлер, в Германию, для лечения, поскольку его здоровье резко ухудшается. Здесь он скончался 2 июня (по новому стилю - 15 июня). Похоронен Антон Павлович Чехов в Москве, на Новодевичьем кладбище.
Чему учит нас биография Чехова?
Поучительна биография Чехова: этот человек сам себя воспитал. Его слова: "Надо себя дрессировать". В молодости писатель был совсем не тем Чеховым, который нам известен. Когда его жена сообщила, что у Антона Павловича мягкий уступчивый характер, он ей сказал, что на самом деле характер его вспыльчивый и резкий, но он привык сдерживаться, поскольку не подобает себя распускать порядочному человеку, как считал Чехов.
Жизнь и творчество писателя тесно связаны между собой. То, о чем он писал в произведениях, автор старался доказать своей собственной жизнью. Биография его тем и поучительна, что писатель смог подавить в себе грубость и вспыльчивость, выработать мягкость и деликатность, какими ни один из писателей того времени не обладал. Это нашло отражение и в его творчестве. Различие между ранним Чеховым (автором пародий и фельетонов) и Чеховым периода 1890 годов разительно: со временем его творения обрели благородство, классическую сдержанность, точность в выражении чувств и мыслей, достоинство. Тесно переплелись жизнь и творчество Чехова.
Любимые стихи, которые он посвятил в возрасте 23 лет Екатерине Юношевой, своей однокурснице ("Последнее прости"), уже спустя год он привел в своем рассказе "О, женщины, женщины!.." в качестве примера бездарного рифмоплетства.
Проявилась трансформация Чехова даже во внешнем облике писателя, в котором сочетались безыскусные, типично русские черты с утонченностью и глубоким благородством.
Антон Павлович Чехов, жизнь и творчество которого мы описываем, был очень скромным, тактичным и трудолюбивым человеком. Он не был так называемым "учителем жизни" и избегал прямого разговора об эстетике, этике в своих произведениях. Но облагораживающее воспитательное значение его книг было (и, кончено, продолжает оставаться) выше влияния любых страстных проповедей. Непримиримо относился писатель к бездарности, пошлости, но мужество и эта непримиримость были у него особыми - тонкими, тактичными, чеховскими.
Л. Н. Толстой назвал Антона Павловича "художником жизни". У определения этого есть два смысла: означает "художник" не только "мастер слова". Чехов рисовал свою собственную жизнь, построив ее с первой до последней минуты как доказательство нравственной теоремы.
Особенности рассказов Чехова
Как мы уже говорили, ранние рассказы такого многогранного писателя, как Чехов, очерк жизни и творчества которого мы вкратце представляем в этой статье, сильно отличаются от других, написанных после 1888 года. Этот рубеж был упомянут неслучайно - он считается переломным в творчестве интересующего нас автора. В ранних рассказах ("Толстый и тонкий", "Смерть чиновника" и др.) доминирует прежде всего комическая стихия. Фантазия их автора, называвшего себя Пурселепетантовым, Антошей Чехонте и др., была неистощима и богата на яркие и неожиданные смешные случаи, картины, сюжеты. Он умел наблюдать их в жизни.
Иными по тону представляются рассказы 1890 годов. Преобладают в них скепсис, грусть, сожаление писателя, они во многом философичны. Иная поэтика у поздних произведений Чехова, выражается она в жанровом определении этих творений как сатирических рассказов.
На самом деле внешне простые произведения являются сложными, в них остается ощущение неисчерпанности, недоговоренности. в них не подчеркивается. Тон повествования обычно - лирическая ирония. С грустной усмешкой писатель вглядывается в человека, напоминает о прекрасной, идеальной жизни, такой, какой она быть должна. Главное для Чехова - пробуждение у читателей нравственного сознания, а вовсе не навязывание своих представлений о мире и человеке, литературе, жизни.
Особенности чеховской драматургии
Чехов создал собственный театр, со своим особым драматургическим языком. Он был понят не сразу современниками Антона Павловича. Его пьесы многим казались не сценичными, неумело сделанными, с недостатком действия, с беспорядочными растянутыми диалогами, с нечеткостью замысла автора и т. д. Например, М. Горький писал о "Вишневом саде", что он навевает на зрителей зеленую тоску по чему-то неведомому. Чеховым был создан театр настроения: полутонов, намеков с "подводным течением" (Немирович-Данченко) - во многом предвосхитив драматургические искания в 20 веке.
Хронотоп в чеховской драме
Антон Павлович расширил понятие хронотопа (пространство и время), свойственное классической отечественной литературе 19 века. В произведениях его предшественников в центре оказывалась в основном дворянская усадьба, крестьянская и дворянская Россия. А Чехов ввел в произведения образ городского человека с соответствующим ему урбанистическим мироощущением. Хронотоп Антона Павловича - города. Имеется в виду не не география, а психология, ощущения городского человека.
Выработал Чехов и собственную концепцию изображения человека и жизни - принципиально негероическую, будничную. В произведениях нет острых конфликтов, борьбы, столкновений. Порой кажется, что ничего в них не происходит. Движение идет не от одного события к другому, а от настроения к настроению.
Язык пьес многозначен, мелодичен, поэтичен, символичен, что требовалось для создания общего ощущения подтекста, общего настроения.
Значение творчества Чехова
- Книга под названием "Остров Сахалин" явилась художественным документом современной автору эпохи.
- Чехов стал у истоков современной трагикомедии.
- В творчестве его представлены лучшие образцы отечественной литературы во всех разновидностях жанров малой прозы.
- Чеховская драматургия стала своеобразной визитной карточкой отечественной литературы в мире.
- Призыв, который оставил нам Антон Павлович: "Берегите в себе человека!" - вечен.
- Этот автор был не только писателем и драматургом, но и поэтом. В стихотворениях, написанных в годы обучения в гимназии, отражена его жизнь.
- И творчество Чехова, лучшие стихи которого можно найти в восемнадцатом томе "Полного собрания сочинений и писем", и биография его весьма примечательны.
- Художественные открытия этого писателя сильно повлияли на театр и литературу 20 века. Переведенные на множество языков драматические произведения стали неизменно включаться в театральный репертуар по всему миру.
- Этому автору удалось создать в литературе новые ходы, существенно повлияв на развитие жанра рассказа. Новаторство заключается в использовании так называемого потока сознания, приема, который позже был перенят Джеймсом Джойсом, а также другими писателями-модернистами.
- Чехов был первым в отечественной литературе, кто ярко продемонстрировал нам образ обывателя из провинции, лишенного жажды деятельности, широкого кругозора, благих стремлений. Как никто другой, писатель ясно показал, насколько для общества и личности опасным является обывательщина (рассказы "Учитель словесности", "Ионыч").
Итак, нами были в общих чертах представлены жизнь и творчество Чехова. Лучшее и наиболее интересное и поучительное мы отобрали для вас. Рекомендуем, однако, воспользоваться и другими источниками. Жизнь и творчество Чехова по датам можно изучить при желании более подробно. Книг, написанных об этом авторе, сейчас существует великое множество. Интересно ознакомиться с перепиской Антона Павловича со своей женой, изданной в 1972 году Щацем В., Даниловой С. и другими, а также с трудом Гитовича Н. И., созданным в 1986 году, в котором представлены воспоминания современников об этом великом писателе. Хронология жизни и творчества Чехова может быть дополнена с опорой на эти и другие источники.
Среди исследователей творчества Чехова до сих пор распространено убеждение, что в художественном мире писателя "никто не знает настоящей правды" (см., например, работы В. Я. Лакшина, В. Б. Катаева и др.). Под сомнением оказалась сама возможность найти в произведениях Чехова реальное воплощение высшей правды человеческого существования. Общим местом многих научных работ о русской литературe XIX-ХХ вв. является утверждение, что великие русские писатели вообще отдавали предпочтение не "идеальным" героям (то есть не праведникам, живущим "как должно"), не ответам на вопрос "что есть истина?", а "реальным", "живым", героическим или хотя бы просто искренне ищущим и заблуждающимся людям.
Здесь уместно вспомнить и слова В. Г. Короленко из его письма к Н. К. Михайловскому от 31 декабря 1887 - 1 января 1888 г.: "Тогда (в 60-70-е годы XIX в. - А. Т.) мы все искали "героя", и господа Омулевские и Засодимские нам этих героев давали. К сожалению, герои оказались все "апплике", ненастоящие, головные. Теперь поэтому мы прежде всего ищем уже не героя, а н а с т о я щ е г о человека, не подвига, а душевного движения, хотя бы и не похвального, но зато непосредственного (в этом и есть сила, например, Чехова)".
