Вообще-то Константин, Антон и Алексей трудятся на благо соответственно Института биоорганической химии, Института трансплантологии и МГУ. Первый занимается разработкой зондово-оптических методик - смеси зондовой и оптической перфокальной микроскопии; второму тоже не дают покоя зондовые методики ― он разрабатывает сканирующий зондовый микроскоп, совмещенный с ультрамикротоном, позволяющий делать сверхтонкий срез материала и изучать поверхность с помощью трехмерной картины с нанометровым разрешением. Алексей ―доцент кафедры высокомолекулярных соединений МГУ. Занимается жидкокристаллическими фоточувствительными полимерами, пассивными оптическими средами, ведёт фундаментальную работу в области дизайна, синтеза, изучения фазового поведения, оптических и фотооптических свойств таких систем.
А внутри ― все равно ― музыка! Так повелось еще с залихватских студенческих времен.
Общежитие МИФИ - это, как у всех студентов, гитары, песни, вино, «Мусорный ветер»... - вспоминает Константин Мочалов
.- Потом появилась мысль, что играть нам удаётся лучше, чем петь, и мы плавно перешли к чисто инструментальной музыке. Были гитаристы, басисты. Главной проблемой тогда, в конце 90-х, были барабанщики. Спрос на них был бешеный! Это сейчас это дело развилось, есть много видеоматериалов, денег, возможностей - им есть, где научиться. А тогда мы бегали ― искали, кто бы нам побарабанил. Алексей тогда играл в группе «Инсайд», и на каком-то концерте мы познакомились.
Как признается сам Алексей, барабанить он начал в знак протеста:
― В студенчестве все играли на гитарах, а я на втором курсе назло взял палочки и стал стучать по стулу... Почему-то мне захотелось на барабанах играть. Потом друзья откуда-то приволокли мне ударную установку, и я стал выбирать дырки между парами и бегать в общагу - днём, когда все на занятиях и я никому не мешаю, я мог заниматься. Ко мне приходили разные музыканты, и в 1995 - 1996 годах я играл одновременно в шести группах, от регги до грайндкора, пожалуй, самого экстремального стиля...
В жизни старшего научного сотрудника Института трансплантологии Антона Ефимова
музыка присутствовала всегда. Но долгое время он оставался лишь безмолвным обожателем ― слушателем.
Классическая рок-музыка: Beatles, Pink Floyd, Black Sabbath и другие, панк-музыка, альтернативная и так далее. Потом я пробовал играть на акустической гитаре, потом - на плохой гитаре за 200 долларов, но совершенно не учился играть профессионально, лишь чисто для себя, и никогда не думал играть в группе. Потом на работе, в Институте трансплантологии, познакомились с Костей. Мы в соседних комнатах сидели, работали над своими приборами. Костя как-то дал свои записи послушать, познакомил с Андреем Сучилиным, учеником Роберта Фриппа из King Crimson. Мы вели беседы о судьбах культуры, ходили на безумные концерты, и по предложению Андрея я первый раз играл в Петрозаводске...
Параллельно где-то была учеба, потом работа и забота о судьбах человечества... Но музыка внутри продолжала звучать.
«Стоящие вещи пишутся, когда человек может не ходить на работу и спокойно заниматься музыкой, ― рассказывает Константин Мочалов, ― А у меня на свободное творчество права нет - возраст такой, что нужно ещё что-то делать. Но и в науке у нас такая же ситуация: если бы это нас не увлекало, мы бы этим не занимались».
В 1999 году Константин вместе с друзьями-однокашниками из МИФИ организовал группу Disen Gage. И началось: выступления в студенческом клубе, «самопальные» записи, а в 2004 году - дебютный CD «The Screw-Loose Entertainment».
Сейчас нам ближе идея делать низкозатратную музыку, поскольку ресурсов у нас мало, - говорит Константин. - И мы стремимся играть всё суше и суше. Андрей Сучилин, - композитор и музыкант, вместе с которым мы работаем, - человек экстремальный, по его мнению, идеальный формат для выступления - катушечный магнитофон. Он как-то предлагал устроить шоу, пригласить каких-нибудь умельцев готовить шаурму на сцене во время концерта...
В 2009 году музыканты создали новый проект с почти неприличным названием Zen Porno.
В начале «нулевых» Алексей Бобровский
работал в Германии в Университете города Марбурга и ни шатко ни валко играл в немецкой группе Isengard. Все изменилось тогда, когда на глаза ему попались видеоуроки известного барабанщика Терри Боззио - человека, который в одиночку создает музыку на ударной установке.