Любопытно отметить, что некоторые представители русской интеллигенции придавали исключительное значение творчеству Чехова. Так, К. И. Чуковский утверждал, что "А. П. Чехов казался современникам "мерилом вещей", а его книги - "...единственной правдой обо всем, что творилось вокруг".
Для такого представления были некоторые основания. По словам литературного критика И.Виноградова, в конце XIX в. в интеллигентской среде господствовало "новое внерелигиозное сознание", которое "оказывалось перед насущной необходимостью заново обосновать всю систему нравственно-ценностного ориентирования в жизни - ту систему, которую раньше держал "замковый камень" религиозной веры"".
А. П. Чехову было важно в "новую" систему "нравственно-ценностного ориентирования" вписать фигуру Л. Н. Толстого. Он считал, что если умрет Толстой, то все "пойдет к черту" и не будет у русских людей нравственной опоры. При этом сам Чехов все же шел своим путем. Достаточно вспомнить классические слова Чехова о финальной части романа Толстого "Воскресения": "... писать, писать, а потом взять и свалить все на текст из Евангелия, - это уж очень по-богословски". Чехов говорил, что его сначала нужно убедить в истинности самого Евангелия, а потом уже ссылаться на евангельские тексты.
Как видим, с одной стороны, интеллигенция воспринимала Толстого и Чехова в качестве праведников и источников представлений о высшей правде. С другой стороны, снижается "планка" требований к положительным героям, которых изображают писатели. Как выйти из подобного противоречия?
В свое время А. С. Пушкин точно определил сферу деятельности, в которой заложены ответы на вопросы о смысле творчества и жизни любого писателя: "Слова поэта суть его дела". Думается, проникнуть в тайну Чехова, разобраться, в чем же он видел абсолютную истину, высшую жизненную правду, невозможно без самого писателя, то есть без внимательного, непредвзятого прочтения и изучения его художественных произведений и эпистолярного наследия.
Еще в апреле 1879 г. А. П. Чехов в письме своему брату Михаилу советовал прочитать статью И.С.Тургенева "Дон-Кихот и Гамлет", которая на него самого произвела сильное впечатление. Тогда молодой Чехов не видел в окружающей его действительности Дон-Кихотов в тургеневском смысле слова, т.е. самоотверженных альтруистов, верящих в идеал. И все же импонировал ему именно этот, дон-кихотовский тип людей. Значит, еще в начале своей активной литературной деятельности Чехов был настроен на серьезные размышления о высшей жизненной правде, о праведниках.
А в статье-некрологе "[Н.М.Пржевальский]" (1888) он, рассуждая о путешественниках-подвижниках, фактически пишет именно о праведничестве: "Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки, их упорство, никакими лишениями, опасностями и искушениями личного счастья непобедимое стремление к раз намеченной цели, богатство их знаний и трудолюбие... их фанатическая вера в христианскую цивилизацию и в науку делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу (курсив мой - А.Т.)". Появление словосочетания "высшая нравственная сила" показывает, что Чехову было важно не просто подвижничество, а та цель, ради которой оно совершалось. Поэтому не случайно он закончил статью о Пржевальском следующими словами: "Читая его (Пржевальского - А.Т.) биографию, никто не спросит: зачем? почему? какой тут смысл? Но всякий скажет: он прав" (4, 506).
В статье-некрологе "[Н.М.Пржевальский]" Чехов обозначил ценность для литературных произведений изображения "людей подвига, веры и ясно осознанной цели" (4, 506), утешающих и облагораживающих других людей. Он указал на их важную воспитательную роль. Почти каждый рассказ или повесть писателя утверждают эту ценность. Недаром один из современных исследователей высказал мнение, что художественный мир Чехова строится на правде и красоте.
Литературные произведения Чехова в основном посвящены этой проблеме поиска новой системы ориентирования при сознательном, как бы заранее оговоренном отказе от веры в Бога, от Церкви. Как известно, подобный отказ характеризовал жизнь не только его героев, но и самого писателя. Поэтому, согласно справедливому замечанию А.Любомудрова, "понимание мистической реальности Церкви отсутствует в мире Чехова". Соответственно, вряд ли Чехов помышлял о типах праведников в православном понимании слова "праведничество". Тем не менее, неуместно воспринимать Чехова как материалиста и атеиста, что делает, к примеру, современный биограф писателя И.Бердников в книге "Чехов" (серия "ЖЗЛ", М., 1978). Письма Чехова свидетельствуют о признании им высшего начала в жизни, "страха перед Богом". Скорее всего, писатель находился в состоянии того "истинного мудреца", про которого сказал в дневнике за 1897 г. свои знаменитые слова: "Между "есть Бог" и "нет Бога" лежит целое громадное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец" (8, 432). Думается, подобным состоянием и объясняются особенности чеховского художественного исследования явления праведничества, проблематичность его однозначного толкования.
Между тем еще в 1886 г. Чехов написал рассказ "Святой ночью", где показал, как прекрасно добро, как удивительны православные богослужения, как чиста монашеская дружба иеродиакона Николая и послушника Иеронима, как сильно смирение этого послушника, не оставившего своего послушания паромщика даже тогда, когда наступил праздник Пасхи и его должны были уже сменить. А светлый образ иеродиакона Николая заслуживает отдельного внимания - его не коснулась и тень чеховской иронии, более того, Николай умирает накануне Пасхи, что считалось в народе признаком особой милости Божией, праведности почившего.
Так, к примеру, в "путевых заметках" "Остров Сахалин" (1893-1894) Чехов рассказывает о священнике о. Симеоне Казанском, служившем в 1870-х годах в корсаковской церкви. Стиль, настрой, а иногда даже и лексика этого рассказа напоминают новозаветное повествование о подвигах веры апостола Павла: "Почти все время поп Семен проводил в пустыне... он замерзал, заносило его снегом, захватывали по дороге болезни, донимали комары и медведи, опрокидывались на быстрых речках лодки и приходилось купаться в холодной воде; но все это переносил он с необыкновенной легкостью, пустыню называл любезной и не жаловался, что ему тяжело живется... никогда не отказывался от веселой компании и среди веселой беседы умел кстати вставить какой-нибудь церковный текст..." (8, 261). Личность праведного о. Симеона стала легендарной в Сибири, покоряла загрубелые сердца солдат и ссыльных.
Другой пример - Липочка из повести "В овраге" (1900). Чехов прекрасно показал, что никакие страдания не смогли сломить ее чистую и смиренную душу. Не скрывает писатель и источник стойкости своей героини - это вера в Бога, это всегдашнее обращение глаз и души к небу. Ночуя вместе с матерью Прасковьей у Цыбукиных, Липа чувствовала, что "как ни велико зло, все же ночь тиха и прекрасна, и все же в Божьем мире правда есть и будет, такая же чистая и прекрасная..." (6, 408).
В то же время вера Чехова в науку, в людей подвига и отсутствие глубокой веры в Бога, в благодатность церковной жизни позволяли ему лишь любоваться христианским миром и побуждали искать гуманистический идеал праведника. Доктор Томсон из "Рассказа старшего садовника" (1894) может служить тому подтверждением. Томсон воплощал жизнь "ученого человека", которая питалась исключительно любовью к людям. Он любил их, как детей, не щадя себя помогал им, и все окружающие, даже разбойники и звери, отвечали ему любовью. Рассказчик Михаил Карлович связывает прощение убийцы "святого" доктора с верой во Христа, а, значит, и в человека, но на самом деле Христа нет в рассказе. Жители города, где жил доктор, верили именно в доктора, а убийцу простили из-за неверия в возможность его убийства.
Праведничество без веры в Бога изображено в повести "Моя жизнь" (1896). Главный герой произведения Михаил Полознев старается жить по правде, по справедливости. Однако его стремление к правде оборачивается немирным состоянием духа, постоянным осуждением других людей, отъединением от них, разрушением личной жизни. Отрицательного плана правда проповедуется и подрядчиком Редькой, которого Б.Зайцев метко назвал сектантом: "Тля ест траву, ржа железо, а лжа - душу". И Мисаил, и Редька усиленно трудятся, пытаясь противостоять "лже", однако Чехов дает понять, что его герои не знают, ради какой правды терпят они скорби и болезни.
В ряде других произведений Чехова не приводятся конкретные образы праведников, но задаются некие ситуации и положения, обозначающие идею праведничества. Так, в рассказе "На страстной неделе" находим осмысление церковной жизни как благодатного приобщения к высшей красоте и правде. (1887) В этом произведении предстает чистый мир детства: маленький мальчик-повествователь описывает свое говение и причастие в храме. Исповедь у священника и приобщение к Святым Тайнам преображают жизнь героя: "Как теперь легко, как радостно на душе! Грехов уже нет, я свят, я имею право идти в рай!" (3, 240). В атмосфере всеобщего просветления и внутреннего веселья ("В церкви все дышит радостью, счастьем и весной" (3, 241)) становится возможным совершить самый большой подвиг - простить своего врага - забияку Митьку. Как видим, у Чехова возможно именно православное по духу произведение. Рассказ "На страстной неделе" впору поставить в один ряд с таким творением "воцерковленной" литературы, как "Лето Господне" И.С.Шмелева.
Преображение героев происходит в повести "Степь" - "старики сияют" после церковного богослужения, светлое и детски чистое жизнелюбие и боголюбие о. Христофора озаряет все вокруг ясным светом, вселяет в унылый мир дух бодрости. Думается, Б.Зайцев справедливо не соглашался с суждением Чехова о своем герое, сделанном в письме А.Н.Плещееву от 9 февраля 1888: "Глупенький о. Христофор уже помер". Действительно, о. Христофор умней и мудрей других героев "Степи", сохраняет всегда связь с Богом, не падает духом никогда. И современная исследовательница И.Наумова связывает образ путешествующего в степи священника с тем живым высшим началом, которое реально противостоит греховности.
Безблагодатность жизни без веры, без Бога - основная тема повести "Скучная история" (1889). По верному замечанию Б.Зайцева, создание подобного произведения свидетельствует о непростом духовном состоянии Чехова. История профессора Николая Степановича, жаждущего общей идеи, иными словами высшей, ничем, даже смертью, не разрушаемой правды жизни, "Бога живого человека" говорит об онтологической неудовлетворенности и жажде истинной веры самого автора. Поэтому, изображая онтологическую глубину праведничества, Чехов оставался в сфере гносеологии, а его поиски правды становились все насущней и интенсивней.
В повести "Дуэль" (1891) дан прекрасный образ того, как протекает процесс правдоискательства без веры в мире Чехова и как живут верующие люди, обретшие правду в Боге. Главный герой повести Лаевский, обобщая свой и чужой жизненный опыт, размышляет: "В поисках за правдой люди делают два шага вперед, шаг назад. Страдания, ошибки и скука жизни бросают их назад, но жажда правды и упрямая воля гонят вперед и вперед. И кто знает? Быть может, доплывут до настоящей правды..." (4, 479). Чехов показывает, что таким образом невозможно стать праведником. Лаевский недалеко ушел от Николая Степановича из "Скучной истории". "Бога у него нет" (4, 460), - так характеризует писатель своего героя. Лаевский, подобно профессору, "духовной жаждою томим", хочет молиться "кому-нибудь" или "чему-нибудь", даже грозе. Но веры нет, нет и преображения героя, несмотря на то, что после дуэли Лаевский сильно изменился, женился, стал работать. Он повторяет всего лишь вывод своего противника фон Корена: "Никто не знает настоящей правды" (4, 479), он по-прежнему не может сориентироваться в мире и теряется, слабеет душой перед окружающими людьми. Следовательно, Лаевского нельзя признать "спасшимся христианином", как это делают некоторые исследователи Чехова.
И в той же повести "Дуэль" совершается настоящий прорыв в сферу онтологии. Дьякон рассказывает зоологу фон Корену про веру своего дяди "попа", который, отправляясь на молебен о ниспослании дождя, брал с собою зонт. "Вера горами двигает", - утверждает дьякон, и "какой-нибудь слабенький старец святым духом пролепечет одно только слово... и в Европе камня на камне не останется" (4, 457). Всегда находчивый зоолог не смог ничего по существу возразить на простую и серьезную речь дьякона. Гимн вере в Бога и силе основанной на ней святости оказался недосягаемым и для чеховской иронии. То есть, можно сказать, что за речью дьякона всем ходом развития повести "Дуэль" признается высшая жизненная правда.
Таким образом, художественное воплощение праведничества в творчестве Чехова показывает трудность, невозможность сориентироваться в мире без Бога, без веры. Писатель через литературные произведения дает понять, что "настоящую правду нельзя найти только в том случае, если из системы жизненного ориентирования исключен "Бог живого человека".
Другое дело, что Чехов не ставил вполне определенно и очевидно человеческую праведность в прямую и необходимую зависимость от принадлежности к Православной Церкви. Так, в упомянутой повести "В овраге" Липа по дороге из больницы встретила Костыля и старика, которых она назвала святыми. Но из текста произведения нельзя сделать утвердительного вывода о том, что они православные люди. И все же в том, что они должны быть признаны праведниками убеждает весь художественный строй произведения: они - "луч света в темном царстве" Уклеева, смягчающий души его жителей, они открывают другое измерение в обыденной, пошлой, страшной и преступной жизни, измерение, неподвластное ее влиянию. Очевидно, писатель просто исследует все "случаи" праведности, не отдавая предпочтения какому-либо из них.
Выбор может сделать лишь сам читатель. То есть своеобразие чеховского художественного решения проблемы праведничества заключается в принципиальной невозможности отграничить собственно близких сердцу автора праведников от тех, которых можно "вычислить" на основе объективного анализа художественного текста как такового.
О том, что герои Чехова не только знают, но и чувствуют, живут настоящей правдой, свидетельствует рассказ Чехова "Студент", самый любимый, кстати, самим писателем. Именно про крестные страдания Христа и про Его апостола Петра сказаны Чеховым такие слова: "правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле". В тексте рассказа нет ни одного художественно оформленного опровержения этих слов, ибо они созвучны не только герою, но и автору произведения.
Таким образом, герои Чехова не только знают настоящую правду, но и стараются жить согласно этой правде. Тексты литературных творений писателя объективно показывают и его религиозные сомнения, и веру, которая открывается через образы праведников, через первообраз праведника - Христа (рассказ "Студент").
Антон Павлович Чехов вошел в литературу пародиями и юмористическими рассказами - весело, но нельзя сказать, чтобы легко.
Несколько его мелочей и шуток было напечатано, вероятнее всего в московском юмористическом журнале "Будильник", еще в самом конце 1870-х годов, когда он учился в последних классах Таганрогской гимназии. Однако эти публикации затерялись, и исследователи теперь высказывают о них лишь различные предположения. Сам писатель никогда их не разыскивал, и первые упоминания его имени в печати до нас дошли... в списках отвергнутых редакциями рукописей - в "почтовых ящиках" юмористических журналов. Так, в конце 1879 года среди произведений, которые "не будут напечатаны" в журнале "Будильник", значится рассказ Антоши Чехонте "Скучающие филантропы". Содержание его так и осталось нам неизвестным; впрочем, несоответствие двух слов в заглавии (филантропы, то есть люди, активно делающие добро, - и вдруг: скучающие) во всяком случае выдает иронические намерения автора. В ответах редакций Чехову бывали строки, оскорбительные для самолюбия начинающего автора: "Несколько острот не искупают непроходимо пустого словотолчения" и т. п. Такие ответы появлялись в течение почти всего первого года литературной деятельности Чехова. И вряд ли вдохновляли на дальнейшие писания. Но Чехов все посылал и посылал в журналы новые мелочи и рассказы...
Литературный дебют Чехова принято относить к 9 марта 1880 года: в этот день в петербургском журнале "Стрекоза" были напечатаны знаменитое "Письмо к ученому соседу" и менее известная литературная шутка "Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.?". Начало не только веселое, но и знаменательное. Ведь пародия (обе вещи написаны в этом жанре) всегда предполагает в авторе знание литературной жизни, какой-то минимум профессиональных навыков и во всяком случае интерес к вопросам писательского мастерства. С этой точки зрения особенно характерна вторая пародия - перечисление литературных штампов.
Герои: "Граф, графиня со следами когда-то бывшей красоты, сосед-барон, литератор-либерал, обеднявший дворянин..." и т. д. События и обстоятельства: спасение героини от взбешенной лошади, ожидание смерти богатого дяди (в этой связи - и тетка в Тамбове.), заложенное имение на юге, дуэль, поездка на воды (и целый список болезней, которые лечит доктор "с озабоченным лицом"). Подробности обстановки: "Портфель из русской кожи, китайский фарфор, английское седло, револьвер, не дающий осечки, орден в петличке..." и т. д. Описания природы: "Высь поднебесная, даль непроглядная, необъятная, непонятная..." И наконец, композиция: "нечаянное подслушиванье", "семь смертных грехов в начале и свадьба в конце". Целый литературный справочник в юмористической форме!
Выйти впервые к широкой публике с такой пародией, то есть начать общение с ней, в сущности, с высмеивания ее литературного вкуса, - на это отваживались немногие писатели. Начало творчества Чехова весьма оригинально для русской классической литературы. Толстой, Достоевский и другие предшественники Чехова сразу же выступили с программными произведениями, с мыслями и образами, лелеемыми еще с юности. "Бедные люди", "Детство", "Отрочество" и "Юность" надолго - и всерьез - определили идейные и художественные искания авторов. А некоторые начинали с прямого подражания - и как часто потом стыдились собственных строк, навеянных чужой музой...