Я понял, что и на «шумовом» инструменте можно играть музыку, - говорит Алексей. - У меня возникла идея играть сольно: взять много барабанов, цимбал (тарелок) и других предметов, из которых можно извлекать звуки.
Создать мощную ударную установку молодому учёному помогла стипендия Александра фон Гумбольдта, которую Алексей получил в 2002 году. В течение нескольких лет он с упорством маньяка покупал и соединял отдельные детали. Установка общей стоимостью около 30 тысяч долларов сейчас занимает четверть помещения репетиционной базы, которую музыканты устроили в подвальном помещении авторемонтного завода недалеко от метро Семёновская. Почти не имеющая аналогов в мире конструкция состоит из расположенных полукругом более двадцати пяти барабанов, множества цимбал, двадцати педалей, позволяющих музыканту создавать ритмический рисунок ногами, освобождая руки для мелодии. По словам коллег Алексея, когда он садится за свою установку, «у него становится восемь рук и восемь ног». Правда, несмотря на всю эту феерию, делится своей музыкой с кем-то Алексей не собирается ― и залы собирать не намерен! Музыка ― дело интимное, глубоко личное ― существует лишь для собственного пользования.
А вот Антон уже пару лет активно выступает. В среднем, получается один концерт в месяц. С «Волшебной одноклеточной музыкой» позапрошлой осенью устроили целый марафон -пятидневные гастроли по нескольким городам.
― Мы заметили, что наша музыка плохо идёт на рок-фестивалях, зато очень хорошо - на рейв-электронных фестивалях. Мы отыграли на фестивале под Питером - там шла электронная и психоделическая музыка. Люди из этой области с большим интересом отнеслись к нашим начинаниям. Видимо, у нас получается нечто, близкое тем направлениям.
Но, хотя музыка не смолкает, еще одна «дама» в жизни музыкальной троицы ― наука - своих позиций не сдает. Соединять два творческих дела несложно, если оба интересны. Год назад Алексей уделял музыке часов по шесть ежедневно, сейчас - часа три-четыре. Антон, в основном, занимается дома, приходя на репетиционную базу раз в неделю. А Константин играет по настроению, иногда - сутками.
Рубрика: , Октябрь 02, 2015 - 12:26 , Tags ,
Работать по профессии сегодня удается меньше, чем половине выпускников ВУЗов. Кто-то сделал свой выбор несознательно, у другого не оправдались ожидания касательно выбранной специальности, ну а третий решает развернуться на 90 градусов и посвятить свою жизнь музыке. Именно последняя категория оказалась под нашим пристальным вниманием.
Style Insider решил пофантазировать на тему: чем бы сегодня занимались успешные музыканты, если бы стали работать по профессии. Кто знает, возможно, приобретя гениев музыки, мир потерял выдающихся генетиков, астрофизиков или математиков.
Чем бы занимался: считал бы звезды и планеты
В перерывах между написанием «We Will Rock You» и «The Show Must Go On» Мэй готовился получить степень доктора астрофизики, занимался астрономическими исследованиями в инфракрасном диапазоне и выдал две научные публикации по астрономии. Окончив факультет физики и математики лондонского Имперского колледжа, он уже завершал написание диссертации, однако из-за популярности Queen научную карьеру пришлось прервать. И лишь 37 лет спустя, в 2007 году, Мэй таки закончил начатое.
Чем бы занимался: сидел бы над микроскопом
Как бы удивительно это не звучало, но автор «Why Don’t You Get a Job» и «Pretty Fly (For a White Guy)» Декстер Холланд получил диплом бакалавра в области биологии и магистра в области молекулярной биологии, окончив Университет Южной Калифорнии. Получить докторскую степень в области молекулярной биологии ему помешал успех The Offspring.
Чем бы занимался: работал бы учителем рисования или английского языка
Еще в 1988 году Том Йорк решил поставить свою группу On a Friday на паузу, чтобы получить степень бакалавра изобразительного искусстве и английского языка Университета Эксетера. Вскоре после того, как Том и его товарищи по группе завершили свои обязательства перед колледжем, они переименовали себя в Radiohead, получили контракт на запись и продали 30 миллионов альбомов по всему миру.