Серьезное произведение юного Чехова, его первая большая пьеса (в собрании сочинений она печатается под заглавием "Безотцовщина") не понравилась первым читателям этой огромной рукописи и в дальнейшем не была удостоена автором публикации, представить же обществу последнего классика XIX века выпала честь двум пародиям, напечатанным в одном из самых несерьезных журналов.
Жанр пародии прижился в раннем творчестве писателя. Шаблон, в какую бы литературную форму он ни рядился, встречал ядовитую насмешку Чехова. Вот как, например, он высмеивал в 1884 году композиционные стандарты беллетристики в цикле своих заметок "Осколки московской жизни" (они печатались в петербургском юмористическом журнале "Осколки", в котором Чехов активно сотрудничал, начиная с осени 1882 года):
"Читаешь и оторопь берет <...> Убийства, людоедства, миллионные проигрыши, привидения, лжеграфы, развалины замков, совы, скелеты, сомнамбулы <...> В завязке кровопролитие, в развязке тетка из Тамбова, кузина из Саратова, заложенное именье на юге и доктор с кризисом". Эти строки, имевшие в виду модный тогда жанр уголовного романа, - точно продолжение пародии "Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.?". Те же немыслимые ситуации с надуманным ходом событий и развязкой, те же герои (вплоть до "тетки из Тамбова") и та же форма - в виде перечисления признаков "литературной заразы".
Среди пародий Чехова на уголовные романы - одна из вершин его юмористического творчества: рассказ "Шведская спичка" (1884). В нем выведен старательный, начитавшийся Габорио следователь, который действует по всем правилам науки - и именно потому попадает впросак. Розыски "трупа" бывшего корнета Кляузова с помощью ряда улик и решающей из них - сгоревшей спички, которую обронил "убийца" в спальне "убитого", - образец трафаретного мышления. И здесь, как всегда, юмористический эффект возникает из несоответствия: серьезные усилия - и ничтожный до скандальности (в буквальном смысле) результат: Кляузова нашли целехоньким в уютной бане у прекрасной обладательницы шведских спичек.
Невежество и апломб бездарных дельцов-драмоделов, наводнивших русскую сцену 80-х годов, Чехов высмеял в рассказе "Вынужденное заявление", написанном от имени "члена Общества русских драматургов и композиторов" Акакия Тарантулова, автора пьесы "Скоропостижная конская смерть, или Великодушие русского народа!".
Близки к пародиям иронические стилизации иностранных романов. Это огромный "рассказ" "Ненужная победа", в котором Чехов, не имея в виду высмеять определенное произведение, уловил черты романов модного тогда в России венгерского писателя романтического склада Мавра (Мора) Иокая, и так увлекся драматической историей уличной певицы-цыганки, что ввел в заблуждение некоторых своих читателей, действительно принявших чеховскую вещь за роман Иокая. Это смешное "подражание" автору "Собора Парижской богоматери" В. Гюго в рассказе "Тысяча одна страсть, или Страшная ночь". Это "перевод с испанского"- рассказ "Грешник из Толедо" (с героиней - "ведьмой"), обнаруживающий знакомство Чехова со штампами произведений на средневековые сюжеты, и т. д.
Все эти "стилизации" выдавая в Чехове талант пародиста, блестяще доказывают, что иммунитет к подражательству у него был врожденный. И чувство юмора - тоже.
Ведь что мы знаем о Чехове-подростке? Не только то, что он мерз в лавке отца, но и - больше всего - то, что он был неистощим на веселые выдумки и затеи. Как-то надел на себя лохмотья и под видом нищего выпросил у сердобольного дядюшки Митрофана Егоровича милостыню. Заставлял собравшихся смеяться до упаду то над "профессорской" лекцией о сотворении мира, то - взяв себе в помощь брата Александра - над сценкой в духе будущей "Хирургии". От этих времен сохранились и названия первых произведений Чехова: "Недаром курица пела". "Нашла коса на камень". Они были написаны в веселом жанре водевиля.
Самый ранний из сохранившихся в памяти родных творческий текст Чехова - четверостишие, начинающееся так: "О, поэт заборный в юбке..." - ответ 14-летнего гимназиста девочке, писавшей трогательные стихи на заборе. Отнюдь не свидетельствуя о стихотворном таланте автора, эти строки выдают его природную склонность к шутке, насмешке.
По письмам Чехова видно, как постепенно развивается и зреет в нем это свойство. И какое наслаждение читать письма молодого Чехова! Легкое, светлое течение мысли, непосредственность, естественно рождающаяся шутка... Он смеется над собой: "Я жив и здоров, что Пальмин объясняет тем, что я себя не лечу". Шуткой освещает прозу домашнего быта, делает, если можно так выразиться, более переносимыми трудности жизни: "Какие-то ослы женятся и стучат ногами, как лошади..." - это сказано о доме, где жил в 1885-1886 годах Чехов: второй этаж хозяева сдавали под свадьбы и поминки - обстановка, требовавшая от пишущего огромной выдержки и терпения. И как изящна бывает чеховская улыбка в незначащей подчас фразе. "Живу я, милый российский Сарду, - пишет он в 1889 году писателю, автору комедий В. А. Тихонову, - не в Париже и не в Константинополе, а, как Вы верно изволили заметить на конверте Вашего письма, в г. Сумах, в усадьбе госпожи Линтваревой".
Обычно терпимый к недостаткам людей, Чехов как-то сурово высказался: "...не понимает человек шутки - пиши пропало! <...> И знаете: это уж не настоящий ум, будь человек хоть семи пядей во лбу".
Сам же он мог смеяться даже над собственным литературным стилем - свойство, доступное немногим. Т. Л. Щепкина-Куперник вспоминала, как в Мелихове Чехов предлагал ей написать вместе пьесу-шутку под заглавием "День писательницы", героиня которой, устав от города, хотела уехать в деревню. И вот "программа" описания деревни, предложенная Чеховым: "Чтобы был снег... тишина... вдали собаки лают - и кто-то на гармошке играет - а ля какой-нибудь Чехов..." Опасность "чеховского" штампа он угадал задолго до того, как она стала реальной в творчестве его многочисленных подражателей и в некоторых утрированных деталях режиссуры Московского Художественного театра, подчеркивавших тишину на сцене в чеховских спектаклях (скрипение сверчка, тиканье часов и другие звуки).
Итак, юмористическое начало для Чехова-писателя не было случайным. В художественном отношении юмористические рассказы созрели ранее других его жанров.
Еще современники Чехова пытались определить природу его смеха, установить его своеобразие. Чаще всего Чехова-юмориста критика сопоставляла с Гоголем: у обоих смех сквозь слезы. Кто-то однажды переиначил эту формулу, слезы - сквозь смех. В стараниях уточнить эти определения приходили и к неожиданным заключениям. В. О. Ключевский, например, писал в 1899 году: "Чехов исподтишка смеется над изображаемой жизнью. Но это ни горько смеющийся плач Гоголя, ни гневно бичующий смех Щедрина, ни тоскующая сатира Некрасова: это - тихая, уравновешенная, болеющая и соболезнующая улыбка над жизнью, не стоящей ни слез, ни смеха"(10).
Попробуем, однако, ограничиться одним из названных определений или согласиться с В. О. Ключевским - и богатство чеховского смеха, переливающегося всеми цветами радуги, потускнеет.
Чехов умеет и то и другое: смеяться над тем, что по существу не очень весело, и сочувствовать тому, что как будто смешно. И еще умеет, конечно, стать над своими героями - над их мелкими страстями и заботами, суетностью и корыстолюбием одних, прекраснодушием других.
Юмористические сюжеты Чехова разнообразны, и мы к этому еще вернемся.
К шедеврам его юмористики, кроме названных уже "Письма к ученому соседу", "Шведской спички", относятся широко известные рассказы: "Смерть чиновника", "Толстый и тонкий", "В цирульне", "Загадочная натура", "Хамелеон", "Хирургия", "Жалобная книга", "Брожение умов", "Налим", "Лошадиная фамилия", "Злоумышленник", "Беззаконие", "Дипломат", "Пересолил", "Роман с контрабасом", "Неосторожность"... Но список наш грозит занять не одну страницу, а ведь мы хотели указать лучшие из лучших юмористических созданий Чехова. В этом же ряду должно быть названо несколько замечательных рассказов о детях, стоящих особняком в наследии Чехова-юмориста: "Детвора", "Гриша", "Кухарка женится", "Мальчики" - бесхитростные истории, рассказанные автором с доброй улыбкой.
Есть яркая юмористическая страница и в драматическом творчестве молодого Чехова - одноактные шутки, или водевили: "Медведь", 1888; "Предложение", 1888; "Свадьба", 1890; "Юбилей", 1891.
Хотя юмористические рассказы Чехова относятся в основном к 1880-1887 годам, неверно было бы весь этот период называть юмористическим. В те же годы, когда Чехов писал веселые рассказы, составлял смешные подписи к рисункам, сочинял каламбуры и т. д., он писал большие повести, где было место и лирике и грусти (например, "Цветы запоздалые", 1882), рассказы о трудной судьбе разных людей города и деревни ("Хористка", "Горе", "Тоска", "Агафья", "Ванька", "Скука жизни" и многие другие).
В этих рассказах есть чему улыбнуться, над чем засмеяться, но в целом они освещены мыслью автора о неисполнившихся надеждах и несостоявшемся человеческом счастье (тема, столь характерная для зрелого Чехова). Адрес "На деревню дедушке", исповедь извозчика перед лошадью (которая к тому же его слушает), настойчивое обещание токаря Григория Петровича ("Горе") выточить для фельдшера "портсигарчик из карельской березы", в то время как у него отморожены и ноги и руки, - все это действительно не столько смешно, сколько грустно. Действительно - "сквозь слезы". Появлялись и рассказы, где совсем не было места авторской улыбке: "Муж", "Кошмар".
Рассказы, помещенные в настоящей книге, преимущественно юмористические, хотя в некоторых из них и есть доля драматизма.
Чехов умел смеяться весело и как будто без всякой "задней мысли" - строя сюжеты на психологических казусах и нелепых происшествиях, то есть на комизме положений. Многие "мелочи" Чехова в "Стрекозе", "Будильнике", "Осколках" были составлены просто из нелепых словосочетаний и афоризмов: "Каникулярные работы институтки Наденьки N", "Задачи сумасшедшего математика", "Перепутанные объявления" и т. д. Нелепость положения, в каком очутилась, не сознавая того, огромная толпа народа на базарной площади (и в первую очередь те двое, что имели неосторожность посмотреть внимательно вслед летящим скворцам), составляет прелесть рассказа "Брожение умов". И уж в совершенно нелепом приключении музыканта Смычкова - трагикомический эффект рассказа "Роман с контрабасом". "Если бы он даже ничего не написал, - говорил И. А. Бунин о подобных чеховских рассказах, - кроме "Скоропостижной конской смерти" (имеется в виду рассказ "Вынужденное заявление", о котором уже говорилось. - Э. П.) или "Романа с контрабасом", то и тогда можно было бы сказать, что в русской литературе блеснул и исчез удивительный ум, потому что ведь выдумать и уметь сказать хорошую шутку могут только очень умные люди, те, у которых ум "по всем жилушкам переливается".
Комизм положения - и в основе известного рассказа "Налим", менее известного рассказа "Нервы" и т. д.
И нелепые случаи, и психологические казусы носят общечеловеческий характер: с кем не может такого случиться? Не будем извлекать особой идеи или морали, к примеру, из истории о том, как пятеро мужчин ловили и упустили опять в воду налима ("Налим", 1885). Здесь все смешно. Даже горб плотника Андрея обыгрывается как юмористическая деталь: как ни боялся он при своей "низкой комплекцыи" лезть в воду, страсть рыболова взяла верх, но при первой же попытке стать в воде на ноги он погрузился в нее с головой, пуская пузыри. Довольно дерзкий литературный прием. Но что у другого писателя могло прозвучать глумлением над уродством "маленького человека", здесь нас веселит самым непринужденным образом. И как колоритны оба плотника, не спешащих строить купальню для барина, и кучер Василий ("Который тут налим? Я его сичас..."), и старый пастух, от нетерпенья не успевший раздеться до конца и лезущий в реку "прямо в портах", и сам барин, который, наоборот, дает сначала остыть своему холеному телу. Как они точно очерчены в своей социальной психологии и индивидуальной неповторимости.
С каждым может случиться, - впрочем, преимущественно в пожилом возрасте, - то, что произошло с героем рассказа "Забыл!!" (1882). Пришел человек в магазин купить ноты и забыл название пьесы - и вот эти муки памяти составляют комизм рассказа. За близкую тему в том же году взялся и Н. А. Лейкин, редактор "Осколков", бывший для массового читателя "первым юмористом" в 70- начале 80-х годов. Его рассказ "В аптеке" - о том, как дворник забыл название лекарства, придя в аптеку. Между началом и концом рассказа, когда выясняется, зачем же дворник пришел в аптеку, проходит долгое время, заполненное разговорами разных посетителей аптеки. Юмор убит длиннотами, а психологический казус подменен бытовой неурядицей - невниманием дворника к просьбе жены (она просила вовсе не лекарство от ушиба, а бензин для выведения пятен на платье).
Чеховский рассказ не отягощен лишними эпизодами, и налицо объемное изображение "казуса": перед нами некогда ловкий поручик, танцор и волокита, теперь разбитый параличом, измученный семейными скандалами. Забудешь тут не только рапсодию Листа...
И конечно, не для разоблачения "социальных язв" написано "Произведение искусства" (1886). Рассмешив нас необычным стечением обстоятельств ("неприличный" канделябр, подаренный доктору благодарным пациентом, совершает длинный путь и возвращается в качестве недостающей пары к самому себе), автор предлагает вниманию читателя контраст двух характеров. Саша Смирнов - восторженный почитатель старины, будто отрешенный от деловой суеты, доктор - добропорядочный делец, пекущийся о своей репутации. Но они и связаны тем, что ненавистно автору, хотя прямо об этом он не говорит, - пошлостью. Когда, в начале рассказа, получая подарок, доктор говорит, "раскисая от удовольствия: "Я сделал только то, что всякий другой сделал бы на моем месте", ясно, что это - заезженная фраза, заготовленная для подобных случаев, трафарет. Это и есть пошлость. И когда далее он (а вслед за ним адвокат и комик), не отрывая глаз от нагих женских фигур, стыдливо сбывает канделябр, чтобы не "загадить" свою приличную квартиру, то и это - лишь завуалированная привычка к шаблонному мышлению и эталонам сомнительной нравственности. Но и наивный Смирнов недалеко уходит от этих трафаретов, когда защищает "произведение искусства": "Столько красоты и изящества, что душу наполняет благоговейное чувство и к горлу подступают слезы! Когда видишь такую красоту, то забываешь все земное... Вы поглядите, сколько движения, какая масса воздуху, экспрессии!" "Воздух" и "экспрессия" в устах чеховского героя как лакмусовая бумажка: она указывает на скудость мысли, прячущуюся за пышными словами. А не в этом ли один из признаков пошлого человека?(13)
Настраивая на веселый лад читателей своих рассказов уже подписями под ними (кроме "Антоши Чехонте" - "Брат моего брата", "Человек без селезенки" и др.), Чехов приглашал их посмеяться над происшествиями, подобными случаю с канделябром. И они смеялись, не замечая коварства автора. Смеялись над глупым Червяковым, трясущимся от страха перед старичком генералом, на лысину которого он чихнул ("Смерть чиновника"), над полицейским надзирателем Очумеловым ("Хамелеон"), над умалишенными из рассказа "Случаи mania grandiosa" (один из этих больных, например, боялся обедать вместе с семьей и не ходил на выборы, потому что знал: "сборища воспрещены"), над учителем математики Дырявиным, который восхищается высохшей красотой своей стареющей начальницы мадам Жевузем и тем добивается прибавки жалованья ("В пансионе"), над переживаниями отставного прапорщика Вывертова по поводу ликвидации его чина ("Упразднили"). Смеялись и над членами санитарной комиссии в лавке, закусывающими гнилыми яблоками, которые они же конфисковали ввиду опасности заражения холерой ("Надлежащие меры"), над героем рассказа "О драме", который прерывает беседу о Шекспире, чтобы высечь племянника, и говорит потом о процветании искусства и гуманности. Смеялись и не замечали, что, в сущности, смеются над собой. Потому что всем этим - страхом перед сильными мира сего, болезненной амбицией "маленького человека", чревоугодием, нечестностью, взяточничеством, ханжеством, косностью обывателя, щеголяющего "начитанностью" - была опутана жизнь усердного читателя юмористической прессы. Поистине пошлая жизнь пошлого человека. Меньше всего узнавали себя такие читатели - в силу невежества, - когда в рассказах Чехова пошлость прикасалась к высоким явлениям человеческого духа. А ведь здесь его смех был особенно ядовит.