Чем бы занимался: считал бы и измерял
Дэн известен как электронный музыкант и обладатель премии Polaris Prize, но если вы думаете, что за его композициями стоит тщательные просчеты, то вы совершенно правы. Он получил степень доктора математических наук в Имперском колледже в Великобритании, поэтому, когда он не писал музыку, он писал о «сверхсходящихся модулярных формах Зигеля с когомологической точки зрения».
Чем бы занимался: примерно тем же, что и Декстер Холланд
Именно Мира поет в английской электро-поп группе Ladytron песни на болгарском. Однако, помимо этого, она так же свободно владеет и языком молекурярной генетики. Работая в качестве генетика-исследователя, она получила докторскую степень Оксфордского Университета.
В своём эссе«Musicophilia: Tales of Music and the Brain» (2008 г.) известный невролог и врач-психиатр отмечал:
Универсальная способность откликаться на музыку отличает человека как вид. Про птиц говорят, что они «поют», но музыка во всей ее сложности, с ритмами, гармонией, тональностями, тембром, не говоря уже о мелодии, принадлежит только нам. Некоторых животных можно научить отбивать ритм, но мы никогда не увидим, чтобы они вдруг спонтанно начали танцевать под музыку, как это делают дети. Как и язык, музыка – особенность человека.
Впрочем, в каком-то смысле музыка предвосхитила появление языка, потому что именно звуки были первичной формой общения. Мы способны выражать эмоции, рассказывать, вдохновлять, вызывать сочувствие, доверие и сострадание с помощью звуков, которые мы издаём, но и сама музыка неизменно заставляет нас проживать разные состояния — от успокоения или погружения в глубокую печаль до стимуляции невероятной активности и рождения неподдельной радости. И, возможно, по этой причине музыка является одним из наиболее инстинктивных и коммуникативных видов искусств. При этом музыка как самое чувственное и интуитивное искусство до сих пор остаётся загадочным явлением, особенно с точки зрения её воздействия на мозг, на нашу нейрофизиологию.
Как музыка влияет на мозг? Чем мозг музыкантов отличается от обычного? Что нам может дать игра на музыкальных инструментах? Как показывают многочисленные исследования по всему миру — немало. Так, недавно учёные из Стэнфорда выяснили, что прослушивание музыки помогает мозгу предвидеть события и улучшает концентрацию внимания. Кроме того, исследование терапевтического эффекта ритмичной музыки показало, что она стимулирует работу мозга и заставляет мозговые волны резонировать в такт ритму музыки, что в свою очередь «облегчает движение, когда способность движения нарушена или вовсе не развита». А недавнее исследование, проведённое финскими учёными из университета Ювяскюля, помогло выяснить, что регулярная игра на любом музыкальном инструменте способна «изменить» схему нашего мозга и даже улучшить его работу в целом.
Исследование основано на данных, полученных ещё в 2009 году, которые тогда показали, что длительные периоды музыкальной практики способствуют увеличению размеров центров головного мозга, отвечающих за слух и физическую ловкость. Музыкантам чаще удаётся в шумной обстановке отфильтровывать звуковые помехи и разбирать речь, а некоторые даже могут похвастаться различением эмоциональных реплик в разговорах (в той же шумной обстановке). Предыдущие исследования также показывали, что мозолистое тело — ткань, соединяющая левое и правое полушария головного мозга, — больше у музыкантов, чем у обычных людей. Финские ученые во главе с Ибаллой Бурунатом (Iballa Burunat) решили ещё раз перепроверить старые данные и выяснить, улучшает ли это обстоятельство связь между полушариями мозга.
Для исследования были сформированы две группы. В первую входили профессиональные музыканты (клавишники, виолончелисты, скрипачи, играющие на фаготе и тромбоне), а во второй были люди, которые никогда не играли на музыкальных инструментах профессионально.
Чтобы выяснить, как прослушивание музыки – не только её исполнение – воздействует на полушария головного мозга, учёные использовали МРТ-сканеры. В то время, когда испытуемые находились в сканерах, для каждого из них проигрывали три музыкальных произведения: песню Stream of Consciousness группы Dream Theatre (прогрессивный рок), аргентинское танго «Adios Nonino» Астора Пьяцоллы и три отрывка из классики – «Весны Священной» Игоря Стравинского. Исследователи записали реакцию мозга на музыку каждого участника и с помощью программного обеспечения сравнили активность левого и правого полушарий.