Яростью автора, надежно скрытой от массового читателя юмористической формой изложения, рождены многие строки, целящие в эту мишень. Смакует ли обыватель термины "воздух" и "экспрессия", когда говорит о живописи, умиляется ли он своей способности любить ("Я такие чувствую чувства, какие вы никогда не чувствовали. Позвольте вас чмокнуть!" - "Перед свадьбой"), он одинаково фальшив и занимается профанацией подлинных ценностей. Бросая мимоходом фразы, которые должны бы его причислить к цивилизованной части общества, изо всех сил пытаясь выдать себя за "культурного" человека, герой оказывается ниже простодушного невежды. Воинствующий мещанин, он приспосабливает к своим нуждам святые имена. Столоначальник Кисляев оправдывает нерадивого чтеца: "Пьет, каналья, но... ведь все таланты пьют! И Рафаэль, говорят, пил!" ("Либеральный душка"). Муж "дачницы" из одноименного рассказа, браня Щедрина, говорит: "Пушкин, та chere, лучше... У Пушкина есть очень смешные вещи! Я читал... помню". Утомленный трехдневным писанием рекламы для чайного магазина, "писатель" (он же "господин Гейним") хвастает: "Верите ли? Трем магазинам сразу рекламу сочинял... Это и у Шекспира бы голова закружилась" ("Писатель"). А вот как переиначивает один из драматических моментов тургеневского романа герой рассказа "Контрабас и флейта": "Читал я, помню, "Дворянское гнездо"... Смеху этого- страсть! Помните, например, то место, где Лаврецкий объясняется в любви с этой... как ее?.. с Лизой <...> Он заходит около нее и так и этак... со всякими подходцами, а она, шельма, жеманится, кочевряжится, канителит... убить мало!" Обыватель-полузнайка, журналист низкого сорта чувствует себя на короткой ноге с классиками: и Пушкина и Некрасова он называет не иначе, как своими "коллегами" ("В вагоне", 1885).
Чем меньше в человеке человеческого, тем жестче почерк юмориста. Когда Чехов хочет указать на бездушие героя, он придает ему свойства манекена, и в юмористическом рассказе возникают грозные очертания сатиры. Такой герой живет в плену нескольких закостеневших представлений, они, как панцирь, стискивают его живое чувство, глушат мысль.
Внешне наделенный свойствами личности, живущей нормальной человеческой жизнью ("...Иван Дмитрич Червяков сидел во втором ряду кресел и глядел в бинокль на "Корневильские колокола". Он глядел и чувствовал себя на верху блаженства"), персонаж чеховской сатиры мертв именно как личность. Живя одной только мыслью (как бы чего плохого не случилось), Червяков испугался - вопреки логике - гнева "чужого" генерала, он мог испугаться и не-генерала: смертельный страх и смерть от страха у него написаны на роду. "Как бы чего не вышло" - эта обобщающая формула страха перед жизнью вообще (главный стимул поведения учителя Беликова в рассказе 1898 года "Человек в футляре") подготовлена юмористическим творчеством Чехова 1880-х годов.
Унтер Пришибеев его нелепым поведением не оплачиваемого полицией добровольного шпиона живет под тем же девизом. Предмет, внушающий страх, здесь тоже не имеет границ: ведь не для политических сходок собираются вечерами крестьяне, имена которых он вносит в свой "список". Как бы себя жители села ни вели, Пришибеев нашел бы повод взять их под надзор: он боится всего живого. В отличие от Червякова он, однако, портит жизнь не себе, а другим - и этим страшен. Но по иронии судьбы человек, рьяно защищавший закон ("Нешто в законе сказано..." - главный его аргумент), законом же и наказывается. Уж в этой нелепости - своеобразие чеховской сатиры; в отличие от Щедрина у Чехова нет чистой сатиры, она у него сверкает юмористическими блестками. В конечном счете Пришибеев не столько страшен, сколько смешон. И когда, арестованный, вопреки здравому смыслу он опять кричит свое: "Наррод, расходись!" - ясно, что этот человек - какой-то психологический курьез, фигура, близкая к гротеску(7).
Стихийная сила страха, лишающая человека человеческого начала, - это массовое явление эпохи реакции 80-х годов, - нашла в Чехове своего главного художника. Ни сказки Щедрина, ни рассказы Успенского, ни тем более новеллистика второстепенных писателей, которым была близка психология замученного "маленького человека", не создали такой разносторонней и вместе с тем целостной картины нравственного ущерба, нанесенного эпохой 80-х годов среднему обывателю. То, что произошло с Червяковым от страха (умер) и Пришибеевым (хотел других наказать), - типичные, но не распространенные явления. Чаще, как видно из сотен чеховских сюжетов, страх перед властью и сильными людьми заставлял обывателя приспосабливаться к обстановке. Так родилась почва для типа хамелеона - одного из художественных открытий Чехова-юмориста. Впервые это слово употреблено для обозначения типа в рассказе "Двое в одном" (1883), за полтора года до знаменитого рассказа. Мелкий чиновник, выдающий себя за "вольнодумца", протестующего против беспорядков и произвола, весь съеживается и принимает обычный вид пришибленного и угодливого подхалима, когда нечаянно встречает своего начальника. "Не верьте этим иудам, этим хамелеонам!" - с такого вопля начальника, на глазах которого произошла перемена, начинается рассказ и кончается его же словами: "Верь после этого жалким физиономиям этих хамелеонов!"
Герой рассказа "Хамелеон" (1884) это свое свойство обнаруживает простодушно и откровенно. Прикрывая минутную неловкость приказами нижнему чину снять с него шинель или накинуть, Очумелов дает все новые и новые распоряжения. Взбудораженный то и дело меняющейся версией насчет хозяина собаки, он "превращается" на наших глазах много раз (и как идет к нему фамилия, выражающая это состояние). Это, так сказать, классический тип чеховского хамелеона.
Готовность к мгновенному "превращению" - черта подхалима и труса (ведь хамелеон - из семейства пресмыкающихся) - придает таким рассказам, построенным большей частью на диалоге ("сценкам"), необычайную живость.
В большинстве рассказов этого рода "хамелеонство" героя обнаруживается не столь резко, более постепенно. Явным оно становится обыкновенно к концу произведения в репликах, противоречащих всему предшествующему поведению героя. В рассказе "Маска" (1885) чертами хамелеона наделена целая группа "интеллигентных" посетителей общественной читальни. Диапазон той перемены, которая с ними происходит, отмечен разными обращениями к разбушевавшемуся миллионеру Пятигорову. Пока он был в маскарадном костюме: "Очевидно, этот самодур не понимает, что он не в хлеву!" Когда же он сбросил маску: "Не прикажете ли вас домой проводить <...> или сказать, чтобы экипажик подали?" Циничное объяснение "превращению" дается в последних строчках рассказа: "Негодяй, подлый человек, но ведь - благодетель!.. Нельзя!.." Вспомним и автора "смелого" водевиля, трусливо согласившегося со всеми "как бы чего не вышло", которые на него обрушили осторожные сослуживцы, слушавшие его чтение ("порву... А вы же, братцы <...> никому не говорите..." - "Водевиль", 1884). "Превращение" героя отмечается и еще более четко противостоящими высказываниями героя в начале и в конце рассказа. Приведем примеры таких контрастных реплик.
"Хирургия - пустяки <...> Раз плюнуть", - утверждает сначала фельдшер Курятин в "Хирургии", а в конце, измучившись с зубом дьячка, он бормочет: "Хирургия, брат, не шутка... Это не на клиросе играть". В "Рассказе, которому трудно подобрать название" происходит "либеральный" разговор, и звучит торжественное "Pereat!" ("Да погибнет!") по адресу начальника, но появляется в дверях ОН - и из тех же уст раздается громкое "Уррааа!". И никому из этих "либералов" не стыдно. Иногда момент "отречения" в последних словах героя-хамелеона подчеркнут еле заметными штрихами, тонкой стилистической отделкой первоначальных слов. Здесь мы имеем дело с высокой культурой профессиональной работы писателя. Ошеломленный открытием, что "толстый" в своей карьере поднялся до "тайного советника", "тонкий" (уже в начале рассказа представивший однокашнику жену и сына) находит нужным повторить те же слова, но, так сказать, в новой обработке: "Это, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил... жена Луиза, лютеранка, некоторым образом..."" Почтительное обращение, извиняющийся тон ("некоторым образом"), которых не было вначале, превращают нормальную человеческую фразу в речь мелкого чиновника, заискивающего перед высшим чином. Во всех этих случаях Чехов обходится без авторских пояснений: героя убивает его же слово. Презрение художника звучит только в фамилиях, в заглавиях (характерно: "Рассказ, которому трудно подобрать название...")
Смех Чехова направлен против человеческих пороков независимо от чина, культуры, сословия героя. Мелкость души и низость побуждений он презирал и в "маленьком человеке", угнетенном чиновнике. Гоголь чуть не плакал над судьбой Акакия Акакиевича, Достоевский тосковал по поводу униженных и оскорбленных. Обратив взор к тому дурному, что в "маленьком человеке" пробуждало жестокое время, молодой Чехов смеялся над ним. Этим определялось большое общественное значение его юмористического творчества, и с высоты нашего времени это видно особенно ясно. Такие рассказы, как "Мелюзга", "Орден", "Тайна", "Упразднили", написаны художником, беспощадным к тем, кто жалок по существу да еще и унижает сам себя. Ничтожность человека Чехов подчеркивал тем, что показывал огромное значение в его жизни мелочей, пустяков. Дьячок Федюков услаждает себя тем, что ставит свою подпись на листах визитеров в передних у важных особ ("Тайна", 1887). "Как-то и уважения к себе больше чувствуешь", - думает учитель Пустяков (и опять - фамилия!), нацепив на себя чужой орден, чтобы идти на бал к купцу Спичкину ("Орден", 1884). И когда "пустяку" грозит опасность, жизнь теряет смысл.
Пустяков на балу встречает сослуживца, это дает повод для мук нравственных (стыдно) и физических (как прикрыть правой рукой орден, сидя за пиршественным столом?). Но когда обнаруживается, что и тот его боялся - по той же причине! - герой перестает мучиться, а авторский голос становится резче: как, в сущности, жалки эти добродушные, никому не делающие вреда люди!
"Упразднили" чин прапорщика, и бедный Вывертов в одноименном рассказе 1885 года чуть не умер от горя. Точно гоголевский майор Ковалев, он почувствовал себя вдруг неполноценным членом общества, фитюлькой: "Ежели я теперь не прапорщик, то кто же я такой? Никто? Нуль?" Из этого трагического для себя положения он находит один выход: назло всем высокопоставленным лицам, имеющим чины, писать письма и подписывать: прапорщик такой-то. Назло! Подпись, как и в случае с Федюковым в рассказе "Тайна", - последний шанс "нуля" ощутить себя полноправной личностью. В комической ситуации ясно звучит мотив поруганного человеческого достоинства, хоть достоинство это и измеряется ничтожно малыми ценностями.
Но разве в комические положения не попадали люди, достойные сочувствия? С какой болью Чехов пишет об извозчике Ионе Потапове, о том, как он нашел в конце концов выход из своей тоски... С какой симпатией к двум жертвам всеобщего психоза в первые дни распространения вакцины против бешенства написан рассказ "В Париж!". С каким блеском автор "Злоумышленника" (1885) сталкивает в словесном поединке жизненную силу безграмотного нарушителя закона с его насущными заботами и холодную логику официального допроса следователя. Чехов-юморист умел и презирать и любить.
Чеховская новелла, это выдающееся явление литературы конца XIX века, сформировалась в значительной степени на юмористическом материале.
В выборе литературной формы для юмористических сюжетов Чехов, кажется, не знал границ. "Сценки" - лишь один из его жанров.
По необходимости он выполнял заказы редакций на сезонные рассказы - рождественские, святочные, масленичные, пасхальные, просто зимние или летние (дачные) и т. д. "Задание" и "сезон" обязывали автора ввести в рассказ несколько необходимых деталей. Но в остальном, и в частности в построении рассказа, он оставался свободен. И распорядился свободой как большой художник. Рассказы его не слились с безликой массой юмористического чтива 80-х годов.
Все лучшее, что было заложено в самой природе короткого юмористического рассказа и что пытались обыграть ближайшие предшественники Чехова в области юмора (особенно Н. Лейкин, В. Билибин), именно ему удалось довести до совершенства. Лейкин учил его краткости, но его собственные сюжеты тонули в длиннотах; строил "сценки" на диалоге и пользовался неожиданной, анекдотической концовкой, но впадал в фальшивое нравоучение. В его "сценках" были подробности быта, но не было картины действительности. Не говоря о мере таланта, погоня за смешным мстила за себя.
Задание жанра - насмешить - у Чехова не было самоцелью, и за комическими положениями, в которых оказывались чеховские персонажи, выступали яркие характеры, судьба человека вместе с его окружением, то есть реальный облик действительности.
С Чеховым юмористическая новелла как полнокровный жанр, обладающий яркими особенностями, вошла в "большую" литературу... Многообразие форм (которого малые жанры русской классики прежде не знали) делает невозможной сколько-нибудь полную классификацию его рассказов, хотя такие попытки и предпринимались.
Даже в такой, казалось бы, постоянной черте юмористической новеллы, как неожиданная концовка, Чехов не наскучивал читателю и предлагал все новые варианты. Рассказы у него могли кончаться подобием немой сцены - наиболее острой формой неожиданности. Герой ошеломлен случившимся: у него словно отнимается язык или он стоит "выпуча глаза" и т. д. - весьма щедрый выбор оттенков ("Произведение искусства", "Справка", "Сущая правда", не говоря о "Смерти чиновника" с сильнейшей степенью потрясения героя в конце рассказа).
Неожиданный эффект в финале рассказа может рождаться и от своеобразной "переадресовки" чувств героя. В рассказе "Святая простота" герой, измученный холодностью сына, обращает свой родительский восторг на его шубу, целуя и обнимая ее. В этой связи вспоминается и известная концовка "Тоски"...
Немало рассказов построено на незавершившемся или, как говорят исследователи, "отрицательном" действии. Конец здесь смешон тем, что в нем случается прямо противоположное ожидаемому (или не случается ожидаемого). "Хороший конец" тем и хорош, что сваха не находит герою невесты и оказывается единственной достойной его женщиной, - сватовство не состоялось. "Лошадиная" фамилия припомнилась слишком поздно, и "налим" оказался не пойманным, и пара к канделябру для доктора не была найдена, и т. д.
Прелесть финала "Шуточки" в том, что фраза "Я люблю вас, Надя" так и не была произнесена отчетливо, - любовное объяснение только почудилось.
Такие "незавершенные" финалы в серьезных рассказах Чехова служат углублению драмы героя и в какой-то мере протягивают нить к его будущему. У юмористических "незавершений" другое назначение - легко и изящно развязать узел комически сложившихся отношений. И здесь, разумеется, у читателя является мысль о судьбе героя, но на ином человеческом материале, с иным авторским настроением.
Удивительнее всего, что этот принцип вкрался в самый энергичный по характеру действия чеховский жанр - водевиль.
Водевиль Чехова не имеет соответствия в русской литературе. В нем нет танцев и куплетов, он полон другого движения: это диалог в одном акте, развивающийся с искрометной силой. Здесь жизнь схвачена в острые моменты: праздничное торжество, перемежающееся бурными скандалами. В "Юбилее" скандал поднимается до уровня буффонады. Все происходит одновременно: женоненавистник Хирин готовит доклад для юбилея банка, Мерчуткина выклянчивает у главы банка Шипучина деньги, жена Шипучина слишком подробно и нудно рассказывает о том, что она пережила у матери, и идет словесная перепалка между Мерчуткиной и мужчинами. Каждый говорит свое, никто никого не хочет даже слушать. И получается то, что Чехов сам себе ставил условием для хорошего водевиля; "сплошная путаница" (или "вздор"); "каждая рожа должна быть характером и говорить своим языком"; "отсутствие длиннот"; "непрерывное движение".
Путаница и нелепость в "Юбилее" достигает высшей точки в минуты, когда разъяренный Хирин (он с самого начала знал, что дамы "все дело испортят") набрасывается, не разобравшись, на жену Шипучина (вместо Мерчуткиной), та визжит, ошибка выясняется, все стонут - и входят служащие: начинается юбилей, тщательно ими подготовленный. Но это уже развязка - обессилевший юбиляр перестает что-либо соображать, прерывает речь депутатов, бормочет бессвязные слова, и действие прерывается: пьеса кончилась.
Несостоявшийся юбилей, фактическое топтание на месте при суетливом движении основных и мельтешении случайных лиц (а за кулисами, как выясняется, идет подлинное действие подлоги, казнокрадство и т. д.) - это образ той же жизни, которую мы знаем по чеховским рассказам 1880-х годов, но в юморе его теперь больше жесткости. Потому что за спиной автора "Юбилея" (1891) был груз свежих воспоминаний о сахалинском "аде" (поездка на Сахалин состоялась в 1890 г.).
После "Юбилея" ни водевилей, ни других веселых произведений Чехов больше не писал. Три "осколочных" рассказа 1892 года (перерыв в юмористике был пятилетний - с 1887 г.) - "Отрывок", "Из записок старого педагога", "Рыбья любовь" - не вернули прозе Чехова ее прежнего юмористического тона. Но вряд ли сыщется произведение Чехова 1890-1900-х годов, в том числе и драматическое, в котором не сверкнули бы улыбка автора, смешной эпизод, каламбур.