Как выяснилось, часть мозолистого тела, соединяющего два полушария, действительно больше у музыкантов. Исследователи также обнаружили, что активность левого и правого полушарий была гораздо более симметричной в мозге музыкантов, чем у «не-музыкантов». При этом клавишники показали наиболее симметричный баланс, и исследователи связывают это с тем, что игра на клавишных требует более синхронного использования обеих рук. Бурунат подчёркивает:
Клавишники более зеркально используют обе руки и пальцы при игре. Несмотря на то, что игра на струнных также требует задействовать мелкую моторику и координацию рук, всё же присутствует асинхронность между движениями пальцев их рук.
Музыканты, состоящие в профессиональных ансамблях, показали быстрый ответ на несколько сенсорных стимулов, что является важным навыком для успешного музыкального сотрудничества. Исследователи считают, что этот навык — требующий скорости и оперативности — также может требовать более симметричного использования обоих полушарий.
Но, как отмечают учёные, самое удивительное в этом то, что все эффекты, которые игра на инструментах оказывает на мозг, включаются у музыкантов и при простом прослушивании музыки — а значит, не только мозг меняется с музыкальным образованием, но и восприятие музыки. Мозг музыкантов как бы «перенастраивает себя», создавая альтернативные нервные пути.
Мы также наблюдали симметричные ответы мозга в лобно-теменной областях музыкантов, отвечающих за работу зеркальных нейронов. Следовательно, прослушивание музыки, вероятно, активирует нейроны, которые также регулируют движение, создающее эти звуки.
Как утверждают финские учёные, результаты их исследования убедительно свидетельствуют, что мозг музыкантов отличается от мозга обычного человека: его полушария лучше взаимодействуют друг с другом. Их мозг способен более синхронно работать, но пока учёные не готовы сказать, какие преимущества эта усиленная связь даёт музыкантам в других навыках, связанных с работой рук. Эти вопросы непременно лягут в основу новых исследований. А пока ясно одно — долгая игра на музыкальном инструменте напрямую влияет на развитие мозга и плоды этого влияния оказываются постоянными и не зависящими от самой ситуации игры. Это ли не повод заняться музыкой?
С полным текстом исследования можно ознакомиться .
Источники: Plos One, New Scientist.
Среди российских ученых 19 века есть очень необычная и примечательная фигура – Александр Бородин (1833 – 1887 гг). Человек, одаренный необычайно разнообразно (химик, композитор и дирижер, педагог, общественный деятель, литератор). Но, самое главное, - всю жизнь стремившийся не отказываться ни от одной из ее сторон, - как ни уговаривали его выбрать специализацию.
Мы остановимся на двух, наиболее известных ее сторонах: химик и музыкант. Большинство образованных людей второй половины ХIX века, обладавших разнообразным кругом интересов ассоциировали работы известного российского химика А.П. Бородина с замечательной музыкой, которую писал композитор А.П. Бородин. Для них это были два разных человека. Однако для тех, кто близко знал А.П. Бородина, бросался в глаза тот факт, что все его достижения и как музыканта, и как ученого-химика совпадали по времени. Идеи, развивавшиеся Бородиным в отношении одной области, перетекали в другую и активировали работу в ней. Он это понимал лучше других и, видимо в этом была основная причина его нежелания отказываться ни от одной из ипостасей своей одаренности. Благодаря взаимодействию разных сторон одаренности Бородин создал основы фторорганической химии, «Богатырскую» симфонию, «Князя Игоря». И неизвестно, что из этих достижений было инициирующим.
Интерес к химии у него проявился очень рано. Его друг детства М. Щиглев вспоминал, что "не только его собственная комната, но чуть не вся квартира была наполнена банками, ретортами и всякими химическими снадобьями. Везде на окнах стояли банки с разнообразными кристаллическими растворами". В студенчестве его учителем стал Николай Зинин. Николай Николаевич высоко оценивал способности Бородина-химика и рассматривал его как своего преемника, однако при этом он не одобрял его увлеченности музыкой. Совершенствовал свое научное образование Бородин за границей. Там сложился "Гейдельбергский кружок", в составе которого были Д. Менделеев, И. Сеченов, Э. Юнге, А. Майков, С. Ешевский и другие. Как химик А.П. Бородин работал во время становления российской химической школы. Он был сподвижником «чемоданных дел мастера» Дмитрия Менделеева и Александра Бутлерова. Основной областью научных исследований Бородина был фторорганический синтез. Он синтезировал фтористый бензоил. Это вещество в последующем позволило создать фреон, широко используемый в холодильниках, фторопласт – пластмассу, применяемую очень широко, в частности, в конструкции искусственных сердечных клапанов, продляющих жизнь многим людям. Кроме этого им выполнен еще ряд исследований, результатами которых мы пользуемся и поныне.