Особое свойство чеховского смеха, - так называемая внутренняя, или объективная ирония, не высказанная автором прямо, то есть ирония самой жизни, - проявилось уже в ранних рассказах. Разве не посмеялась жизнь над унтером Пришибеевым и другими названными здесь героями? Но как черта мировоззрения и реалистического стиля художника объективная ирония вполне утвердилась в произведениях 1890-1900-х годов.
Смех Чехова - то веселый, то с оттенком лирической грусти, то легкий и светлый, то граничащий с сатирой, - поистине неисчерпаем. Это был художник, который вошел в литературу весело и ушел из жизни, насмешив жену (за несколько часов до смерти!) рассказом о курортниках, пропустивших гонг к ужину. Последний сюжет Чехова, как и его литературный дебют, был юмористическим. И в этом, как во многом другом, он оставался верным своему таланту.
- Творчество Чехова 90-х гг.
- Драматические произведения
- Последние годы жизни писателя
Творчество Чехова представляет собой уникальное явление в истории русской литературы, потому что сочетает в себе добрый и грустный юмор, постановку вечных для человечества проблем, мягкую педагогичность и порой ноты трагизма.
Детство и юность А.П. Чехова. Первые шаги в творчестве
Будущий русский писатель и драматург родился в городе Таганроге в январе 1860 года. Его отец занимался купечеством, держал маленькую лавочку, в которой можно было купить все: начиная от продуктов до предметов быта.
Семья была многодетной. Позже Чехов признавался, что детство его сложилось трудно: вместе с братьями и сестрами он помогал отцу, поэтому совмещал работу и учебу. На детские игры и шалости времени практически не оставалось.
Антон рано начал писать, его первые рассказы и повести появились, когда Чехов был еще учеником гимназии. Юноша мечтал о литературной славе, поэтому посылал свои повести и рассказы в журналы, однако издатели не спешили их публиковать.
В 1879 году в жизни Чехова происходит важное событие: он поступает на медицинский факультет Московского университета. При этом жизнь будущего врача в Москве складывается непросто: Чехов беден и, чтобы заработать себе на кусок хлеба, начинает искать литературной подработки – пишет короткие юмористические рассказы под псевдонимом «Антоши Чехонте» и многими другими не менее смешными именами. Эти рассказы постепенно начинают пользоваться популярностью. Позже писатель соберет все свои ранние произведения в два сборника, которые назовет «Пестрые рассказы» и «Невинные речи».
Особенности раннего творчества Чехова
Раннее творчество Чехова включает в себя, в основном, юмористические произведения. Это такие рассказы, как «Толстый и тонкий», «Смерть чиновника», «Хамелеон», «Жених» и др.
В этих произведениях автор высмеивает многие человеческие пороки и, в первую очередь, лицемерие, скупость и чинопоклонство. Встретились два гимназических приятеля в рассказе «Толстый и тонкий». Искреннее обрадовались встречи, начали диалог, но в процессе его выяснилось, что толстый занимает чин гораздо выше тонкого, и тонкий, узнав об этом, сразу начинает лебезить перед своим бывшим товарищем. И вся радость их встречи пропадает.
Или другой герой – «Хамелеон», в любой ситуации стремящийся показать себя с лучшей стороны перед начальством и получить от этого выгоду. Сам рассказ «Хамелеон» занимает немногим более одной страницы, вызывает смех, но это смех сквозь слезы, ведь читатели видят в поведении героя отзыв своих недостатков.
Или другой рассказ «Жених». В нем изображен молодой человек, без ума влюбленный в свою невесту – белокурую красавицу Варю. Жених провожает Варю на поезд, дает ей с собой денег 25 рублей, однако, несмотря на все светлое чувство к своей невесте, не забывает взять у нее расписочку. Что это? Скупость или цинизм. А может быть лицемерие?
Но в том-то и дело, что наш жених по-настоящему влюблен, однако все равно подарить эти «несчастные» 25 рублей своей невесте не может.
Особенности творчества Чехова этого периода как раз и заключаются в создании таких произведений, рассказывающих о быте разных людей, высмеивающих их пороки, но заставляющие читателей обращаться к миру собственной души, видя недостатки и своего поведения.
В середине 80-х XIX столетия Чехов (уже ставший к тому времени профессиональным врачом) входит в «большую русскую литературу». Его имя становится известным читателям, а его рассказы начинают пользоваться невероятной популярностью.
Творчество Чехова 90-х гг.
Уже став известным русским писателем, чье произведения публиковались в ведущих литературных журналах того времени, Чехов отправляется в путешествие по России. В 1890 году писатель посещает Сибирь и доезжает даже до острова Сахалин, который в те времена был наиболее известным в империи местом каторги и ссылок.
Итогом его поездок становится книга «Остров Сахалин», вышедшая в свет в 1895 году.
Темы творчества Чехова того периода связаны с исследованием человеческой души, глубинных мотивов психики личности. В этот период писатель публикует самые известные свои произведения рассказы «Крыжовник», «Человек в футляре», О любви», «Ионыч», «Дама с собачкой», «Палата № 6».
Писатель много размышляет о судьбе человека, о значении в жизни людей чувства любви. Например, в рассказе «Дама с собачкой» он описывает состояние, в которое погружаются двое людей, случайно встретившихся на курорте. Гуров и Анна Сергеевна не могут справиться с охватившем их любовным чувством. При этом герои глубоко несчастны, не только потому, что внешние обстоятельства не дают им возможности соединить свои судьбы, но еще и потому, что само чувство их любви – глубоко трагично.
Другой рассказ Чехова того периода, вызывавший споры среди современников, называется «Душечка». Он повествует о судьбе женщины, которая всю жизнь жила для других. Когда-то она растворилась в судьбе своего первого мужа, после смерти которого также отдалась всем интересам второго мужа. Когда же умер и второй ее муж, Душечка нашла себе новый объект любви и заботы.
Причем писатель был настолько деликатен, что не давал поведению героини авторских оценок, предоставляя это право читателям. Одни читатели видели в Душечки героиню, которая, забыв себя, была готова возлюбить «ближнего своего», другие – женщину пустую и глупую, не знающую, чем ей заняться и поэтому отдающую себя всем, кто окажется рядом.
Всего в этот период творчества Чехова писателем было написано около 150 произведений, многие из которых вошли в сокровищницу русской литературы.
Драматические произведения
А.П. Чехов вошел в историю русской культуры еще и как талантливый драматург. Его перу принадлежат многочисленные произведения. Это пьесы «Дядя Ваня», «Чайка», «Вишневый сад», «Три сестры» и многие другие. До сих эти произведения находят свое воплощение в репертуаре ведущих театров во всем мире.
Во многом благодаря творчеству Чехова и многие его талантливым современникам, актерам и режиссерам, удалось родить новый жанр особой психолого-ориентированной русской драматургии.
Главное в пьесах Чехова – это обращение к внутреннему миру его героев. Именно перу писателя принадлежит фраза о том, что люди могут пить на сцене чай, а в это же самое время решается их судьба. В его пьесах мало острых ярких конфликтов, драматических коллизий, сцен убийств и откровенных любовных признаний. Все скрыто, обнажено и реалистично. При этом его герои жизненны и человечны. Сам Чехов писал по этому поводу: «Пусть на сцене все будет так же просто и так же вместе с тем сложно, как в жизни».
Раневская – главная героиня пьесы «Вишневый сад» – ищет в жизни счастья, но нигде не находит его, она стремится к добру, но не хочет приложить усилия для какого-нибудь конкретного доброго дела. Три сестры из другой чеховской пьесы также ищут в жизни другой лучшей доли, они мечтают о жизни в Москве, но сами боятся предпринимать какие-либо действия, чтобы осуществить свою мечту. Другой герой писателя из пьесы «Дядя Ваня» создает для себя кумира из своего родственника, а когда понимает всю ложность своей иллюзии, впадает в глубочайшую депрессию.
Последние годы жизни писателя
В сорокалетнем возрасте Чехов незадолго после своей свадьбы с актрисой театра Ольгой Книппер узнает, что болен смертельной для того времени болезнью – чахоткой. Писатель вынужден изменить место своего проживания – он переезжает в Ялту. Здесь творческий путь Чехова завершается созданием последних пьес и последних рассказов. Наиболее яркое произведение той поры – рассказ «Невеста», повествующий о судьбе молодой девушки из провинции, которая вместо того, чтобы выйти замуж за нелюбимого ею человека, уехала из своего маленького городка, чтобы учиться. Этот рассказ также вызывал разные оценки у современников, однако сам Чехов считал его одним из своих любимых произведений.
В 1904 году писатель отправляется в Германию, чтобы поправить свое здоровье. Здесь его и застает смерть. Тело Чехова было перевезено в России, где он и был похоронен на Новодевичьем кладбище. Уже при советской власти в 1933 году кладбище ликвидируется, и могила переносится в другое место.
Загрузка...