Проживший всего 54 года, Бородин опубликовал более 40 работ, многие из которых уже сами по себе могли бы прославить этого выдающегося человека. Он был в числе инициаторов и учредителей Русского химического общества, работал в Обществе русских врачей, в Обществе охранения народного здравия и др. Его музыкальное дарование развивалось параллельно с химическим. С тем же другом детства – Мишей Щиглевым - были переиграны в четыре руки все симфонии Л. ван Бетховена, Й. Гайдна, Ф. Мендельсона. Тогда же в детстве он занялся и музыкальной композицией. Первым серьезным признанием его на этом поприще было приглашение войти в состав «Могучей кучки», объединения музыкантов (кроме Бородина – это Милий Балакирев, Цезарь Кюи, Модест Мусоргский, Николай Римский-Корсаков), сыгравшего значительную роль в становлении русской классической музыкальной традиции (ее «петербургской» ветви). Для Бородина же вхождение в состав «Могучей кучки» позволило выйти на тот уровень профессионализма, благодаря которому его дар воплотился в созданные им музыкальные шедевры. Однако, подобно Зинину Милий Балакирев неоднократно предлагал Бородину сосредоточиться на музыкальной композиции, оставив химию (сам Балакирев отказался от развития своих математических способностей).
Именно Бородину выдающийся искусствовед Владимир Стасов, хорошо понимавший основные мотивы его творчества как композитора, предложил идею написания оперы по сюжету такого произведения, как «Слово о полку Игореве». Замысел оперы как нельзя лучше отвечал особенностям композиторского творчества, склонности к былинно-эпическим образам. И Бородин взялся за это. В этой заметке мы коснемся только одного аспекта ее написания. В том, каким достижением стала опера «Князь Игорь», важнейшую роль сыграло то, что ее писал человек, органично сочетавший в себе качества выдающегося ученого и выдающегося музыканта. Написанию ее либретто (а его писал Бородин сам) и музыкальных номеров предшествовала большая исследовательская работа. Александр Порфирьевич изучает множество источников, связанных со "Словом" и той эпохой. Это и летописи, и исторические повести, исследования о "Слове". Но он понимал, что для того, чтобы опера приобрела характер подлинного повествования, все это должно воплотиться в ее музыкальном строе. Подлинность должна была прозвучать в музыке. И он берется за изучение старых напевов, выискивая в них то, что позволило создать необходимые ему мелодические характеристики. Наиболее характерным в этом отношении является номер, получивший наименование «Половецкие пляски». Для его создания Александру Бородину потребовалось не просто написать мелодии с восточным колоритом. Ему потребовалось максимально возможно приблизиться к музыкальному материалу уже исчезнувшего народа. Он изучает большое количество музыкального материала, фактически проводит музыкальные «археологические раскопки». А по их результатам синтезирует (как к примеру фтористый бензоил или другие, созданные им вещества) мелодии, характеризующие в опере жизнь стана половцев. Об успехе, которым увенчалось это исследование, говорит то, что «Половецкие пляски» стали не только музыкальной характеристикой в опере «Князь Игорь», но и то, что они приобрели статус самостоятельного произведения. «Половецкие пляски» исполняются и симфоническими оркестрами, и балетными труппами. Ряд выдающихся балетмейстеров ставил этот номер и как отдельное произведение и как часть оперы, что усиливало ее как произведение. Такая тщательная работа над оперой требовала большого времени, а Александр Порфирьевич еще вел химические исследования, работал в общественно-научных организациях.
Есть и еще один момент, характерный для таких выдающихся фигур. Его исследования и композиторская деятельность (не говоря об общественной) давали мало средств к существованию. И Бородину приходилось еще и «подрабатывать» переводом статей из журналов по химии, большинство из которых были весьма невысокого качества. Такая нагрузка привела к тому, что в 54 года Бородин умер. Опера «Князь Игорь», писавшаяся 18 лет не была закончена. И только благодаря его друзьям по «Могучей кучке», хорошо знавшим готовившийся музыкальный материал (ряд номеров писавшейся оперы уже исполнялись на концертах Русского музыкального общества) и тщательно разобравшим его черновые записи, ее удалось завершить.
Загрузка...